Жди свистка, пацан - Виктор Сафронов

— В чем дело? Откуда эта паника?

Алексею начало передаваться волнение собеседника и ему хотелось разобраться в странных чувствах

— Мне один человечек шепнул, — он посмотрел, можно ли говорить такое Алексею, потом махнул рукой. — Дело в том, что полтора года назад после такой же выплаты многие люди попросту исчезли… И здесь больше не появлялись, и домой не вернулись… А сказал мне об этом, сам Залупенко. Как бы предупредил…

Он развел руками, как бы говоря, что вот такая случилась, странная история. После этого завздыхал, закопошился со своими вещичками, чувствуя опять возникшую неловкость.

— Не дрейфить и не бояться…

Алексей легко нагнулся над кроватью. Взял полотенце и перед тем, как идти умываться успокоил встревоженного приятеля:

— Пустые страхи. Хотя, на всякий случай далеко от меня прошу не отходить… А вдвоем мы горы свернет.

За праздничной суетой и ожиданием главного события, утренний разговор как-то сам собой забылся. Алексей все услышанное списал на специальное нагнетание страхов со стороны Залупенко. Его в этом можно было понять.

Для того чтобы народ на радостях по славной славянской традиции окончательно не перепился и сам себе головы не посворачивал, следовало придумать некое подобие страшилки на ночь для мальчиков старшего возраста тяжелой и полутяжелой весовой категории. Рассказать ее следовало человеку в чьем исполнении и пересказе она будет выглядеть правдоподобно и достоверно.

Во второй половине дня, отстояв солидную очередь из желающих поскорей получить деньги. Гусаров зашел в сквозную комнату, где и производился расчет. Там его встретил несколько уставший Залупенко в окружении своих мордатых вьюношей. Не глядя на их безмозглый вид спиной к ним поворачиваться, было опасно при любых обстоятельствах. Там же крутился и суетился, постоянно потирающий потные руки Сема-Солдафон.

Оказывается, он мог лебезить и стелиться половой тряпкой не только перед самим боссом, но еще и перед его охраной. Верткий, талантливый и способный паренек. И как такого не любить? К себе не приближать? И недоеденное не отдавать? Почему-то руководство все равно недовольно морщит лоб и кривит губы в его присутствии? Ну, ни как им не угодить.

— Каждый зарабатывает, как умеет, — то ли оправдывался, то ли объяснял он брезгливо слушающему Залупенко. — Я ведь только ради пользы дела…

— Ага… И мира на земле.

Не давая ему красиво врать, закончил вместо него Залупенко.

— Смотри мне зарабатывающий, — зло усмехнулся он. — Если узнаю, что ты в этом замешан, уж не обессудь. Придется из твоей рожи делать большой, плоский телевизор…

Дальнейшие угрозы и отеческие увещевания он прервал, увидев терпеливо ожидающего Алексея.

— А, это ты. Ну, давай, подходи ближе, — вяло протянул он, мгновенно утрачивая интерес к Солдафону. — Минуточку… Где-то ты у меня здесь был…

Он рассеяно перебирал лежащие перед ним на столе бумаги, пытаясь что-то в них отыскать. Найдя нужную и сверив в ней какие-то данные, удовлетворенно произнес:

— Ну, что Алексей, твоей работой я доволен… Да… Хотя, вот это чмо, — он ткнул в сторону Солдафона. — За твоей спиной и пытался на тебя шипеть. Но ты не обращай внимания, натура у него такая говнистая, он всех ненавидит…

Тот на кого был направлен указующий перст, стоял в углу и довольно мерзко щерился своей зловонной ямой у других называемой ртом. Однако на Алексея не смотрел, показывая всем своим видом, что разговор его не касается.

Залупенко лениво продолжал расчетно-кассовый разговор. Вдруг он распрямился. Закрыв глаза левой рукой, начал тянуть резину-паузу. После убрал от лица руку. Посмотрел, как бы не веря собственным глазам еще раз в записи.

Красиво, рукавом «Армани» вытер со лба испарину. Попытался взглядом найти сочувствие и понимание у секьюрити. «Быки» были к этому не готовы. Не найдя приступил к исполнению солирующей партии-речитативу:

— Вот тут… Боже, я не верю своим глазам… У меня записано, что ты, Леша заработал восемь тысяч евро… и еще полторы — премиальных…

Произнесено это было красивым баритоном «героя-любовника», чувствовалось, что оратору нравилось быть солистом-премьером. И не только произносить, а самому участвовать в постановке и режиссуре легких театральных этюдов. В финале, разбавляя их смысл трагическими вводами с моральным подтекстом.

— А не много тебе будет? На радостях-то — поди пропьешь?

Алексей ни как не реагировал на высказывания… Проявляя, полное безучастие и отсутствие сопереживания поступкам главного действующего лица.

Залупенко, не дождавшись эмоционального всплеска после прекрасного, на его взгляд, исполнения роли «Доброго и отзывчивого батяни-родного».

Что говорить? Он не дождался вообще никакой реакции. Видно поэтому не стал, по примеру римского императора орать: «Какой великий артист во мне пропадает?»

Он сделал по-другому. Нагнулся к стоящему в ногах саквояжу, достал из него пухлый конверт и протянул Алексею. Тот взялся за него, но Залупенко его не выпускал. Гусаров тут же ослабил свою руку и выпустил конверт. После этого совсем немного, на каких-то несколько миллиметров подался вперед, очень внимательно и дружелюбно посмотрел в глаза, пока еще здорового и не кашляющего босса. Потом, обезоруживающе улыбнулся. Тот никак не ожидал такого подвоха, и почему-то захлопав отсутствующими ресницами, инстинктивно вздрогнул.

Чем-то очень неприятным повеяло от обычного участливого взгляда и неуловимой иронии сероглазого молодого человека. Эти глаза такие чистые и светлые, как будто говорили: «Что, дурачок, поиграть хочешь? Я готов. Начинай.»

Залупенко поежился и быстро приподняв свою толстую, сплющенную задницу сам торопливо и даже как-то суетливо втиснул Алексею конверт в руку и буркнул, не глядя на него, а больше пытаясь увидеть что-то у себя под ногами:

— Мы с тобой в расчете, можешь уе… убираться…

Судя по всему, должно было прозвучать другое слово. Но не прозвучало.

Один из охранников распахнул противоположную дверь и когда Алексей, небрежно сунув толстый пакет в карман, уже вышел из нее Залупенко всполошливо его окликнул:

— Ты, вот что… Даже не знаю… Механик собирается уезжать домой, говорит, что навсегда. Мне нужны толковые и преданные люди… Он тебя очень хвалит…

Говоря эти, вроде бы приятные слова, он внимательно наблюдал за реакцией Алексея. На этот раз тот улыбнулся иной улыбкой. Что ни говори, а когда тебя, у тебя за спиной хвалят, в отличии от привычной хулы, это всегда вызывает добрые чувства.