Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального - Михаил Делягин

Но сам он уже был гарантированно неизбираем.

Последствия либеральной политики, наглядная демонстрация либералами презрения и ненависти к своей стране сделали свое дело. На фоне Кириенко окончательно перестал работать вывозивший Гайдара всю жизнь до этого имидж умненького мальчика, выбившегося в люди прилежной учебой и тем ставшего радостью одинокой стареющей мамы с не сложившейся жизнью.

Сообщение о его отравлении в Дублине в ноябре 2006 года во время международной конференции (на следующий день после смерти Литвиненко в Лондоне) вызвало предположения о чрезмерной даже для него дозе алкоголя. Заявления его и Чубайса о том, что это было покушение на убийство, за которым стояли, по его версии, «противники российских властей», а по версии Чубайса — «сторонники неконституционных силовых вариантов смены власти в России» вызвали комментарии, основным лейтмотивом которых было «да кому он нужен?»

Впрочем, справедливости ради следует отметить, что такими же были первые комментарии в соцсетях на убийство Немцова, в которое отказывались верить именно по причине его полной политической ничтожности.

Знающие люди говорили об огромном влиянии Гайдара на решение принципиальных экономических вопросов членами либерального клана, в том числе и в правительстве. «Люди плохо знали, насколько серьезным было влияние Егора Гайдара на принятие экономических решений в России. Даже в последнее время, когда он формально не занимал никаких постов», — говорил руководитель банка ВТБ 24 М. М. Задорнов, бывший Министром финансов в грозовые 1997–1999 годы.

А бывший наиболее влиятельным членом всех правительств с 2000 по 2011 годы Кудрин философски заметил: «Когда–то об этом, наверное, станет известно больше».

Насколько можно судить, на протяжении почти всех «нулевых лет» после своего ухода из Госдумы Гайдар регулярно, как правило, еженедельно проводил встречи с Чубайсом и Кудриным (иногда на них приглашались и другие члены либерального клана, связанные с обсуждавшимися проблемами), на которых обсуждались важнейшие вопросы социально–экономической политики.

Решающее слово на этих встречах принадлежало Гайдару: остальные смотрели ему в рот и потом, формируя и осуществляя государственную политику, старательно пытались воплотить в жизнь его мнения.

Когда он умер, родственники хоронили его без огласки, — и при всем добросердечии русского народа их опасения были более чем понятны.

Судьба Гайдара сложилась хуже, чем большинства членов его команды: став символом реформ, он действительно «принялудар на себя». Мучительно желая самореализоваться, он был чужд упоению неограниченного разврата и потребления, в которые погрузился ряд его коллег, — и стал свидетелем краха своих попыток, которые, похоже, в силу своей ограниченности и аутотренинга действительно считал попытками создания рынка и построения демократии.

Исчерпывающим резюме его жизни представляется восторженная служба дочери (пусть даже оставленной им в трехлетием возрасте и признанной лишь 19 лет спустя) грузинскому уголовнику, бежавшему из своей страны после потери власти и откомандированному его американскими хозяевами в, по сути, оккупированную ими Украину.

ЯСИН

Гуру либеральной чумы прокладывает дорогу в пропасть

«В разочаровании — новые убеждения»

Ясин родился в мае 1934 года в Одессе. Эвакуация была переездами за отцом–железнодорожником: в Эмбу — «ворота» каспийских нефтепромыслов, Акмолинск (ныне Астана), Верхний Уфалей (недалеко от Свердловска) и по освобождаемой от фашистов Украине. Ясин переболел тифом. Дочь писала: «Его воспоминание о голоде очень сильное… Ясин ничего не оставляет на тарелке и все ест с хлебом. Даже кашу и макароны».

Он хотел быть экономическим географом, но шла борьба с «космополитами», и выделенное по этой специальности на евреев в Одесском университете место было занято. Отец сказал: «И хорошо, сейчас быть экономистом — это тяжело, неинтересно и не приносит денег. Научись быть хорошим строителем. Если после захочешь в университет, мы поможем».

Окончив в 1957 году Одесский гидротехнический институт инженером по промышленному и гражданскому строительству, он стал мастером в мостоотряде. Строительство с огромными приписками было квазирыночной сферой (недаромреформа 1987 года была спланирована именно в Госстрое); знакомство с реальностью было полезно будущему экономисту, но она противоречила коммунистическим убеждениям, и через год Ясин ушел со стройки союзного значения в украинский проектный институт. Отработав два года инженером, поступил на не престижный тогда экономический факультет МГУ. В выпускной год женился на студентке Лидии Федулеевой, которую любил трогательно до самой ее кончины в 2012 году.

