К черту любовь! - Барбара Новак

«Не позволю его чарам распространиться на меня», – подумала я и бросила на него холодный взгляд.

– Еще одна уловка, Кэтчер? – спросила я его с таким видом, будто мне наскучило играть в эти игры. Я перевернула страницу какой-то рукописи на моем столе, изображая предельную занятость. Не важно, что она лежала вверх ногами. – Ты знаешь, что я не хочу тебя видеть.

– Но знаешь, что должна. – Его хитрая усмешка привела меня в ярость, но я постаралась взять себя в руки. – И знаешь, что я об этом знаю. Уверен, ты в курсе о состоянии дел в «В курсе», тем более сейчас, основав журнал «Сейчас».

Я пожала плечами.

– Я совсем не в курсе, как обстоят дела «В курсе». Я была в курсе, но раньше, до выпуска в свет «Сейчас».

– Тогда ты должна быть в курсе, что сейчас в «В курсе» дела обстоят так же, как и в «Сейчас». Мы обязаны приглашать на собеседование каждого кандидата на вакантную должность, так же как и вы, иначе рискуете быть обвиненными в дискриминации по половому признаку. А ты ведь не хочешь, чтобы читатели журналов «Сейчас» и «В курсе» были в курсе того, что, являясь главой «Сейчас», ты отказываешься принять меня сейчас.

В этот момент я пожалела, что не назвала журнал как-нибудь по-другому, скажем, «Ваш дом и сад» или хотя бы «Рейнджер Рик».

Однако нельзя не признать справедливость его слов. По крайней мере, в вопросе о собеседовании. Я нехотя сдалась. Но он у меня еще пожалеет, что родился на свет.

– Присаживайтесь, мистер Блок.

Он сел на стул напротив и закинул ногу на ногу; я заметила, что его носки были аккуратно подтянуты, а поднявшаяся штанина не обнажила голой кожи. Кэтчер вежливо улыбнулся мне, как будто мы только что познакомились.

– Вашу анкету, пожалуйста, – отрывисто сказала я.

Он наклонился и передал мне печатный лист.

Я пробежалась глазами по заполненной форме.

– М-м-м, хм, м-м-м, хм. О боже, – таков был мой комментарий.

Его самодовольная улыбка слегка потускнела.

– К сожалению, зарплата секретаря намного меньше той, которую вы получаете сейчас. – Я улыбнулась и встала, показывая всем видом, что собеседование закончено. – Так что это все. До свидания, мистер Блок. Вот примите от нас подарок в качестве компенсации за потраченное вами время. И спасибо, что помните о нас. – Я схватила плитку шоколада «К черту любовь» из вазы на столе и протянула ему, что было, должна признать, весьма впечатляющей концовкой собеседования.

Но Кэтчер даже не пошевелился. Наоборот, он вальяжно откинулся на спинку кресла.

– Я и так всегда помню о вас, мисс Новак. Я не могу не помнить. И прошу вас не отклонять мою кандидатуру.

– Даже если я урежу вашу зарплату на девяносто шесть целых и шесть десятых процента? – бросила я ему вызов.

Он еще глубже уселся в кресле и начал разворачивать обертку шоколадной плитки.

Во рту у меня пересохло. Даже стриптизер в женском клубе – если только такое практикуется – не выглядел бы соблазнительнее, чем он.

– Это всего лишь деньги, – равнодушно произнес Кэтч. – К тому же я так долго был лидером, – теперь он говорил в манере Зипа Мартина, растягивая гласные, – что не прочь попробовать новую позицию.

– И вы думаете, вам будет удобно в позиции под женщиной? – бросила я ему новый вызов.

– Даже более чем, – вызывающе произнес он. – Я хочу начать снизу… постепенно продвигаясь наверх… – Он откусил кусочек шоколада с видом змея-искусителя.

К счастью для меня, миссис Литцер поставила на стол графин воды со льдом: она сохранила эту привычку с тех дней, когда ей приходилось работать в жаркой химчистке. Я плеснула чуть-чуть воды в стакан и выпила ее залпом. Странно, что мой язык не зашипел, как раскаленный утюг. Хотя скорее зашипеть должно было внутри.

– Все же, – я пыталась сохранить деловой тон, – боюсь, что мужчина с таким… опытом будет чувствовать себя достаточно неуютно в компании стольких особ женского пола.

– Что вы, – возразил Кэтч. – Совсем наоборот. Видите ли, меня теперь не интересуют женщины в известном отношении. В следующий раз я вступлю в связь с женщиной для того, чтобы остепениться.

Я почувствовала, что силы покидают меня, и тоже схватила плитку шоколада, однако мои пальцы тряслись так, что справиться с оберткой не удавалось. Шоколад мне был сейчас жизненно необходим как лекарство. Подавшись чуть-чуть назад, я со всего размаху ударила плиткой по столу, разломив ее надвое и надорвав обертку, затем вонзила зубы в шоколадную мякоть и откусила внушительный кусок.

– Видите ли, – сказала я с набитым ртом, – я бы не хотела, чтобы вы увели одну из сотрудниц моей редакции и поместили ее в загородный дом.

Кэтч откусил еще от своей плитки и медленно облизнул губы.

– Я бы тоже этого не хотел. Видите ли, мисс Новак, я представитель нового типа мужчин. И ищу новый тип любви.

Шоколад таял в моей руке, поэтому я засунула остатки в рот.

– Ах вот как? – промямлила я, пережевывая новую порцию.

– Вы бы смогли прочитать об этом в нашем журнале, – объяснил Кэтч, – и весь мир смог бы узнать об этом. Однако вы опередили нас сенсационным выпуском собственного журнала и снова обставили меня!

Он вытащил пачку бумаг из кармана пальто и бросил их мне на стол.

Я облизала остатки шоколада с пальцев и взяла бумаги в руки. То, что я прочитала, потрясло меня:

Публичное признание Кэтчера Блока:

КАК ЛЮБОВЬ К БАРБАРЕ НОВАК

СДЕЛАЛА МЕНЯ ДРУГИМ МУЖЧИНОЙ

Я вскипела:

– Ах, ну конечно, ставя свое имя сверху, в заголовок, ты просто разоблачаешь меня как бывшую Нэнси Браун! Небось покоя не дают лавры нобелевского лауреата?

– Я вообще не упоминал о Нэнси Браун, – раздраженно ответил Кэтчер. Потом его голос смягчился. – И единственный приз, который я хотел получить, это… ты.

Шоколад застрял в горле, и несколько секунд я не могла дышать. Или это мое сердце остановилось. В любом случае я не могла вымолвить ни слова.

Доев шоколад, Кэтчер скатал шарик из обертки и запустил его в мусорную корзину около стены. Конечно, сразу же попал.

– Я имею в виду до тех пор, пока не увидел анонс твоего журнала и не понял, что теперь ты сама хочешь видеть свое имя сверху в заголовке. Смешно, не правда ли? Эффектный финал наших взаимных розыгрышей: я – отвергнутый поклонник, а ты – автор сенсационного публичного разоблачения.

Я все еще молчала, и Кэтчер поднялся с кресла.

– Буду следить за выпусками твоего журнала, – мягко сказал он. – Может быть, в один прекрасный день ты превратишься в нечто среднее между маленькой серой мышкой Нэнси Браун с каштановыми волосами и преуспевающей блондинкой Барбарой Новак, зацикленной на собственной карьере.