Экзорцисты - Джон Сирлз

Я обрадовалась, но сестра застонала.

– Что? – спросила я.

– А как мы можем это сделать? Он дал нам только двадцать долларов, и мы все потратили на попкорн и прочую дрянь.

Пока мы с Роуз обсуждали возможные варианты, старик продолжал уборку. Наконец мы решили, что нам ничего не остается, как кататься по городу в течение двух часов, хотя к этому моменту даже Роуз надоело сидеть за рулем. Мы уже шли к выходу, когда старый уборщик нас позвал.

– Идите за мной, – сказал он, направляясь к каким-то дверям. – Фильм скоро начнется. Это один из моих любимых. Зрителей совсем немного, так что для вас будет бесплатно. Только никому не говорите.

Когда на экране появилось название «Последний император», я ожидала, что Роуз начнет жаловаться. Однако она молчала, лишь терла липкие пальцы о джинсы и наклонилась вперед. Очень скоро мы унеслись в мир кино, далеко от родителей и того, что происходило на Очард-серкл. И когда зажегся свет, никто из нас не сказал ни слова, когда мы выходили из кинотеатра и шли к парковке, где с удивлением обнаружили, что снаружи уже стемнело.

После того как мы с Роуз сели в «Датсун» и поехали в сторону пригорода, я нарушила молчание:

– Сожалею, наверное, тебе было тошно.

– Из-за чего?

– Этот фильм.

– Очевидно, ты ничего обо мне не знаешь. Мне он понравился, Сильви.

– Правда?

– И не нужно удивляться. Я бы вполне обошлась без слезливого дерьма, но такие места – далекие места, – когда-нибудь я хотела бы там побывать.

– В Китае?

– Да, в Китае. И в Австралии, Африке, на Среднем Востоке и много где еще.

Я подумала о старом глобусе в ее комнате. И Мистере Глупышке – подарке, который она попросила на Рождество. Я вспомнила, как она любила раскручивать глобус, а потом тыкать пальцем в случайные места: Лондон, Сидней, Гонолулу.

– Почему? – спросила я.

– Точнее, почему нет? До сих пор мне не было хорошо там, где я побывала. Определенно мое место – не Баттер-лейн. Мне постоянно хочется, чтобы мама и папа получили вызов в по-настоящему далекое место и мы могли бы поехать вместе с ними. А что мы получаем на самом деле? Паршивый Коламбус.

– Не все так плохо. По крайней мере, здесь хороший кинотеатр.

Роуз рассмеялась, когда мы остановились возле дома, где оставили родителей. Уличные фонари уютно освещали дома и парк, и все вокруг казалось не таким уж мрачным. Я посмотрела на второй этаж, где из-за задвинутых занавесок пробивался лишь слабый свет.

– Что теперь? – спросила я.

– Не знаю. Наверное, нужно постучать.

– Постучать?

– А ты как думаешь? Подавать дымовые сигналы?

Роуз распахнула дверцу и вышла из машины. Когда она стала подниматься по лестнице, ко мне тут же вернулось тревожное настроение. Чтобы еще раз увидеть девочку, прятавшуюся в кустах, и подтвердить свои предположения о нашей поездке, я заставила себя выйти из машины.

Сестра не стала ждать и сразу постучала в дверь. Я приготовилась встретиться лицом к лицу с Альбертом Линчем.

Однако дверь открыл отец, в чьих широко раскрытых глазах застыла усталость.

– Девочки, рад, что вы вернулись. Извините, что нам потребовалось больше времени, чем мы рассчитывали. Но вам ведь передали мое сообщение в кинотеатре?

– Да, мы его получили, – сказала Роуз.

– А где мама? – спросила я.

– Она заканчивает кое-какие дела внутри. Мы спустимся через минуту. Подождите в машине. Роуз, сейчас тебе лучше сесть назад. Нам предстоит долгая поездка, и на этот раз поведу я. Так будет только справедливо.

– Но отель совсем рядом.

Тут я заметила то, что ускользнуло от моего внимания, когда отец открыл дверь: слабую, но вполне различимую царапину на тыльной стороне его ладони. И кровь блестела так же, как у Линча, которого мы видели возле конференц-центра.

– Планы меняются, – сказал отец Роуз, – мы поедем в Мэриленд сегодня вечером.

– Сегодня?

– Боюсь, что так. Мы возьмем… – Отец замолчал.

– Что мы возьмем? – спросила Роуз.

– Мне нужно объясниться, и я это сделаю. Но не сейчас, скажем так: мы будем не одни. Поэтому я бы не хотел останавливаться в отеле.

– Сильвестр, – послышался мамин голос.

– Мне нужно идти. Девочки, возвращайтесь в машину. Мы придем через несколько минут.

