Кровавый Триллиум (Триллиум - 2) - Джулиан Мэй

О том, что его собственная жизнь изменилась к худшему за время семилетнего правления бабушки-регентши, Ледавардис говорил без эмоций, как о привычном факте. И хотя юноша-король даже старался преуменьшить свои несчастья, было очевидно, что он одинок, что рэктамские придворные презирают его. Только когда ему разрещили отправиться в море, он изведал немного счастья благодаря нескольким старым капитанам пиратских кораблей, которым удалось избежать свирепой расправы королевы-регентши и которые оставались его верными друзьями. На море его тело калеки окрепло, и он чувствовал себя королем, а не беспомощным мальчишкой.

Когда Ледавардис наконец покинул якорный трюм, Ники и Джен признались друг другу, что напрасно называли его уродом. Но маленький Тало передразнивал странную походку горбуна, корчил гримасы, потешаясь над его уродством, и называл его нытиком и трусом, заявляя, что Ледавардис - не настоящий пират.

Джен открыла мешочек с провизией.

- Кого это волнует? Только его. Как любезно было с его стороны принести нам еду!

- Может быть, она отравлена, - скорчив рожу, сказал Толо - Я не доверяю этому противному горбатому карлику.

Ники вытащил салфетку с завернутой в нее дичью, развернул и принюхался.

- Нет, вид вполне съедобный. - Он расстелил салфетку вместо скатерти на грязном полу и положил на нее еду. - Да, странно, что Ледавардис посетил нас, но еще более странно, что он так разоткровенничался. - Он взглянул на сестру, которая все еще держала в руках пустой мешок. - Что ты об этом думаешь?

- Я... я думаю, что король Ледавардис очень несчастлив, вот и все, сказала она.

Ники руками разорвал птичье мясо и разделил его поровну. Все трое принялись за еду.

ГЛАВА 9

Королева Анигель сидела в каюте наедине со своим горем и дурными предчувствиями. На палубе, под открытым небом, ей было бы легче переносить одиночество: там она чувствовала себя ближе к любимой семье. Но и капитан лабровендского флагмана, и Эллинис, и Ованон, и Лампиар, и Пенапат, несмотря на ее мольбы, возражали против того, чтобы она выходила наружу: громадные волны легко могли смыть ее за борт.

Последние четыре дня она почти ничего не ела, спала вполглаза и допускала к себе только Имму. Все время отнимало у нее наблюдение за похищенными детьми и мужем. Без конца обращаясь за помощью к волшебной диадеме, она проверяла вновь и внрвь, не причинено ли им еще какое-нибудь зло. Однажды ей удалось даже подсмотреть за Портоланусом, но самые критические моменты - его встречи с королевой Ганондри и адмиралом Джеротом - выпали из поля ее зрения, так что она понятия не имела о намерении Портолануса убить пленников сразу после получения выкупа.

Анигель была свидетельницей первого визита короля Ледавардиса к детям. Она была удивлена и тронута неожиданной добротой юноши. Она видела, как он пришел опять, в этот раз один, на четвертый день плавания и принес еще еды. Он целый час провел в трюме, расспрашивал Ники и Джениль о том, как их нежданно-негаданно увели с коронационного бала. Спрашивал он и о том, что они думают о Портоланусе. Несмотря на свои шестнадцать лет, Ледавардис не был наивным юношей. Анигель убедилась в этом, когда поняла, что он с подозрением относится к тузаменскому союзнику бабушки и боится будущего.

Ледавардис обмолвился об истории с охранниками королевы-регентши и с докторшей и рассказал о чудодейственной волшебной палочке колдуна, с помощью которой он сначала лишил их сознания, а потом опять привел в чувство. Слушая этот рассказ, Анигель с трудом сдерживала волнение: теперь ей стало ясно, что та же самая волшебная палочка поработала и над ее мужем Антаром. Значит, он не при смерти. Ведь именно этого она так боялась, когда в течение нескольких дней наблюдала за бесчувственным королем. Он всего лишь заколдован, и волшебник при желании может привести его в чувство.

Казалось, Ледавардису очень хочется запросто поболтать с равными ему по рангу сверстниками. Даже при самом благоприятном стечении обстоятельств жизнь королевского ребенка горька, а у этого юноши с искривленным позвоночником и обезображенными чертами лица она и вовсе была ужасна.

Анигель очень расстроилась, увидев, что маленький Толо продолжает издеваться над Ледавардисом и называть его принцем-карликом. Но ведь в конце концов ее младший сын - всего лишь неразумное дитя, жалкое и неуверенное в себе. Хотя Толо никогда не страдал от людской неприязни, не был таким отверженным, как рэктамский юноша, Анигель знала, как он завидует своему сильному и красивому старшему брату. Унижая Ледавардиса, Толо забывал о своих собственных недостатках.

Когда малыш вернется ко мне, решила Анигель, я должна приблизить его к себе, сказать, как я люблю его, вселить в него уверенность и добиться его расположения и доверия.

И я заставлю Ангара сделать то же самое...

Ангар...

Любовь и тревога за судьбу мужа вытеснили из души Анигель мысли о маленьком Толо. Она приказала талисману показать короля и увидела, что он лежит, все еще заколдованный, на грубой скамье в грязном грюме вмесге с галерными рабами. Как всегда, она помолилась о его благополучии и счасгливом возвращении. Теперь, когда ей было извесгно, что он не при смерти, ее даже радовало, что сознание его выключено и он не знает об отчаянном положении детей и своем собственном. Антар был гордым и вспыльчивым человеком, и если бы он был вменяем, он бы обязательно бунтовал, подвергаясь за это жестоким пыткам.

Если бы он боролся или предпринял попытку побега, кто знает, что сделали бы с ним пираты? А что они сделают, если она откажется отдать талисман?

"Как же мне поступить, - спросила она себя, - если Портоланус пригрозит Антару страшными мучениями или смертью?"

Она размышляла над этой ужасной возможностью уже много раз - как человек, у которого болит зуб: он знает, что каждое прикосновение вызывает новую боль, и тем не менее вновь и вновь трогает больное место. Когда она думала об этой дилемме, у нее невольно начинали литься слезы, хотя положение было безвыходным с самого начала, с того момента, когда она прочитала два слова, означающие цену выкупа:

"Твой талисман".

Она обещала Харамис быть твердой, но как могла она сдержать свое слово, понимая, что за сохраненный талисман придется заплатить криками пытаемого Антара и его мучительной смертью? Если она отдаст талисман Портоланусу, как королеве ей грош цена, поскольку тогда ее страна будет открыта для вторжения черной магии. Но если у нее отнимут Ангара, она не переживет этого, а после ее смерти Лабровенда полетит ко всем чертям.

Она долго всматривалась в черты дорогого лица и давала выход своему горю. Потом изображение Ангара затуманилось, несмотря на все попытки сделать его четче, и она услышала нетерпеливый голос Харамис: