Черный ангел - Валерий Еремеев

Чтобы избежать спора, я нахожу на полке среди книг старый атлас, выпущенный еще двадцать лет назад. Никакого Петрозаводска на дальнем востоке конечно нет. Есть правда Петропавловск, но мало что он — Павловск, но он еще и — Камчатский, так, что двойки по географии получал не я, а кто-то другой. В процессе того, как я издеваюсь над подругой, уже сам, без всякой карты, вспоминаю, что этот городок расположен где-то между Питером и Мурманском. Так и есть, вот он. Я оказался прав. Это не Дальний восток и даже не просто восток, но все равно далековато.

Итак, у меня на примете есть такие местечки: Владимир, Псков и Петрозаводск, где Перминов работал судьей и, следовательно, мог «неправильно судить». Но в котором из них? А если он во всех этих местах «судил неправильно»? А если это случалось чаще, чем хотелось бы? Где мне искать мстителя? Три региональных центра для «добровольных начал» — это многовато. Пожалуй, в самом деле, придется подарить идею защитнику Вячеслава Деревянко и столичным следопытам, может, они не поленятся проверить версию? Пока что на мне висит и вяжет по рукам и ногам дело архиепископа Феодосия, на продолжении которого я сам же и настоял, на свою голову.

4

Во вторник я перехватываю Александра Жулина, когда он идет на службу, в полутора сотне метров от милицейского отделения. Накануне я всучил ему фотографии Михаила Карелина. Жулин естественно не мог не спросить, в чем я подозреваю это человека и кто он вообще такой, но я, помня, что обещал клиенту избегать малейших утечек информации, ничего ему не сказал. Правда я заметил, что ежели вдруг это достойный человек окажется гадом, и у меня будут этому доказательства, то право надеть на него браслеты я предоставлю Жулину. Саша знает, что обычно я за свои слова отвечаю, поэтому, поворчав для приличия, согласился и попросил позвонить вечером.

Я позвонил. Трубку снял лейтенант Петухов и сказал, что капитан Жулин сегодня отпросился пораньше, так как у одного из его домашних юбилей. Делать было нечего. Пришлось звонить ему на дом, но все мои попытки успехом не увенчались. Сначала трубку сняла молодая женщина, судя по голосу уже «под шофе», попросила подождать, но Жулина я так и не услышал. Вместо него в наушник долетали звуки музона и обрывки веселых голосов. Я плюнул и решил повторить попытку через полчаса. Теперь мне сказали, что Александр курит на площадке с гостями. Только ближе к девяти часам, я, наконец, поймал его, но только затем, чтобы сообразить, что ни к каким серьезным разговорам он не способен. Пришлось откладывать на следующий день.

Я не хочу, чтобы вы думали, что я такой уж садист, который стремится оторвать своего товарища от праздника, ради своих меркантильных интересов, но время неумолимо движется вперед, и Феодосий уже давным-давно потерял терпение, а заодно с ним и надежду возвратить себе деньги. Все наши шаги, относительно остальных знакомых Воронова, пока не принесли никаких результатов. Единственная надежда — это попробовать расковырять прошлое Карелина: может там есть что-то такое, что может пролить свет на происходящие события.

Морда у Жулина сегодня вполне стандартная из той серии, что бывает у людей на следующий день после хорошего застолья. Так как я появился на свет не два дня назад, то догадывался об этом и пришел не с пустыми руками.

Мы здороваемся, вернее я, а он только слегка кивает, и я протягиваю ему полулитровую стеклянную бутылку.

— Что это, пиво? — хмуро интересуется он.

— Нет, это «Боржоми» настоящий, из аптеки, — говорю я, протягивая ему ключи с брелком-открывашкой. — В твоем состоянии это намного лучше пива. Промывает желудок, печень и прочищает мозги. Рекомендую.

Он открывает пузырь и всасывает его содержимое с быстротою японского пылесоса.

— Гадость, — кратко подводит итог выпитому. — Пиво лучше.

— Ты выполнил мою просьбу? Проверил того человека по картотеке?

— Обижаешь, — говорит он через открыжку, и я жалею, что не прихватил с собой противогаз.

Он достает из внутреннего кармана куртки фотографии, которые я дал ему.

— В компьютерной базе данных это типа нет, — выносит приговор Жулин. — Он чистый.

— Подожди, имечко у него может быть другое, я же тебя предупреждал.

— Мы сосканировали изображение и вели поиск по общим портретным чертам, но этого типа, который на фотографиях, у нас нет.

— И в республиканской базе нет?