Как только дверь закрылась, Роуз повернулась и стала быстро спускаться, предоставив мне следовать за ней, при этом она громко возмущалась, что напомнило мне прежнюю Роуз.

– Это просто смешно. Мы столько ехали сюда только для того, чтобы вернуться в тот же день. Проклятье, кого они собираются взять с собой?

Роуз прошла мимо «Датсуна» не останавливаясь, пересекла улицу и зашагала к парку. После некоторых колебаний я последовала за ней, пока мы не оказались возле сломанных качелей. Сунув руку в носок, Роуз вытащила сигареты и зажигалку, закурила, сделала глубокую затяжку и выпустила дым в ночной воздух. На фоне тоскливого, залитого лунным светом парка Роуз выглядела взрослой и искушенной – словно уже побывала во всех далеких местах с того глобуса.

– Я не знала, что ты куришь.

– Ну, как я уже говорила тебе в машине, ты ничего про меня не знаешь. Только не говори маме и папе.

– Не буду. Но я удивлена, что ты так рискуешь, ведь теперь ты никогда с ними не споришь.

– О, мы все еще сражаемся, Сильви. Но теперь это больше похоже на холодную войну. Как в эссе, которое ты пишешь.

– И из-за чего вы сражаетесь?

Роуз снова затянулась, глядя на квартиру и освещенную уличными фонарями лестницу, ведущую на второй этаж.

– Не беспокойся об этом.

Мы так близко подошли к волновавшей меня теме, но Роуз постаралась увильнуть от ответа, и я тут же вспомнила о похожем эпизоде.

– Могу я задать тебе вопрос?

– А я могу тебе помешать?

– Конечно, можешь. Если не хочешь, чтобы я спрашивала, я не стану.

– Ладно, спрашивай. Похоже, нам предстоит провести тут часы, пока они там заняты бог знает чем, а их дети торчат в жутком парке, да еще ночью.

– Они сказали, чтобы мы ждали в машине, а не в темном парке.

– Продолжай их защищать, Сильви, и тогда я не стану отвечать на твой вопрос. Так что же ты хочешь знать?

Я толкнула одну из болтающихся цепей.

– Ты помнишь поездку в Диснейленд? «Дом с привидениями»?

Роуз выпустила дым, и он повис между нами.

– И что?

– Когда мы проезжали мимо зеркал – тот фокус, когда возникало ощущение, что между нами сидит призрак, – ты сказала, что Хоуи что-то говорил про маму и папу. То, после чего я перестану им верить. Что он тогда тебе сказал?

Роуз молчала целую минуту, глядя на дверь квар-тиры.

– Я не помню, Сильви, – наконец заговорила она. – В любом случае это вранье. Наш дядя – пьянчуга и лжец, так говорит папа. Так что я стараюсь держаться от него подальше. И ты поступишь умно, если последуешь моему примеру. Пиши свои эссе и получай призы. Пусть все говорят, что ты настоящий ангел. Должно быть, чудесно жить в раковине, Сильви.

– Я не живу в раковине, – запротестовала я.

Мне всегда не нравилось, когда Роуз начинала попрекать меня хорошим поведением и отличными оценками.

Роуз рассмеялась.

– Ты даже не представляешь. – Она потушила сигарету и указала на противоположную сторону улицы. – Смотри.

Я повернулась и увидела, как открывается дверь на верхней площадке. Отец вышел из квартиры с сумкой, в которой лежало его оборудование. Затем появилась мама. А потом мы увидели ее – причину, по которой мы возвращались в этот же день в Мэриленд, – мама держала ее на руках. Отец шел впереди, за ним следовала мама, осторожно шагая по ступенькам, чтобы не уронить свою ношу.

– Я не понимаю, – сказала я.

Сестра засунула зажигалку обратно в носок, вытащила жвачку и забросила в рот.

– Я тоже. Но нам нужно возвращаться к машине.

Мы так быстро пошли обратно, что оказались возле машины раньше родителей. Роуз благоразумно открыла багажник, чтобы отец сразу положил туда свое оборудование. Он так и сделал, затем забрал ключи у сестры, подошел к пассажирской двери и распахнул ее для мамы. Когда она приблизилась, я услышала, как она напевает знакомую мелодию. Двигаясь с прежней осторожностью, она уселась в машину, и отец закрыл за ней дверцу. Мы с Роуз сели сзади. Сестра отодвинула мою тяжелую книгу с надписью «ИСТОРИЯ» в сторону, но сделала неловкое движение, и книга открылась на сиденье. В тусклом свете Роуз посмотрела на страницу, которую я заложила закладкой. На листочке я составила короткий список, не предназначенный для чужих глаз:

Мари де Валле, 14

Бернадетта, 14

Роуз Мейсон (мама), 14

Роуз пробежала глазами список, а потом страницу книги, после чего захлопнула ее и протянула мне.