Алло, Милиция? Часть 2 - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Папа сказал, что давно знает о моём разрыве с Антоном. Его отец чувствует неудобняк за сына. Мама истерила, почему же он ей не сказал, что знает. Слово за слово. Оба упрекали друг друга в том, что распустили дочь и не привили моральных принципов. Тут они правы. Если бы у меня имелись моральные принципы, я бы ещё позапрошлым летом послала маму подальше с её подкатами «забеременей от Антона» и сама бы решала, с кем и где.
— Сейчас ты сама решаешь, с кем и где. В новогоднюю ночь тоже сама решила, я только повёлся на твои намёки. Ты всё правильно сделала.
— Но при этом разосралась с родителями. Мама носилась по квартире как заводная, жестикулировала. Потом опомнилась, схватилась за почки, мол — как её скрутило, потому что всё из-за нервов, а причина нервов — это я. Теперь она прикована к дому и не может закрыть больничный, выйти на работу. Само собой, нуждается в уходе. А неблагодарная дочь два дня где-то шляется.
— Что ответила причина? То есть ты?
— Рассказала, как мама ходит по улице, когда не знает, что я её вижу. И тут Яна, моя сестра, обычно подхалимка и ябеда, всегда меня закладывавшая, говорит: «Правильно-правильно. Я тоже видела, как она идёт. Чуть ли не вприпрыжку». Мама в слёзы. Я на вокзал. Билет купила перед самым отправлением, снятый из брони. Папа успел пятьдесят рублей сунуть. Пришла с занятий — глаза красные от слёз и бессонницы. Смогла часок поспать, чтоб не испугать тебя своим видом.
— Не бойся. Я смелый и девушек не боюсь. Даже угрожающих покусать.
— Ну да… И ещё ты! «Ужинаю с дамой». «Не всё успею».
— А вот тут — тпру. Осади, — он подхватил её на руки и опустился на диван, усадив Настю на колени. — Надеюсь, ничего не изменится, и я на гастроли в Россию еду с «Песнярами». Если сыграю единственную песню, а на «Беловежской пуще» и других просто постою с гитарой без микрофона как мебель, то уже тоже — песняр. А после концерта девки ломятся, лезут в окно, прижимаются к стеклу голыми сиськами. В общем, тут только на доверии или никак.
— На доверии, — согласилась Настя. — Но чтоб я этого не видела и об этом не слышала.
х х х
Лёха с кем-то договорился. К обеду в гаражный кооператив подкатил «УАЗ-буханка», из него пара неторопливых мужиков вытащила баллоны, шланги и горелку. Этих же работяг Егор записал в понятые на осмотр. В кармане пальто, правда, лежал ключ от этого замка, но его происхождение объяснить сложно, поэтому просто ждал.
В 2000-е годы никому бы и в голову не пришло тащить автоген, проблему за тридцать секунд решила бы батарейная болгарка. Но в СССР не искали лёгких путей.
Пока сварщик разжигал пламя да резал дужку замка, Егор прикрыл глаза. При всём спокойном, даже циничном отношении к ситуации, видеть два трупа людей, которых он сам сделал покойниками каких-то полмесяца назад, было непросто. А потом начнутся вопросы, гипотезы, версии, приезд родственников-москвичей или родственников-кавказцев… Проблема уничтожить тела убитых всегда будет главной головной болью большинства киллеров.
Наконец, замок упал.
Лёха распахнул створки.
Гараж дыхнул на них запахом въевшегося моторного масла.
И пустотой.
Никаких ароматов разложения.
Ни «Волги» с кузовом «универсал», в СССР их почему-то часто называли «пикапами», ни трупов там не оказалось.
— Лёха! Ты говорил, что там какая-то чёрная машина!
— Ну, говорил. Может — показалось в темноте.
Сыщик только развёл руками.
В гараже нашлась порожняя пластиковая канистра, немного ветоши, деревянный ящик из-под пива. Собственно, всё.
Стараясь не выдать эмоций, Егор вытащил из папки бланк и принялся писать протокол осмотра. Лёха скомандовал рабочим, и они прихватили петли гаражных ворот сваркой, тогда не обязательно тратиться на новый замок.
Пока те грузили автоген в машину, Егор подобрал срезанный замок и, сказавши, что отойдёт отлить, удалился в сторону.
Его ключ даже не вошёл в замочную скважину.
Значит, кто-то обнаружил бесхозную «Волгу» в гараже и угнал её вместе с трупами. И был настолько щепетилен, что заменил срезанный замок на точно такой же.
Кто мог знать, что машина в гараже Бекетова какое-то время не будет востребована? И кто мог постараться, навесив похожий замок, чтобы гараж казался нетронутым?
Лёха сбивал снег, налипший на ботинок. А ведь именно он был наиболее вероятным подозреваемым.
— Если черная «Волга» в кузове «универсал», как ты мне говорил, всё же стояла, кто её мог угнать?
— Япона мать… Ты уже месяц в милиции и не усвоил самого элементарного, — возмутился Лёха. — Пока нет заявления об угоне, нет и угона. Вдруг Бекетов до исчезновения разрешил кому-то пользоваться его гаражом, тот пригнал тачку, через сколько-то дней забрал.
— Наверно, ты прав, — вынужден был согласиться Егор, не имевший возможности признаться: я сам её загнал и никому не разрешал выезжать. — Но ответь мне на один вопрос, один единственный раз: кому кроме меня рассказал про беспризорную машину? Больше спрашивать не буду. Но обещаю: соврёшь — будет плохо.
Лёха развернулся и чуть развёл руки как борец, готовый броситься на соперника, обхватить и повалить. От злости у него задрожали губы.
— Ты… бля… ты сука-бля! Считаешь, что я машину спёр? Или навёл?
— Знаю, что по гаражам болтаются десятки машин не хуже, — невозмутимо парировал Егор. — Но с них что-то свинчено на зиму, чтоб не завели и не уехали. А тут только ты один знал про аферы Бекетова. И что машина, появившаяся в его гараже после исчезновения хозяина гаража, наверняка тоже связана с какой-то аферой, поэтому заявления можно не ждать, спокойно и с сухой спиной ей распорядится.
— Ты тоже знал!
— Хороший ответ. Но не полный. Кто ещё? Ну, не отводи глаза. Понятно, что Папанину, да? Ещё кому?! Говори!
— Ну, с Гаврилычем рядили про кражи…
— То есть растрындел всему свету. Выгонят из милиции — устраивайся на всесоюзное радио, трепло.
— Да что ты взбеленился из-за этой «Волги». Она твоя, что ли?
Окончание вопроса прилетело в спину. Егор быстрым шагом нёсся к Калиновского, к телефонам.
Кто-то сам принял на себя хлопоты с трупами. Говорков? Не спросишь. Папаныч? Сазонов
