Путешествие в древний Вавилон - Эвелин Кленгель-Брандт

В дальнейших церемониях важную роль играл царь. Его вводили в храм, и он складывал перед статуей бога все знаки своей власти. Затем царь отдавал богу отчет о делах прошедшего года и признавался в своих грехах. При этом он должен был стараться отнести все свои неправедные дела за счет каких-либо несчастных случаев. Верховный жрец ударял тогда царя по лицу, дергал его за уши и напоминал ему о необходимости строго соблюдать все религиозные предписания. После этого царь получал право вновь надеть знаки своей власти. Вечером царь и верховный жрец совместно приносили во дворе храма в жертву белого быка. На шестой день по Дороге процессий прибывал из Борсиппы бог Набу. Заранее изготовленные и разукрашенные куклы ожидали его, затем в ходе дальнейшего культового действа они сжигались.

О том, как проходили последующие дни новогоднего праздника, нам, к сожалению, известно очень мало, так как таблички с описанием праздника в этом месте сильно разрушены и позволяют сделать только немногие заключения. На последние дни праздника приходились важнейшие его события. Перед изваянием Мардука, в присутствии его писца Набу и других богов, в особом помещении происходило определение судьбы на наступающий год. Ко всем описанным церемониям население, вероятно, допускалось лишь в ограниченной мере или совсем не допускалось. Собственно народный праздник начинался на десятый день Нового года, когда царь касался рук бога Мардука и просил его подняться. Этим актом царь снова утверждался на троне. Мардука со всей его свитой снимали с места, статуи грузили на корабль Макуа, на котором их, вероятно, везли за пределы города вверх по Евфрату. Там, за стенами Вавилона, находился «Бит акиту» — «Дом новогоднего праздника», в котором совершались дальнейшие важные церемонии. Здесь, вероятно, устраивались драматические представления по сюжетам отдельных мифов, в которых Мардук играл главную роль. В соответствии с этими сюжетами бога ежегодно отвозили в горы вместе с одним из преступников, которого затем убивали. Мардука там допрашивали и били, а в городе в это время разыгрывались волнения по поводу его исчезновения. Из-за отсутствия бога из страны исчезали солнце и луна. Они могли вернуться только с возвращением бога. Супруга Мардука отправлялась на поиски своего мужа, и в конце концов они вместе приходили обратно в город.

Процессия со статуями богов возвращалась в Вавилон по суше. Для этой цели Навуходоносор приказал построить роскошную Дорогу процессий, которая вела от Дома новогоднего праздника к Воротам богини Иштар. В одной из молитв он заклинал богов: «Набу и Мардук, когда вы радостно въезжаете в город по этой дороге, пусть ваши уста скажут доброе обо мне! Пока я во время жизни хожу по ней перед вами до самых дальних дней, в здравии тела и радости сердца да состарюсь я и пребуду всегда!»[86].

На большой украшенной колеснице статуи богов везли по дороге длиной 300 метров. Ее стены были покрыты рельефами — по голубому фону навстречу богам шли большие львы с желтыми гривами, священные животные Иштар. Дорога шириной 16 метров была устлана известняковыми плитами посредине и плитами из брекчии с белыми и красными прожилками по краям — колесница могла спокойно катить по ней. Гигантская толпа людей следовала за колесницей с музыкой и танцами; царило всеобщее ликование. Ворота Иштар, возникавшие перед процессией, также были украшены снизу доверху облитым глазурью кирпичом, на них были изображены в несколько рядов рельефные фигуры быков и змеевидных драконов Мардука. От ворот процессия двигалась вдоль высоких стен дворца до территории храма Мардука.

Следующим впечатляющим действием во время новогоднего праздника было священное бракосочетание Мардука и его жены Царпанит. Эту свадьбу изображали, вероятно, царь и верховная жрица, и она должна была обеспечить на предстоящий год плодородие и богатство стране. Это действо также опиралось на древнюю традицию, которая восходила к шумерской эпохе. Во время новогоднего праздника отпадали сословные различия, рабы обслуживались их господами, а место правителя страны занимал подставной царь, который, как видно, позже должен был искупить грехи царя за прошедший год. С возвращением богов в их храмы и отъездом Набу в Борсиппу великий праздник заканчивался.

Все эти праздники были, конечно, для жрецов доходным предприятием, так как верующие, стекавшиеся со всех концов страны, искали обычно пристанища вблизи храма и делали множество покупок, вознаграждая себя за лишения, которые они терпели в течение всего года. Жрецы во всю торговали священными фигурками, символами праздника (стол, кровать, стул и колесница Мардука, сделанные из глины); каждый мог привезти домой маленький сувенир в память о большом событии. Вокруг храма ставили свои лавки торговцы и, разложив многочисленные товары, завлекали прибывших в город сельских жителей. Вероятно, иеродулы, которые предлагали себя мужчинам в честь богини любви Иштар, находили себе много любовников. Так что этот праздник был не только официальным праздником царя и жречества, в нем принимал участие весь народ.