После МГУ Ясин был приглашен в НИИ Центрального статистического управления СССР: его директор, выдающийся статистик Боярский, запомнил старательного студента.

Ввод войск в Чехословакию стал для него шоком, как и для всей либеральной интеллигенции. Стало ясно, что начатая в 1965 году попытка внедрения хозрасчета («реформа Косыгина — Либермана») обречена, причем не из–за ее пороков, но по политическим причинам: «я решил, что буду заниматься информацией, статистикой, но не экономикой… В ближайшее время там ничего не будет делаться».

Про 70‑е Ясин сказал: «Мне казалось, меня уже похоронили». Но он не сдался, не ушел ни в семью, ни в алкоголь: много работал и писал даже в выходные. Делал зарядку, бегал еще до наступления этой моды в Америке, некоторое время даже «моржевал».

В 1971 году начал преподавать на экономическом факультете МГУ, в 1973 перешел из НИИ ЦСУ, где вырос до заведующего лабораторией, на аналогичную должность в Центральный экономикоматематический институт (ЦЭМИ) Академии наук СССР, потерявший из–за первой волны еврейской эмиграции столько специалистов, что его директор академик Федоренко едва не был уволен. Но Ясин думал не об эмиграции, а о карьере, подготовив свой переход из отраслевой науки в престижную академическую сотрудничеством со специалистами ЦЭМИ, работавшими над Комплексной программой научно–технического прогресса. Ее 17 томов легли под сукно, но Ясин успел перейти в ЦЭМИ для работы над ней. Он не любит вспоминать, что, как представитель ЦЭМИ, он участвовал в разработке в главном вычислительном центре Госплана информационного и методического обеспечения «Автоматизированной системы плановых расчетов».

В 1976 году он защитил докторскую под руководством заместителя директора ЦЭМИ Шаталина, ставшего за два года до того, в 37 лет членом- корреспондентом Академии наук.

В 1979, когда ЦК КПСС из–за нового потребительского кризиса (отмененные в 1947 году карточки вернулись в треть регионов РСФСР) пытался «совершенствовать хозяйственный механизм», Ясин стал профессором.

В начале 1983 Ю. В. Андропов создал знаменитую «комиссию Политбюро» («комиссия Тихонова- Рыжкова») для подготовки экономической реформы. Во главе ее научной секции поставили зятя Косыгина, директора ВНИИ системного анализа, хорошего джазиста академика Гвишиани, а работу вел Шаталин.

ВНИИ системного анализа был советской частью Международного института прикладного системного анализа в Лаксенбурге под Веной, где Ю. В. Андропов готовил рыночных реформаторов. Формально будущими гайдаровцами руководил Шаталин; после смерти Ю. В. Андропова контроль за проектом перехватили американцы. В 1983 году Шаталин привлек Ясина к работе над продуктом «комиссии Политбюро» — «Концепцией совершенствования хозяйственного механизма предприятия». Ее идеи отчасти воплотились в «широкомасштабном эксперименте» в Минэлектротех–проме и Минтяжмаше, но скоро делившим власть партократам стало не до реформ.

На крыльях катастройки

В 1985–1987 годах Ясин участвовал в семинарах экономистов, тон на которых задавали перехваченные американцами «птенцы гнезда Андропова», в пансионате «Змеиная горка» на Карельском перешейке.

В 1989 он создал в Москве «Экономический клуб», несший их либеральные идеи влиятельным экономистам и журналистам столицы. Это был переход от выработки программы и формирования команды к созданию общественного мнения.

Осенью Ясин возглавил отдел Госкомиссии по экономической реформе при Совете Министров СССР, руководимой хорошо знавшим его академиком Абалкиным, ставшим зампредом Совета Министров. Его умеренную программу разрабатывали, по воспоминаниям Ясина, он и Явлинский, из специалиста по нормированию труда ставший руководителем сводного экономического отдела.

Знакомые демократы упрекали Ясина за работу на власть; один из них передал ответ: «У меня язва, а на правительственной даче, где идет работа, хороший салат с морковкой».