Убийства – помеха любви - Сельма Эйчлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Успокаивала лишь мысль, что скоро эта мука смертная закончится. Но когда ужин наконец подошел к благословенному завершению, я позволила Пэтти уговорить меня пойти куда-нибудь выпить. Понятия не имею, почему я только поддалась на уговоры.
Алкоголь, как ничто другое, лишь усилил любовный пыл голубков. И как только Рой Великолепный возложил руку на грудь Пэтти, дабы показать мне, где подружка хранит заначку, я ретировалась.
Честно говоря, в другое время в такой ситуации я бы испытала лишь небольшую неловкость. Да что там неловкость, скорее всего меня подобная глуповатая развязность только позабавила бы. Но в тот вечер я сочла себя оскорбленной до глубины души. Где это видано, чтобы умная и практичная женщина средних лет теряла рассудок из-за какого-то безмозглого козла в брюках!
До самой ночи я мусолила свои обиды, пребывала в унынии и вообще чувствовала себя из рук вон. Но упорно отказывалась проанализировать, с какой это стати так близко к сердцу воспринимаю романтические причуды подруги…
В ту ночь мне снился процесс над Джерри Костелло. Бедного мальчика обвиняли в двойном убийстве. Судья, прокурор и адвокат были в напудренных париках и широченных черных мантиях. Подзащитный, бедняга Джерри, поник на скамье подсудимых.
Сам суд был возмутительно коротким. Прокурор, которого я не удосужилась наделить лицом, утверждал, что Нил Константин в действительности является отцом Джерри, а Агнес Гаррити – матерью мальчика. Даже во сне я понимала, что это полнейшая чушь, поэтому все ждала, когда же адвокат, который подозрительно смахивал на Уолтера Коркорана, выступит со своими возражениями. Но от адвокатишки, как и от пискли Коркорана, не было никакого проку. И судья без долгих раздумий вынес приговор. За совершенное преступление, в чем бы оно ни заключалось (а я смогла лишь уловить, что горемыке не повезло с родителями), Джерри Костелло приговорили к смерти через повешение.
И тут сон превратился в самый настоящий вестерн. Еще много дней спустя перед глазами стояла дикая картина: щуплый Джерри сидит на огромной лошади, на самой вершине высокого глинистого холма, вокруг расстилается бескрайняя пустыня. Руки мальчика связаны за спиной, верхом на громадной лошади он кажется еще меньше, еще беззащитнее, сердце разрывается… У подножия холма волнуется толпа: мужчины в ковбойских шляпах и кожаных штанах, женщины в клетчатых юбках до лодыжек и нелепых шляпках. С ветки уродливого голого дуба свисает веревка. Громила, лицо которого закрывает черный колпак, обвязывает свободный конец веревки вокруг шеи Джерри. Тут я замечаю в молчаливой, сосредоточенной толпе Тима Филдинга. Он отделяется от толпы и подходит к лошади. Мягко поглаживает лошадиную морду, что-то ласково шепчет на ухо, затем обходит лошадь, нежно похлопывая ее по крутым бокам. Внезапно Тим замахивается и со всей силы шлепает животное по крупу. Лошадь пулей вылетает из-под мальчика, и тощие ноги Джерри остаются болтаться в воздухе.
Тут я пробудилась, вне себя от страха. Щеки были мокры от слез, ладонь прижата к губам, словно подавляя крик. Господи всемогущий, клянусь никогда, никогда в жизни не ходить в «Бангладеш»! Ноги моей не будет в этой тошниловке!
Разумеется, после такого сновидения я не смогла сомкнуть глаз, сколько ни вертелась с боку на бок. До судорог боялась, что снова увижу тот же кошмар, а мне меньше всего хотелось присутствовать на похоронах Джерри.
Около восьми, разбитая и несчастная, я выползла из постели и утешения ради приготовила плотный и вкусный завтрак: апельсиновый сок, яблочные оладьи, бекон и идеально сваренный кофе (последнее мне удается крайне редко). Съела я все это и погрузилась в хандру.
Чем дольше я занималась расследованием, тем дальше, как мне казалось, находилась от его завершения. Исключив одного подозреваемого, вернула в список двух других. А с убийством Агнес Гаррити у меня и вовсе были жалкие достижения. Помнится, из кожи вон лезла, чтобы доказать вину человека, который был виновен лишь в том, что обладал мерзким характером!
Джерри гораздо больше пользы принесет другой сыщик – из тех суровых и крепких ребят, что знают, как добиваться результатов. Да мне вообще не следовало браться за это дело! Что я, в конце концов, знаю об убийствах? Тоже мне нашлась мисс Марпл!…
Пребывая в последней стадии уныния, я решила, что завтра же поутру отправлюсь к Сэлу Мартинесу и объявлю, что отказываюсь от дела. И на этот раз ему меня не уговорить!
