За пригоршню астрала - Игорь Чубаха

Света вышла на Невский, как воин в сдавшийся на милость победителя город. Только так и никак иначе. Свободные плавные движения, раскованность, но умеренная; прямая осанка, каллиграфическая походка; жестикуляция скупая, но выразительная и гармоничная. В движениях властная уверенность. И даже коробка с сапогами ничуть девушку не унижала, вопреки логике превратившись в теряющуюся на сногсшибательном фоне почти уместную деталь туалета. Кто бы догадался, что творится у нее на душе?

Несколько мучающих телефонные трубки в наружных кабинках мужиков проводили ее робкими мечтательными взглядами. Света подмигнула себе в витрину «Кредит Лионе», заодно проинспектировав волшебную силу косметики. Света ответила не замечающим взглядом на знаки внимания замедлившего движение хозяина «ауди», и он, разочарованный, перестал прудить дорогу остальным. Света ничего не обещающе улыбнулась двум солдатикам с красными повязками у входа, но улыбки хватило, дабы они наперегонки бросились открывать ей дверь. Эту заминку она использовала, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу на плаще, абы орденок сразу бросался в глаза.

И хотя на улице по вине непогоды было достаточно блекло, Света истратила не меньше двух секунд, прежде чем начала различать, что и где в помещении находится. Так скупо здесь расходовали электричество.

Рядом с девушкой возник лейтенантик, юный и в кропотливо выглаженной форме, хранящей даже запах перекаленного утюга. Тоже важный и, кажется, тоже глупый. Очаровательный такой глупышка.

– Моя фамилия – Худикова. Мне назначено Владиславом Акимовичем, – с достоинством, но без заносчивости, чтобы не оставлять за спиной врагов, сообщила Света и протянула ламинированую картонку на опознание. Речь плавная, голос негромкий, но глубокий, просто губительный для важных глупых мальчиков в отутюженной лейтенантской форме.

Лейтенант картонку смотреть не стал, а живо, спеша покончить с формальностями, переместился к столу, уютно примостившемуся слева от нацеленной вверх роскошной широкой и надраенной, похожей на водопад из йогурта, лестницы. Скупой свет лампы с плафоном помог лейтенанту не только найти в дежурной книге нужную запись, но и окончательно и бесповоротно рассмотреть прекрасную незнакомку, в которую превратила себя Светлана. И погибнуть однозначно.

– Какие люди, и без охраны! – вымолвил восторженно лейтенант и нажал кнопку звонка, призывая помощника. И уже, кажется, под столом живенько забил копытцем.

Это было некстати. Если бы не обстоятельства... Но сейчас это было некстати, и лишь усиливало досаду. Намерения лейтенанта препроводить гостью до апартаментов Владислава Акимовича в плане не предполагались. Более того, излишняя угодливость дежурного по КПП могла все испортить, тем паче, что отутюженный олух потянулся за коробкой «с сапогами», вспомнив учебник «Искусство галантного обхождения с дамами».

Света непреклонно убрала руку с коробкой за спину и повела плечом. Пола плаща отъехала, сделав орден более приметным. Для увеличения эффекта девушка стала держать паузу, дыша ровно и спокойно.

Родина получила назад блудного героя. Лейтенант вспомнил, кто он здесь, зачем он здесь, и подтянулся:

– Как найти кабинет, знаете? – уже более официально спросил лейтенант, вымаливая глазами шанс.

– Да, – студено молвила гостья, будто невзначай выдавая, что две малюсенькие звездочки на погонах сливают для нее собеседника в отряд насекомых, класс назойливых. И выверено ставя ногу, отправилась вверх по ступенькам. А то, что на самом деле ей было жаль лейтенанта, она никому не скажет.

Честно говоря, в этом здании ей бывать не приходилось, и шла она, руководствуясь вызубренной схемой, добытой заказчиком через реставраторов. Пересекающие ее маршрут офицеры сбивались с шага, воровато провожали липкими взглядами, озадаченно терли переносицы и забывали друг дружке козырять. Единственная встреченная особа женского полу – раздобревшая на армейских харчах прапорщица – громко фыркнула. Но от этажа к этажу звезды на погонах становились все крупнее, а интерес к гостье слабее. На третьем этаже сохранившая старинную отделку широкая лестница с чугунными перилами должна была превратиться в узкую. Точно, на третьем этаже она превратилась в узкую.

Мелькнула вредная идея. А вдруг Светлану обыкновенно развели? Вдруг в сапожной коробке обыкновенная бомба, а не то, что наобещали? Вдруг бедную девушку используют в темную, и эта бомба сейчас рванет во славу то ли чеченских террористов, то ли каких других душегубов?