Духовный мир вавилонян

Для вавилонян мир был наполнен духами и демонами. Среди них были и добрые, но большинство были злыми, неприятными существами, внушавшими страх и ужас. Некоторые из злых демонов считались низшими божествами, сыновьями и дочерьми высшего божества Ану; другие же, будучи душами мертвецов, поднимались из подземного мира и бродили по земле. Все они приносили болезни, смерть, беспорядок и беспокойство и обрекали на неудачу любое предприятие. Самых опасных демонов называли «семеро злых». Они наводили ужас на людей, но каждый из них делал это по-своему. Так, «злой Утукку» поражал человека в шею, другой демон метил в голову, третий проникал в дома и своей возней лишал людей сна. Про них говорится в одном тексте: «Семеро их, семеро их, дважды семеро их. На горе Запада они родились, на горе Востока выросли. В расселинах сидят они повсюду, в пустынях встают. Присутствие их ощущается на небе и на земле… но среди мудрых богов не известны они, имя их не существует ни на небе, ни на земле»[87]. Очень опасными были демоны вроде Ламашту, которые распространяли детскую лихорадку и набрасывались на матерей с младенцами, а также демоны, являвшиеся причиной лихорадки и изнурительных болезней. О демоне бури Пазузу существовало мнение, что он, нападая на человека, насылает сильную головную боль и тошноту.

Не только демоны могли причинить зло; были также и люди, обладавшие тайной силой и способные околдовать других людей. Достаточно было их «дурного взгляда», чтобы в дом пришло несчастье, напали болезни на людей и скот. Их «дурная слюна» и даже малейшее прикосновение могли повлечь самые скверные последствия. Каким образом они творили свои бесчинства, рассказывает следующий текст: «Колдунья, которая ходит по улицам, забирается в дома, бегает по переулкам, скачет по площадям, озирается по сторонам, вдруг останавливается на улице, идет в другую сторону, путается под ногами людей. Она отнимает силы у прекрасного мужчины, прекрасную девушку лишает плода, взглядом своим убивает ее красоту… Увидела меня колдунья, пошла за мной, ядом своим помешала мне идти, колдовством своим замедлила мой шаг, отдалила от меня моего бога и мою богиню»[88]. Итак, если кто-либо хотел причинить зло своему соседу, то ему требовалось только произвести колдовское действие, заколдовать вылепленную из глины фигурку, изображающую этого человека, и вложить ей в руки его волос или что-нибудь из его вещей — и на того сразу же обрушится несчастье, и он заболеет.

Глиняная фигура женщины-демона Ламашту часто использовалась при заклинаниях. XIII–XII вв. до н. э. Высота 10,6 см

Тайные действия такого рода были, разумеется, строго запрещены, ибо они мешали совместной жизни людей. Но, конечно же, часто случалось, что люди обвиняли друг друга в чародействе, если в их доме произошло что-нибудь плохое. Параграф 2 Кодекса Хаммурапи предусматривает строгое наказание за чародейство. «Если человек бросит на человека обвинение в чародействе и не докажет этого, то тот, на кого брошено обвинение в чародействе, должен пойти к реке и броситься в нее. Если река овладеет им, то обличавший его может забрать его дом; а если река этого человека очистит, и он останется невредим, то того, кто бросил на него обвинение в чародействе, должно убить; бросавшийся в реку получает дом обличавшего его».

Можно себе представить, что вавилонянин жил в постоянном беспокойстве, коль скоро он верил всем рассказам и историям про злых духов, ибо не существовало ни одной области жизни, на которую они не могли бы оказать своего влияния. Единственное спасение заключалось в том, чтобы обратиться за помощью к жрецу-заклинателю, просить его унять демонов или прогнать их. В каждом храме имелось поэтому множество таких жрецов, чье вмешательство представлялось вавилонянам обязательным. Только при их посредничестве можно было обратиться к великим богам, чтобы благодаря им избавиться от всех зол. Мудрый бог Эа считался лучшим помощником, так как ему были известны все дела, происходящие на земле и в воде. Он научил своего сына Мардука искусству заклинания, так что тот, особенно в Вавилоне, занял его место. И все же Мардук обычно обращался сначала за советом к своему отцу, который отвечал ему: «Сын мой, чего ты не знаешь, что я могу тебе еще сказать?», но тем не менее давал ему точные указания, которые Мардук, в свою очередь, сообщал ищущему совета. В качестве средства против колдовства обычно рекомендовались заклинания, с помощью которых, а также огня и воды, снимали чары с заколдованного. Можно было привлечь и бога огня Гирру или Нуску, который сжигал злых демонов. Наряду с этим защитником всех больных и заколдованных был бог Солнца.