Босиком по асфальту - Элеонора Фео
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, может быть, но тебе было восемнадцать. — Саша поймал мой взгляд своим, открытым и светлым. Он говорил все так же мягко, и мне почему-то хотелось выслушать, что он скажет. — Всего восемнадцать, понимаешь? Ты тогда только переступила порог взрослой жизни. Конечно, тебе было страшно. Сейчас же ты взрослая девушка, уже сформировавшаяся ментально. И ты знаешь намного больше, чем тогда.
Его уверенный голос отдавался вибрацией под кожей. Вился мягкой, податливой лентой, сотканной из тепла.
Только сейчас я поняла, что Саша меня, кажется, успокаивал. Это было неожиданно и приятно. Он уже не смеялся, а слушал и пытался поддержать.
Именно в этот момент я вспомнила его сегодняшние слова о том, что он, в отличие от меня, переезжать совсем не планирует. Вспомнила, как это удивило меня тогда, как мне хотелось поспорить с ним, но разговор прервался, как обычно, на самом важном и ответственном месте, а сейчас…
Видимо, самое время.
— Так, а ты, кажется, говорил, что ваша семья и ты тоже не хотите больше переезжать, — осторожно поинтересовалась я, постаравшись задать этот вопрос как можно более непринужденно.
— Да, все верно. О переезде мы и не задумываемся. — Саша говорил так спокойно, но каждое его слово почему-то неприятно задевало что-то внутри меня. — Мы обустроились. Привыкли к городу, людям, климату. Какой смысл переезжать? Мне тоже там нравится.
— Ну а перспективы? — не унималась я. Неужели он действительно не рассматривает вариант оставить в будущем этот город и уехать искать что-то новое для себя? — Возможность роста, допустим, ближе к Москве. Ведь там сейчас твоя сестра! Я понимаю, вы и так живете относительно недалеко от центра, но разве в вашем городе возможно развитие как таковое?
Я подбирала слова так аккуратно, как могла, но нотка пренебрежения все равно проскользнула между деликатно выстроенными предложениями. Саша усмехнулся, искоса поглядывая на меня.
— Вообще-то мы живем в миллионнике, Лиз.
— Да, я знаю об этом. — На меня вдруг нахлынуло непонятно откуда взявшееся отчаяние. — Но неужели ты не задумаешься о том, чтобы в будущем подняться по карьерной лестнице еще выше? Выше того, что доступно для тебя сейчас.
Саша замолчал, обдумывая мои слова, и в моей груди заискрился маленький огонек надежды. Почему-то мне хотелось услышать, что он думал — хотя бы думал! — над тем, чтобы уехать осваивать новые горизонты.
— Нет, — произнес он спустя несколько секунд, беспечно пожимая плечами и улыбаясь краем рта. Совершенно не замечая, как во мне что-то медленно, но верно потухает без шанса разгореться вновь. — Думаю, нет. Меня абсолютно устраивают мои возможности. Зачем мне что-то большее? Я доволен тем, что имею сейчас и что будет позже.
Я прикусила язык и невесело усмехнулась, покачав головой. Саша действительно не обратил внимания на то, что я слегка поникла. Оно и к лучшему. Я ожидала услышать от него совсем другое. Он поддержал меня, когда я завела разговор о своих страхах и опасениях, но кто сказал, что он разделяет мою точку зрения, верно?
— Ясно.
— А ты?
— Что? — Я повернула голову, пересекаясь с ним взглядом. Саша смотрел на меня в упор, в молчаливом ожидании приподняв брови. Его голубые глаза все еще улыбались, и в них уже не было намека на ту прежнюю ухмылку.
— Сказала, что собираешься переехать. В город побольше?
— Да, конечно. Хочу. Хочу для себя перспективы, возможностей, вариантов. Хочу расти и развиваться. Хочу открывать что-то новое. Хочу движения, а не сидения на месте. Да и, — я усмехнулась, хитро поглядывая на Воскресенского, — тот город, в котором я живу сейчас, честно сказать, становится для меня маловат.
— Ох, ну вы только посмотрите. — Он усмехнулся в ответ. — Требуешь больших размеров?
— Да, — с энтузиазмом закивала я, не до конца понимая весь смысл прозвучавшего вопроса. Точнее, всю его двусмысленность. А когда все-таки поняла, то нахмурилась и вперила возмущенный взгляд в Воскресенского, шагающего слева от меня. — Нет! Боже, ты только об одном и думаешь.
Он мягко рассмеялся, и на щеках появились две очаровательные ямочки. Я закусила губу, слушая и стараясь запомнить звук его смеха, солнечный, теплый, слегка горьковатый. Плавящий что-то в грудной клетке.
— Ладно, хорошо! — заявила я, совсем не собираясь прекращать свои расспросы. Мне необходимо было узнать, что Саша думает об этом. Поэтому я посмотрела на него и, усмехнувшись, спросила: — А если, например, твоя девушка захочет переехать? Что будешь делать?
Он вдруг неожиданно нахмурился. Взгляд его неподвижно уставился вперед, а сам Саша, кажется, задумался. Этот вопрос ему явно не понравился. Может, я влезла во что-то личное? В любом случае, если он не захочет отвечать, скажет об этом прямо. Но он ответил.
— Знаешь ли, — как-то безрадостно усмехнулся он, посмотрев на меня непривычно серьезным взглядом, — я стараюсь не связывать себя отношениями на расстоянии.
Я нахмурилась.
— И что же, расстанешься с девушкой?
— Наверное, нам нужно будет обсудить это с ней. Может, все же она захочет остаться и никуда не уезжать.
— Будешь держать ее? — недоверчиво спросила я.
Саша тихо фыркнул и почти закатил глаза.
— И не собираюсь. Если она захочет уехать, никто ее насильно держать не будет. Это ее решение, ее выбор и ее жизнь. Она может делать с этим что хочет.
— А если ваши отношения будут длиться уже несколько лет? Если ты будешь безоговорочно любить этого человека? Если тебе будет больно прощаться с ней? Неужели просто отпустишь? — твердо называла я все новые и новые условия, пытаясь пробить эту ледяную стену. Уму непостижимо, чтобы из-за своего упрямства Воскресенский был готов потерять что-то действительно важное.
Без толку.
— Я же сказал, что не собираюсь ее держать, если она захочет уехать. Даже несмотря на то, что мне больно. Или на то, что мы с этой девушкой были вместе три года, пять, семь. Сейчас моя позиция такова: я не уеду. Не знаю, изменится ли она спустя время, но я почему-то уверен, что нет. Если моя девушка хочет другой жизни, значит, нашим путям суждено разойтись.
— Но почему так легко? — не понимала я.
— Потому что моя стабильная жизнь, мой комфорт, моя любовь, мои убеждения — там, — все так же серьезно ответил Саша, сжимая губы. — Если для нее
