Бастион - Дмитрий Леонтьев

Капитан неторопливо изучил паспорт, задумчиво посмотрел на моросящее небо, на мокрые кусты, деревья, и присел рядом, на скамеечку.

— Что-то случилось?

Виктор покосился на окна квартиры, из которых доносился едва

слышный звук гитары, и неопределенно пожал плечами:

— В сущности, ничего…

Капитан посмотрел на те же окна, понимающе кивнул, и вернул документы.

— Заболеть не боитесь? — спросил он. — Вы промокли насквозь.

Виктор промолчал.

— Понятно, — вздохнул капитан. — Надеюсь, депрессия не вступила в свою завершающую стадию?

— Не волнуйтесь, вешаться на вашем участке я не собираюсь, — успокоил его Виктор. — Не мальчик…

— Это хорошо. Помощь не предлагаю: это не моя специальность. От несчастной любви лечит только время.

— Знаю, — криво усмехнулся Виктор. — Чем сильнее "заболевание", тем больше целебные дозы… К старости как раз заживет.

— Шутите, значит не безнадежны, — сказал капитан и поднялся. — Мой вам совет: уйдите с головой в работу — время пролетит незаметней.

— А вы, любили?

— Я? — удивился капитан. — В том смысле, какой вы имеете ввиду — нет. У меня всегда было очень много работы. А любовь нельзя ни с чем делить. Приходиться выбирать.

— Выбрали работу?

— Вопрос потребностей, приоритетов… Склада характера, наконец… К тому же, любовь еще никому не приносила счастья.

— Да? — усмехнулся Виктор. — Это вы зря… Счастье, оно, разное бывает. Иногда горькое… Но — счастье. И это лучше, чем одиночество. Я люблю окна, а не зеркала. В окнах видишь других, а в зеркале… только отражения.

— Каждому — свое, — пожал плечами капитан. — Что ж, не буду вам мешать.

Козырнул на прощание и пошел к парадной соседнего дома, где, под козырьком подъезда, ожидали его любопытствующие старушки.

— Волноваться нечего, — сказал им капитан. — Трезвый, не буянит. Просто сидит.

— Так который час — то сидит! — наперебой загомонили они. — Час сидит, и другой, и третий… Может, высматривает чего? Может, чего задумал?

— Похоже, с девушкой своей расстался, или с женой. Но так как ничего не нарушает, претензий к нему нет. Все по закону.

— А если…

— Тогда и звоните, — отрезал капитан. — Пока же — все по закону. А это главное. Все всегда должно быть по закону. До свидания.

Они разошлись, и Виктор вновь остался один. Он еще долго сидел под моросящим дождем, и вслушивался в едва различимый звук гитары, за мерцающим отблесками свечей окном…

Часть 3

"Баста"

Глава 8

…Есть искры у нее в лоснистой шкуре,

У ней в крови — бродячий хмель страстей.

Она проходит в комнатах бесшумно,

Всегда свою преследуя мечту,

Влюбляется внезапно и бездумно,

И любит ведьм, и любит темноту.

В ее зрачках —

В них фосфор и круги нездешних сфер,

Она пленила страшного Эдгара,

Ей был пленен трагический Бодлер…

В "Зазеркалье" снова пришло лето. Ольга лежала на берегу озера, наслаждаясь тихой музыкой волн. Боренька бесшумно опустился на песок рядом, поцеловал ее в плечо, жадно вдыхая запах нагретой на солнце кожи.

— Боренька, я же говорила тебе, что не…

— Молчи, — он припал к ее губам, рука скользнула вниз, по талии, к бедру…

Она едва не застонала от нахлынувшего желания. Боренька приподнялся на локте, с улыбкой наблюдая за ее реакцией.

— Мне пришлось долго этого ждать… Ты слишком капризна. А ведь я могу дать тебе то, чего не даст ни один мужчина на земле…

— Я не…

— Молчи! Не надо слов — тело говорит за тебя. И я его слышу… А слова… Что слова? Ты же хочешь этого — признайся…

— Но здесь что-то не так… Ты никогда меня не привлекал…

— Какая разница? Не думай ни о чем… Слушай меня... Подчиняйся мне…

А вот этого говорить ему не стоило. Гнев, огненной лавой, смел тонкую преграду желания, поднимаясь откуда-то из глубин сознания.

— Я сказала — нет! Ты пытаешься играть моей волей?!

— Нет у тебя никакой воли, — не поднимая головы, и не замечая странных интонаций ее голоса, прошептал он. — Есть только…

В вихре неукротимой силы ее подняло в воздух, и мускулистое Борино тело оказалось беспомощно распростерто на гранитном валуне, словно готовое к древнему жертвоприношению.

— Со мной нельзя так! — прошипела она, сжимая пальцы на его горле. — Как смел ты, ничтожество…

Боренька жалобно пискнул, и... Исчез. Изумленная, она посмотрела на свою руку, на камень, где только что лежало его тело, и проснулась…

Исчезло "Зазеркалье", исчезло озеро, исчез пляж. Она снова лежала в своей постели… и что-то серое, туманообразное, стремительно утекало с кровати в отрытую форточку.

Еще не вполне осознавая себя после сна, слово находясь на грани сна и реальности, она прыгнула вслед, стремительным взмахом руки вырывая из этой ускользающей дымки испуганно Бореньку, и с нечеловеческой силой прижала его к стене.

— Я же сказала тебе — нет!

— Я понял, понял! — посипел он, полузадушенный, — Я не знал… Я ошибся… Прости! Не убивай!

Она опомнилась, и разжала пальцы, изумленно озираясь.

— Что это было? Что со мной?

Боренька молчал, не делая даже попыток к бегству, и лишь насторожено наблюдая за ней. Видимо, происходящее пугало его не меньше.

— Что это было? — вновь спросила его Ольга. — Что происходит? Кто ты?

— Разве вы не знаете? — удивился он. — Я — инкуб.

— Кто?!

— Инкуб. Странно, что вы спрашиваете…

— Ничего не понимаю… Я сплю?

— Нет, — с явным сожалением ответил Боренька. — Уже нет…

— Тогда что все это значит?! Отвечай же!

— Я сам не очень понимаю… Я думал, что вы — человек… Только потому и позволил себе…

— Я и есть человек…

— Ну уж нет! — убежденно заявил он. — Кто угодно, но только не человек. Это так же верно, что я — инкуб…

— Что ты заладил про инкубов? Кто такие инкубы?

— Дух. Демон… В мире существуют более ста сущностей, которых иногда может видеть даже человек. Домовые всякие, лешие, русалки… Я могу ошибаться, но мне почему-то кажется, что вы немного старше Библии, поэтому и не помните… Я — инкуб. Фома Аквинский писал о нас.

— Я не читала.

— Ну да, ну да… Инкубы приходят во снах к женщинам, суккубы — к мужчинам. Иногда от этих связей рождаются новые духи, но чаще просто… наслаждаемся. По идее, мы должны искушать монахов и монахинь, но видите ли… Большинство из них — старые и некрасивые, а мы, с нашим-то опытом, возможностями…