Американская свобода - Александр Бахметьев

соседом, оказался пожилой мужчина, американец, который в этот момент уже спал. Я решил, что не стану его тревожить, и знакомство отложу до утра. Поэтому застелил свою постель, и лег спать.

Сон был недолгим, так как охранник разбудил меня в пять утра, и сказал, что сегодня я улетаю. Другие люди, с которыми я вместе выходил из тюремного блока, очень удивились тому факту, что я только прилетел прошлым вечером, и уже отправляюсь к месту назначения. Так как обычно, эта процедура занимает как минимум несколько недель. Не сказать, чтобы я был очень рад этому факту потому, что совершенно не выспался за эти пять часов, и до сих пор был уставшим. Очередное ожидание в общей камере, где поместилось человек 50. Мест всем не хватало, поэтому большинство сидели на холодном полу. Кто-то даже умудрился там спать, подложив свои тапочки под голову. Туалет был один на всех, находящийся по середине камеры, без всякого ограждения. Не позавидуешь тем счастливчикам, кому приспичило в это время им воспользоваться, чтобы сходить ''по большому''. Я не представляю те ощущения, которые испытывает человек, во время этого процесса, когда рядом находятся пятьдесят человек в одной камере. В этих местах, где заключенные ожидают многочасовые процессы оформления, я ни разу не видел мыла, теперь представьте, что после раздачи еды, кушать приходится теми же самыми руками. Мало того, не всегда там находится и туалетная бумага, которую очень экономят и берегут, видимо из-за ее большого дефицита.

После трех часов, проведенных в этой камере, наконец-то стали вызывать к выходу, по одному человеку. Каждого заковывали в наручники, на руки и на ноги, и группировали в одну большую колонну. Во время всех этих пересылок, я увидел огромное количество различных заключенных. Внешний вид некоторых из них был довольно-таки неприятный, а иногда даже очень устрашающий. Все тело, с головы до ног, было покрыто татуировками, помимо этого, даже на лице не находилось свободного места. Убийцу можно отличить по наличию ''слез'', около краев глаз. Татуировки в виде капель, означают количество жертв, которых он убил. Видел я также серийных маньяков и одного каннибала. Их отличие было в том, что на руках у каждого, были колодки на наручниках, что означало пожизненное заключение, полученное на суде. Также такие колодки могли получить особо опасные преступники. Я не очень интересовался толкованием всех знаков и символов, поэтому знаю об этом совсем немного, но могу сказать точно, что каждая татуировка имеет свой смысл. Это что-то вроде наших ''куполов'', которые рисуют на своем теле русские зеки.

После того, как меня зацепили в наручники, у меня опять возник конфликт с сотрудником U.S. Marshals. Дело в том, что обмотанную цепь вокруг груди, на которую крепились браслеты на руки, затянули слишком туго, и мне было очень трудно дышать. Я вежливо попросил, находящегося неподалеку охранника, немного ослабить ее, но никакой реакции от него не последовало. Затем я повторил свою просьбу, но уже в более громкой форме, и на этот раз он меня игнорировал, хотя находился вблизи и все прекрасно слышал. Когда иссякла последняя капля терпения, я начал орать на него русским матом, вперемешку с теми словами, которые я мог сказать на английском. Этим я наконец-то добился его внимания, и он соизволил ко мне подойти. Никаких действий, чтобы ослабить цепь на груди, от него не последовало, и он сказал, что мне нужно заткнуться и сидеть тихо. Своими усилиями, я все-таки смог расшевелить крепление, и немного ослабить его, чтобы пространство было по больше, так как дышать с каждым разом становилось все труднее. В таком положении, я провел еще следующие пять часов, пока наручники и цепь не были полностью сняты.

Услышав мой мат, меня позвал один парень, который находился недалеко от моего места. Им оказался русский из Казахстана, выходцы из этой страны, непонятно почему, преследовали меня на протяжении всей жизни в США. После того, как колонна начала движение к самолету, я пробрался к нему поближе, и благодаря этому, мы заняли соседние места внутри. Ожидая взлета, время было проведено за разговорами. Он мне рассказал, что за свои девять месяцев заключения в тюрьме, впервые встретил русского, чему был очень рад, так же, как и я. Его приговорили к 4,5 годам, за мошенничество с кредитными картами, и в данный момент он отправлялся в тюрьму штата Массачусетс. Мы обсуждали с ним былое прошлое, так как сфера деятельности у нас совпадала, а также он мне вкратце объяснил всю систему американского правосудия, как при помощи нас заключенных, строится этот ''бизнес''.

Он имел в виду, что благодаря огромному числу людей (более 2,3 миллионов человек), находящихся в тюрьмах США, за счет их работы, в казну государства идут миллиарды долларов. Помимо этого, большое число служащих вовлечено в сам процесс уголовного судопроизводства, охраны, содержания и обслуживания заключенных, что создает сотни тысяч рабочих мест. Америке очень выгодно использовать рабочую силу осужденных, поэтому к их услугам прибегают крупнейшие компании, образуя на базе тюрем цеха по производству своей продукции. Если раньше заключённых использовали в основном на строительстве и на иных физических работах, то сейчас корпорации дают тюрьмам любые заказы. Заключённые шьют модную одежду для дизайнера Эдди Бауэр; не выходя из тюрьмы, занимаются телемаркетингом для телефонной компании AT&T и принимают заказы на авиабилеты для авиакомпании TWA. Заключённые упаковывают программное обеспечение для Microsoft и утилизируют запчасти для компьютеров Dell.

После того, как наш самолет вылетел из аэропорта Оклахомы, через десять минут в воздухе, возникли проблемы. Его начало сильно трясти, когда он набирал высоту. Пилот принял решение производить экстренную посадку. Много раз я летал на самолетах, но такую тряску в воздухе ощущал впервые. Помимо этого, была очень жесткая посадка, но, к счастью, все обошлось. Приземлились мы в ближайшем аэропорту, который находился в тридцати минутах езды от места вылета. Обратно до тюрьмы, нас везли на автобусах, которых ожидали еще несколько часов. После сортировочной камеры, нас отвели обратно на этажи, где я был сегодня ночью. На этом мы с казахом и попрощались, так как распределили в разные места.

Меня поселили в ту же самую камеру, с пожилым соседом американцем. Последние два дня были очень тяжелыми, все эти пересылки отнимают много сил. Я, наконец-то, принял душ, и переоделся в чистую одежду. Было очень непривычно, от нее был запах порошка и сложена она была в ровную стопку, которую обмотали веревкой. Менять одежду можно было каждое утро, а старую бросать