Последний встречный – старичок-генерал с шагреневым бюваром под мышкой – Свету уже не заметил. Далее схема обещала дверь на чердак. Точно, нашлась такая дверь. Оказавшись на чердаке, Света вытащила со дна сумки хрустящую упаковку гигиенической ваты. Но внутри хоронилась не вата, а туго скатанная, более желтая, чем зеленая, марля. Которая, когда развернулась, превратилась в легкий масккомбинезон.

Ряженная в более желтое, чем зеленое, Света этаким генштабовским привидением двинулась дальше. Каждый шаг после тщательной проверки, куда ставить ногу. Лишние звуки ей были уй как ни к чему.

На чердаке хранились крайне важные в ратном деле вещи. Выбывшие из строя, похожие на билиардные, столы, где со споротым сукном, где с сукном, закрашенным кружками и полукружьями от давно разбитых стаканов. Штабелями упирались в кровлю нераспечатанные упаковки «Устава гарнизонной службы». К ним стопками жались плакаты, поучающие, как колоть штыком врага, или перечисляющие поражающие факторы ядерного взрыва. В одном месте словно на военный совет собрались масляные портреты министров обороны: Буденный, Гречко, Устинов...

А вот и обозначенное в чертеже слуховое окно. Ни за что не зацепившись, нигде не разорвав марлю маскхалата, Света выскользнула на крышу, и ей в уши тут же набился мусор городских звуков. Она первым делом строго-настрого замерла и полновесных пять минут прислушивалась и осматривалась. Не слышны ли подозрительные скрипы и вздохи кровли? Не мелькнет ли нештатная тень? Впрочем, с тенью дело было пустое. Стандартно низкое, спеленутое тучами, как цыганский младенец грязными простынями, небо не проявляло тени. Хорошо – хоть дождя не было. И еще маленький плюс – оптика не блеснет.

Стараясь красться как можно беззвучней, не пригибаясь, а почти стелясь, девушка отмерила сто шагов прямо и еще двести по дуге, приблизилась к просчитанной позиции и перекусила маникюрными ножницами шпагат на коробке. Венчающие арку Генштаба многопудовая колесница Победы с монументальной Славой, сжимающей лавр из листовой меди, и гигантские зафиксированные на всем скаку лошади оказались по правую руку.[10]

А четырьмя этажами ниже по концентрическим разбегающимся от Александрийского столпа кругам плит и брусчатки бродили парочки. Из туристических автобусов выгружались экскурсии. Горячий восточный мужчина через всю площадь кричал: «Ира! Ира!..», и казалось, что он по рации вызывает Ирландскую Республиканскую Армию.

Светлана осторожно ноготком поддела, оказывается, легко отделяющийся рисунок сапогов и «Made in...». Эта мишура была выполнена из клейкой ленты. Аккуратно свернув липкую пленку и затолкав под маскхалат в сумочку к доисторическому путеводителю по Эрмитажу, Света посмотрела на часы. До назначенного времени оставалось двадцать семь минут.

Теперь она наконец открыла коробку. Нетрудно догадаться – внутри хранились не сапоги.

Еще раз внимательно осмотрела сначала ближний периметр – крышу Генштаба, а затем дальний – утыканную статуями, как ложе йога гвоздями, крышу Зимнего Дворца и некрасивую коробку Штаба гвардейского корпуса. Еще раз, разбив на секторы, изучила Дворцовую площадь. Вдруг какой-нибудь шабашник-фотограф щелкает ротозеев в ракурсе «чтоб кони были видны»? Или японские туристы поливают окрестности из видеокамер?

Трещины в далеком асфальте напомнили арабское письмо, рисунок булыжника – сброшенную змеиную кожу, окружившие гранитную колонну фонари – поставленные вертикально мельхиоровые вилки. А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо.

С бомбой пронесло. Света открыла обнаружившийся в коробке похожий на ноутбук чемоданчик и принялась за сборку винтовки. Ствол уже с глушителем, ствольная коробка, приклад, оптический прицел. Ей ни в коем случае нельзя было не верить в успех этого безумного предприятия, но сквозь вывешенную в сознании броню просачивались непозволительные писклявые мыслишки. Пусть винтовка пристреляна, после разборки и сборки ранее достигаемая точность составляет на этой дистанции не более шестидесяти процентов. Пусть девушка забраковала по биению вершинки пули относительно ската гильзы все полученные патроны кроме единого, но если бы выбирать ей, Светлана предпочла бы не «Винторез», а обыкновенную эСВэДушку. Пусть просчитаны самые различные варианты развития событий, сегодня впервые Света работает в одиночку, без Сережи.