— Нет. Мы задавали и общий поиск применительно к девяносто четвертому, девяносто третьему годах. Пусто. А там должны быть все, которые были ранее судимы, кроме тех, кто уже умер.

— То есть?

— Компьютерный банк данных начал формироваться не так давно и всех, кто проходил ранее по каким-либо делам, вносили задним числом. Работа была гигантская, велась не один месяц. Таких правонарушителей, про кого было достоверно известно, что к моменту начала работы они умерли, не вносили.

— То есть, ты хочешь сказать, что если он был преступником, но на момент формирования банка данных он числился мертвым, его бы не внесли?

— Именно так.

— Понял, — вздыхаю я.

— Извини, но я сделал все что мог. У тебя еще нет… как его… «Боржоми»? Все горло сушит.

— Больше нет.

Нам по пути: ему в отделение, мне в контору. Некоторое время мы идем вместе.

— Что у вас за фиеста вчера была?

— Папаше шестьдесят лет стукнуло, — объясняет Жулин. — Вся семья собралась. Брат старший из Петрозаводска приехал, лет семь как не виделись.

— Из Петрозаводска? Интересно. Он там живет?

— Да. Он у нас человек энергичный, деловой не то, что я: так и засохну в ментовке. А у него там своя фирма. Занимается поставками карельской березы. Сейчас на это большой спрос.

— Карельской березы… Она что, там растет?

— А ты как думал? Петрозаводск — это же административный центр Карелии!

Я едва не подпрыгиваю на месте и с минуту глупо смотрю на капитана.

— Ты чего, Лысый?

— Ну-ка, повтори еще раз, что ты сказал?

— Петрозаводск — столица Карелии. А что?

5

— У меня есть две новости, — говорю я Тамаре, как только оказываюсь на пороге «Зеты +», — просто хорошая и очень хорошая. Какую ты хочешь услышать сначала?

— Да все равно, — отвечает она, — давай просто хорошую.

— Я, кажется, нашел того, кто профинансирует мое маленькое расследование. То, что связано с областным прокурором.

— И кто же это будет?

— Тот же, кто платит нам сейчас. Наш клиент — Феодосий Луцкий.

— Не поняла, ты намекаешь, что человек, убивший прокурора и укравший деньги у архиепископа — это…

— Не исключено, что это одно и тоже лицо. Только это строго между нами. Если мое предположение не подтвердится, не хотелось бы, чтобы надо мной все потешались. Это право я предоставлю только тебе, любимая.

— А очень хорошая новость?

— Мне придется на некоторое время уехать. У тебя есть прекрасная возможность отдохнуть от меня.

Лицо Тамары приобретает выражение человека, который по ошибке вместо кофе выпил большую порцию столового уксуса. Видя, что она берет в руки тяжелую линейку, скрываюсь в своем кабинете.

Глава X

1

Шасси АН-24 авиакомпании «Российские авиалинии» глухо стукаются о бетонные плиты взлетно-посадочной полосы. Скрипят тормозные колодки, и у меня отлегает от сердца. Сели. Приземлились.

Думайте обо мне что хотите, но я не считаю самолет самым лучшим транспортным средством, когда-либо придуманным человеком для путешествий. К сожалению, это не только самый мною не любимый, но и самый быстрый вид перемещения человека в пространстве, а живем мы в век скоростей и постоянного цейтнота, поэтому хочешь, не хочешь, а летать иногда приходиться. И все-таки, когда мне приходится забираться в этот дюралевый цилиндр с двумя длинными плоскими штуковинами по бокам, самоуверенно названными человеком, в обиду птицам, крыльями, я начинаю чувствовать себя, как выброшенная на берег рыба.

Нет, высоты я не боюсь — я просто не хочу с этой высоты навернуться. Когда в автомобиле отказывают тормоза или он летит под откос, то все равно до самого последнего момента остается надежда, что мы еще способны действовать, что-либо предпринимать, не важно удачно или нет, главное, мы еще верим, что можно что-либо сделать, даже тогда, когда сделать уже ничего нельзя. А вот если на высоте, скажем, десять тысяч метров у лайнера отказывают двигатели и он камнем устремляется к земле, чтобы превратится в кучу цветного металлолома, то скажите, какие тут еще могут быть действия или надежда? Одно только утешение — маршрут пролегает далеко от Украины, и если хохлы вздумают проводить очередные военные учения с применением ракет класса «земля — воздух», имеющих обыкновение попадать в гражданские самолеты, то пусть хоть десять раз пуляют, все равно до нашего самолета ни одна такая ракета не долетит. За остальное ручаться не могу.