Постойте-ка…
А ведь у доблестной полиции не больше успехов, чем у вашей покорной слуги. Вообще-то именно я сообщила властям, что алиби Луизы и Альмы никуда не годятся. И полиция ни сном ни духом не ведает, что Селена Уоррен вернулась в Нью-Йорк аккурат за день до убийства Гаррити… Кстати, сообщать им эту информацию я не собираюсь – не вижу для того никаких причин. Если смотреть на все под таким углом, то, может, положение выглядит не так ужасно, а?..
Тем не менее надо решить, что же делать дальше.
К сожалению, я уже воспользовалась советом Эркюля Пуаро, и из этого не вышло ничего путного. Жаль, что знаменитый бельгиец не дал точных указаний, как поступать, если главные подозреваемые отказываются говорить с тобой. Но нельзя же опускать руки! Попробуем снова последовать совету несравненного Эркюля. Есть в запасе еще один способ…
Надо поговорить со всеми, кто живет в доме убитых. Возможно, кто-нибудь сообщит мне нечто такое, что скрыл от полиции. Люди, как известно, не доверяют представителям закона. В голове всплыл образ дотошного Пуаро с его великолепными усами, элегантным костюмом и чопорной манерностью, ведущего дружескую беседу с выдающимся образцом изящества и вежливости, очаровательным Шоном Клори.
И впервые за несколько дней я рассмеялась.
Решено, сначала раздобуду фотографии подозреваемых! Я позвонила Селене Уоррен. Не было ли у Нила недавних снимков Луизы и Альмы? Ах, вроде есть?.. А Билла Мерфи? Селена была уверена, что где-то видела фотографии Мерфи. А Джека? У нее есть? Только пара снимков из семейного альбома?.. Ничего, меня это вполне устроит.
– Могу заехать за ними прямо сегодня.
– Зачем вам тратить время? Давайте я завезу фотографии вам в офис завтра утром по дороге на работу.
Ближе к вечеру позвонил Стюарт:
– Знаю, что уже поздно, но я весь день работал дома над тем делом, о котором тебе говорил, и только сейчас освободился. Если ты еще не ужинала и особых планов у тебя нет, давай вместе перекусим.
– Хорошо, только не в «Бангладеш»
– Я вообще-то имел в виду скромную закусочную, если ты не против.
– Не против!
И мы отправились в деликатесную закусочную «Карнеги», где заказали копченые колбаски, и сандвичи с лососем, и жаркое, и салат из капусты, и картофельный салат, и целую гору маринованных огурчиков…
После ужина Стюарт спросил, не приглашу ли я его к себе выпить по стаканчику. В итоге мы провели вместе ночь.
Хотя я чувствовала себя несколько неловко, памятуя о своих романтических чувствах к Биллу Мерфи, мне совсем не хотелось снова обижать своего друга. Кроме того, я решила, что занятия любовью благотворно скажутся на моем здоровье. Поскольку иных физических упражнений у меня не было.
Глава тридцатая
В понедельник утром фотографии уже ждали меня на столе. Селена привезла три довольно приличных снимка Луизы и Альмы Константин, четыре фотографии Уоррена и две – Билла Мерфи. Я отобрала по одному фото и позвонила Тиму Филдингу.
– И чем теперь я тебе могу помочь? – с шутливым ужасом вопросил он.
– Например, можешь поведать, что у вас там новенького.
– Ох, было бы это самое новенькое. А как у тебя дела?
– Аналогично.
– Постой-ка… Пожалуй, у меня все-таки есть новость, которая тебя заинтересует. Окружной прокурор отказывается выносить дело твоего клиента на суд присяжных.
– Только не говори мне, что до сих пор подозреваешь Джерри.
– Ты меня изумляешь, дорогая моя Дез. Я же в прошлый раз внятно сказал: твой юный Джерри по-прежнему остается главным подозреваемым в деле Агнес Гаррити. Но у тебя, видимо, какие-то проблемы со слухом.
– Господи, да это такая глупость несусветная, что я попросту не поверила, что ты говоришь серьезно. И уж точно не думала, что вы подадите запрос о передаче дела в суд. Хорошо, что у окружного прокурора больше здравого смысла, чем у нашей доблестной полиции.
– Ха! С чего ты взяла, будто прокурор считает парнишку невиновным? Ему просто кажется, что смерть Константина осложняет дело. Роузен, человек из ведомства окружного прокурора, уверен, что присяжные как пить дать станут искать связь между двумя убийствами. А поскольку они ее не найдут, нам придется предъявить очень веские доказательства вины мальчишки в убийстве Агнес Гаррити. Так что, сама понимаешь, твоему клиенту ничего не грозит.
Прежде чем я успела ответить, Тим зловеще добавил:
