Ледяной Сокол - Барбара Хэмбли

– Даже так? – сказала она. – Я в бесплодных землях, в дне пути на юг от Бизоньего Холма, вместе с моим братом Ньягчилосом, Небесным Бродягой, Ледяным Соколом из клана Говорящих со Звездами. Здесь плохой человек с крюком вместо руки, его зовут Ваир на-Чандрос… Нет, он не со мной, он разбил здесь лагерь, и нам кажется, что он делает воинов из воздуха. Мы думаем, именно он послал войско на Убежище в Долине Ренвет. Кроме того, мой, брат говорит, что это он подослал к тебе коробейника, чей рассказ выманил тебя в Гай – и тогда Бектис смог незамеченным пробраться в Убежище и похитить мальчика Тира.

Ее улыбка сделалась еще шире, и она сказала Ледяному Соколу:

– По-моему, он учился ругаться у пастухов из Геттлсенда. Мой маленький братец растерялся, – продолжала она, снова обращаясь к замерзшей лужице, – и не знает, что делать.

– Я такого не говорил, – холодно заметил Ледяной Сокол. Ох уж эти сестры!.. – Расскажи ему про черную палатку и про то, что здесь случилось ночью.

Пока она рассказывала, он снова взобрался на скалу посмотреть, что происходит в лагере. В обычных обстоятельствах Ледяной Сокол, ни на миг не задумываясь, пробрался бы в лагерь даже днем. Но магия, столь очевидно окутавшая черную квадратную палатку, удерживала его на расстоянии. Среди его народа любили историю о том, как койот, который вышел на охоту с саблезубом, полакомился не только яйцами Птицы-Страшилы, пока она убивала саблезуба – тот по самонадеянности, свойственной их племени, и не подумал оглядеться, нет ли поблизости опасности – но и внутренностями этого большого, но нетерпеливого зверя.

– Он озадачен, твой Пустынный Странник, – сказала Холодная Смерть, когда Ледяной Сокол скользнул обратно к ней. – Он сказал, что отправится в Убежище со всей возможной скоростью. А пока он молит тебя не упускать из вида мальчика Тира.

– А что насчет черной палатки?

– Он сказал, есть легенда о старой колдунье, которая делала воинов из буханки хлеба и оживляла их кровью из своего левого мизинца, но он не думает, что это сюда подходит. Он сказал, что гильдия пекарей никогда не согласится на такое. Он сказал, что будет думать. – Холодная Смерть протянула сумку с мясом брату.

– Поблагодари его от моего имени, – раздраженно отозвался Ледяной Сокол, перекидывая сумку через плечо.

– Наш враг Потерявший Путь все еще ожидает у Бизоньего Холма. – Холодная Смерть встала и отбросила свою травинку. – У него, похоже, все в порядке, так что ты был прав – шаман Бектис ждет появления этого Ваира и пока мальчику ничего плохого не сделает. Ты вернешься туда, братец?

– Нет. – Ледяной Сокол осмотрелся, оценивая безопасность оврага. Он охотился здесь раньше и знал, что в полутора милях вверх по течению речки, протекавшей по их левую руку, есть небольшая пещера, – укрытая черемухой и ежевикой.

– Я наблюдал за ними и теперь знаю, что другого шамана у них нет, – спокойно сказал он. – Сам Ваир не маг, поэтому тут что-то другое. Ингольд и Минальда должны об этом узнать до того, как Ваир встретится с Бектисом. Потом все переменится, не знаю, правда, к добру или к худу. – Он вытянулся во весь рост – Холодная Смерть не доставала ему даже до плеча – и принюхался к ветру, одновременно прислушиваясь к голосам из лагеря и крикам грифов и коршунов.

– Если существует магия, которая требует боли и мучений, я должен об этом все выяснить до того, как они получат мальчика Тира.

Лицо Холодной Смерти посуровело.

– Ты можешь наложить на меня заклинание тени?

Рот ее оставался по-прежнему крепко сжатым, но глаза хитро сверкнули.

– Я знаю, что оно существует. Я слышал, как Мудрейшие из Убежища, Илайя, Ингольд и Руди, говорили о нем. Такое заклинание труднее наложить днем, но зато днем меня не смогут обнаружить демоны. Я усну в той пещере, если ты наложишь на меня это заклинание и будешь охранять мое тело.

Она все еще молчала, и Ледяной Сокол увидел в ее глазах тревогу.

– Мне необходимо все узнать. – Теперь он говорил с ней не как с сестрой, а как с шаманом. – Нам всем нужно это знать. И я не смогу защищать тебя, если ты уснешь.

– Это так, – сказала она и вздохнула, понимая, что он прав. – Но если они призвали в лагерь демона…

– Что бы это ни было, это не демон. – Ледяной Сокол показал на амулеты, сверкавшие в солнечном свете, как жуткие плоды. – А если на лагерь наложены охранные заклятия или есть какой-нибудь могущественный дух, который скажет им обо мне, лучше всего пойти туда, когда они начнут сниматься с места.

Холодная Смерть протянула вперед руки ладонями вверх, признавая свое поражение.

– Да будет так, – сказала она. – Пошли.

– Иди, только быстро. – Хетья развязала веревку, немилосердно врезавшуюся в запястья Тира. – Пока он смотрит в этот свой кристалл, ему не до тебя. Только далеко не уходи.

– Не уйду. – Тир был искренне благодарен этой женщине за то, что она разрешила ему пойти в лес одному, а не потащила его туда на веревке, как делал Бектис, и не собирался доставлять ей неприятности своим побегом. Кроме всего прочего, он прекрасно понимал, что бежать ему некуда. Ему было всего лишь семь лет, но он знал, что не выживет один в бесплодных землях. Что бы ни происходило, сейчас он в большей безопасности с Бектисом. Как сказал бы Руди, хорошенькая получилась заварушка.

Он не мог забыть, как выглядел Руди, которого поразили молнии Бектиса, и того, как он медленно падал на утес. Лежа рядом с Хетьей ночами и прислушиваясь к ее дыханию, он снова и снова видел эту сцену, словно ее поймали в записывающие кристаллы Джил, и теперь она будет вечно повторяться, в точности, как произошла. Он очень хотел назад к Руди, и к маме, и к друзьям, назад домой, и понимал, что, возможно, никогда-никогда больше их не увидит.

Он знал, что не должен уходить далеко. Хетья за ним наблюдала – он то и дело видел ее широкое лицо, рыжие кудри и темно-желтые узоры стеганой куртки; но понимал он и то, что, случись что-нибудь опасное, как, например, нападение Белых Всадников позавчера, она не успеет ему помочь. Тир с младенчества знал, что в Долине Ренвет то и дело появлялись бандиты, жуткие волки, саблезубы, а иногда и Белые Всадники, несмотря на все дозоры Януса и стражей. И он умел ценить одиночество среди тополей, папоротников и больших валунов.

Уже возвращаясь обратно, Тир увидел одного из Акул – мертвого. Тот лежал на боку, на дне маленького овражка, в гнездышке из папоротников и дикого винограда. Это был не тот, которого ранили в сражении, но Тир не мог определить, который это из двух оставшихся в живых. Его белое, покрытое щетиной лицо было испещрено тенями от вяза и тополей и выглядело спокойным, мужественным и немного глупым – точно, как при жизни.