Мудраракшаса или перстень Ракшасы - Вишакхадатта

class="p1">С того момента, как Чанакья отослал ученика с письмом, и до появления Сиддхартхаки, исполнившего поручение, должно было пройти немало времени; но в пьесе Сиддхартхака появляется сразу же после ухода ученика. Это — одна из условностей индийского классического театра, которая постоянно встречается и в пьесе Вишакхадатты и в других санскритских драмах.

36

Во всех дошедших до нас рукописях пьесы за этими словами Чанакьи следует сразу реплика Сиддхартхаки: «Господин, вот запечатанное письмо...» и т. д. Текст от слов «Шарнгарава! Шарнгарава!» и до слов «Ученик. Слушаю. (Уходит)» (непосредственно перед вышеупомянутой репликой Сиддхартхаки) включительно вставлен между следующими далее репликами: «Сиддхартхака. Как прикажет господин» и «Чанакья (изображает задумчивость. Про себя). Так будет ли уловлен... » и т. д. Таким образом Чанакья сначала дает поручение Сиддхартхаке и только потом распоряжается казнить Шакатадасу. При этом явно нарушается логический ход мысли и затемняется понимание интриги. Поэтому нам представляется убедительным мнение К. X. Дхрувы, считающего, что здесь имеет место перестановка отдельных частей текста, допущенная одним из ранних переписчиков пьесы. Впоследствии, очевидно, все другие переписчики механически повторяли эту ошибку. (См.: K. H. Dhruva. Notes... , стр. 112).

37

В ряде рукописей здесь — иное чтение, при котором фраза переводится: «Передай палачам Калапашике и Дандапашике ...» или «Передай палачу и полицейскому...». Калапашика (kalapaçika) и Дандапашика (dandapaçika) могут означать и собственные имена и нарицательные. Мы следуем здесь при переводе чтению Гиллебрандта, которое принимает и Дхрува; Дхрува же переводит kalapaçika как собственное имя, dandapaçika — как «head of the metropolitan police» (см.: Изд. Дхрувы, стр. 12).

38

«Изображает задумчивость» (Cintam natayati) — ремарка, указывающая на условную мимику актера. См. выше примечание 12.

39

Очевидно, царский советник намекает на близость Чанданадасы с Ракшасой, занимающим столь же высокий пост, как и Чанакья.

40

Традиция приписывала царю Нанде чрезмерную жадность к богатству, (см.: Max Muller. History of Ancient Sanskrit Literature. London, 1860, стр. 289—296).

41

Химаван — «снежная гора» — горная вершина в Гималаях.

42

Вакранаса — очевидно, имя одного из министров династии Нанда. Неизвестно, является ли Вакранаса исторической личностью. Это же имя носит мудрый советник совиного царя в легенде о войне сов и ворон в 3-й книге «Панчатантры».

43

Повторение стихотворных строф — обычный прием в санскритской драматургии. Но эта строфа в изданиях Гиллебрандта и Дхрувы приводится только один раз — именно в этом месте — и отсутствует в начале акта. См. примечание 19.

44

Царь Шиби — герой многих древних легенд, прославляющих его милосердие, щедрость и самоотверженность. В «Махабхарате» в нескольких местах приводятся варианты сказания, повествующего о том, как Шиби, желая спасти голубя от ястреба, но не решаясь повредить и хищнику, отрезал куски мяса от собственного тела и кормил ими голодного ястреба (Mahabharata. Vana parva, гл. 197 и др.). В буддийском каноне содержится легенда о Шиби, вырвавшем свои глаза и отдавшем их нищему (Cariyapitaka I, 8. См.: М. Winternitz. Geschichte der indischen Litteratur, Bd. I. Leipzig, 1908, стр. 353). В древнеиндийской литературе имя Шиби служит символом самопожертвования.

45

Излюбленный образ в санскритской поэзии. Имеется в виду мускусная жидкость, выделяемая особыми железами за ушами слона. Цвет и запах этой жидкости очень часто упоминаются в поэтических образах и сравнениях в древнеиндийской литературе.

46

В некоторых рукописях в конце каждого акта дается его название: «Так в пьесе „Мудраракшаса“ [гласит] первое действие, под названием „Обретение перстня“ (Mudralabhah)». Обычай давать названия отдельным актам соблюдается далеко не во всех санскритских пьесах.

47

В подлиннике пракритское двустишие, точный перевод которого невозможен. Составляющие его слова имеют в пракрите различные значения, позволяющие понимать смысл строфы двояко. Tantajutti (санскр. tantrayukti) значит «примененье целебных трав (от змеиного укуса)» и одновременно «искусство политического управления, администрации». Mandala — магический круг, который чертит заклинатель на земле и в котором помещает змею во время представления; в политической терминологии это же слово означает территорию, занимаемую союзными, нейтральными и враждебными странами в сфере внешней политики государства. Manta (санскр. mantra) — значит и «заклинания, чары» и «политические замыслы, планы». Двойное значение строфы истолковано в комментарии Дхундираджи. Такие строфы с двойным смыслом — излюбленный прием в индийской классической поэзии (мы уже встретились с ним в прологе нашей пьесы — см. примечание 13). В санскритской поэтике этот прием носит название «шлеша» (çlesa). Особенно любят употреблять его поэты позднего периода, изощрявшиеся в различных формалистических трюках. В поздней санскритской литературе имеются целые поэмы, построенные на двойном значении слов и излагающие одновременно два различных сюжета (например, поэма «Raghava—pandaviya» Дхананджайи, содержащая одновременно сюжеты «Рамаяны» и «Махабхараты», и др.). Однако Вишакхадатта в данном случае применяет шлеша не ради одной только искусственной игры словами. Переодетый соглядатай Ракшасы произносит эту строфу одновременно для непосвященных, принимающих его за заклинателя змей, и для своего сообщника, который может услышать его и который поймет условный язык.

48

Специальный условный прием, широко применявшийся в индийском классическом театре. Актер говорит «в пространство» (akaçe), обращаясь к невидимому персонажу; он говорит и за себя и за своего собеседника, повторяя его предполагаемые реплики под предлогом переспрашивания: «Что ты говоришь?» (kirn bhanasi), — и далее следует речь собеседника. Таким образом, индийский театр избегал необходимости выводить на сцену многих актеров, исполняющих третьестепенные и эпизодические роли. В частности, санскритский фарс (bhana) и некоторые другие виды пьес предполагают для исполнения их на сцене только одного актера, играющего и за себя и за всех других персонажей (см., например, «Padma-prablirtaka» — одноактную пьесу Шудраки). Очевидно, обычай этот перешел в классический театр с народной сцены, где немногочисленная актерская труппа вынуждена была прибегать к этому приему из-за недостатка актеров. Разумеется, статистов индийский классический театр не знал; массовые сцены предоставлялись воображению зрителя. Мы видим, что в индийском театре зритель должен был обладать богатой фантазией. (Ср. также примечание12).

49

«Джирнавиша» означает «потерявший яд от старости» — подходящая кличка для заклинателя змей.