Седьмая вода - Галина Валентиновна Чередий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда закончил истязать спортивный снаряд и себя, тряпки на мне выжимать можно было. Но зато хоть на время отпала проблема с бунтом собственного тела против разума. Приняв душ и переодевшись в запасной костюм, который держал на работе на всякий пожарный, я какое-то время стоял у окна и смотрел на медленно просыпающийся город. С высоты третьего этажа было видно, как первые прохожие идут, ежась от свежего утреннего ветра, который так и норовил нахально распахнуть на них одежду, будто жаждал видеть каждого в чем мать родила. Терпкий запах кофе возвестил об окончании программы у кофемашины. Прихлебывая обжигающий напиток, я размышлял, кого из ребят поставить походить за Василисой. Был у меня один фрилансер с лицензией частного сыщика. Неплохой парень, в офисе почти ни с кем не общается, потому как предпочитает работать от случая к случаю, а не напостоянку. Так что на его приходы-уходы никто особо внимания не обратит, и до отца все не дойдет. Да, пожалуй, он именно то, что нужно, если у него никаких планов нет на ближайшее время. Тут же пришел на ум гадкий вопрос. Чего я хочу больше — уберечь Ваську от опасности, которой может и не быть, или знать о каждом ее шаге?
На секунду стало даже немного стыдно, но с другой стороны… Ну не могу я ничего поделать с тем, что меня бесит даже мимолетная мысль о возможности встречи Васьки с этим уродом. Вот хоть убей меня, но я не позволю этому случиться. Ненавижу эту малодушную, похотливую, трусливую тварь за то, что по его вине Ваське пришлось вынести столько боли физической, а теперь понимаю, что, возможно, и душевной. И наплевать, что я сам не многим лучше, если честно. По сей день не могу забыть, что именно его безответственность заставила меня пережить самый большой страх, случившийся до сих пор в моей жизни. Страх окончательной и бесповоротной потери. До сих пор при воспоминании об этом у меня сжимались до хруста кулаки, и душило желание найти ублюдка снова и бить, бить, бить, как тогда…
Звонок из дома застал меня в караулке сразу за КПП треплющимся с дежурным летехой на обычные мужские темы. Футбол, тачки, бабы… Хотя о последнем особо вдохновенно пел сам белобрысый молоденький лейтенант. Я больше молчал и хмыкал, точно зная, когда тот говорит правду, а когда откровенно заливает. Телефон загудел в кармане, и я посмотрел на собеседника. Наш командир части не приветствовал наличие сотовых, говоря, что плевал он на директивы командования. Типа, здесь он царь и бог, и если он считает, что сотовые — лишние блага цивилизации для балбесов солдат, значит, так оно и есть. И даже тот факт, что мой отец был его давним другом и сослуживцем не давал мне в этом смысле привилегий. Так что гаджеты мы получали, только выходя за территорию. Я был как раз из увольнительной и, хоть официально и вошел в расположение части, телефон пока не сдал.
— Да ладно, ответь! — с барского плеча махнул рукой летеха. Как будто, если бы он запретил, я бы на него не забил.
Входящий номер не был знакомым, но почему-то внутри поднялась мутная волна беспокойства, когда я нажимал на маленький зеленый значок.
— Э-э-эм, Сень, это ты? — промямлил смутно знакомый мужской голос.
— Ну, очевидно, я, если ты мне звонишь, — не особо любезно ответил я.
— Я Лешка Савицкий… из параллельного. — Я напряг память и с трудом припомнил худую очкастую бледную немочь. Как-то раз я вправил мозг троим его крепким одноклассникам, которые пытались макнуть этого дрыща в сортир. Я бы, собственно, не вмешался, но было что-то во взгляде этого парня… Короче, уважаю я, когда ты морально не сдаешься, даже если тебя ломают и побеждают физически.
— Помню тебя, — ответил, недоумевая, с чего бы ему мне звонить. С того случая мы и двух слов друг другу не сказали.
— У меня тут… новость… плохая, кароч… Никто тебе говорить не хочет… но, думаю, ты должен знать… — он запинался чуть ли на каждом слове, и это начало подбешивать.
— Говори давай уже! — рыкнул я раздраженно.
— Сестра твоя в больнице… похоже, в коме…
— Что?!! — даже не знаю, заревел я раненым быком, или крик так и застрял в горле.
Лешка еще что-то лопотал про аварию, почему-то про Марка, который был пьяный и виноват, но я уже не слушал. В голове стучало только «Васька-Васька-Васька…» Жива ли? Неумный лейтенант встал на пути, пытаясь остановить меня, вопя что-то про то, что не имею права без разрешения часть покидать. Тупой смертник. Я вырубил его с одного удара. На самом КПП попалось еще парочка срочников, несущих караул и попытавшихся тормознуть меня. Не могу даже сказать, что их особо заметил. Как и саму дорогу, длиной почти в сто километров. Кажется, меня подобрала какая-то сердобольная семейная пара, заметившая бегущего вдоль трассы солдатика. Не помню, о чем они спрашивали и что отвечал. На какой-то момент мозги прояснились, и я подумал позвонить отцу. Но потом вспомнил слова Лешки: «Тебе не хотели говорить», и меня опять заглючило от нового приступа злости. Вот, значит, как. Говорить мне не хотели! Тогда набрал снова номер Лешки.
— Давай рассказывай все! — пытался говорить спокойно, но, судя по заминке с той стороны, не особо получилось.
Вот тогда-то я и узнал обо всем. О том, как Марк, первым делом вернувшись из армии, пришел к нам домой. Как стал подбивать клинья к Ваське, пуская пыль всем в глаза и швыряясь бабками своего папаши-нефтесоса. И о том, что моя Васька почти месяц теперь не просто девушка, а уже, мать его, официальная невеста этого друга-предателя, тоже узнал. А еще, оказывается, Марк не бросил наших
