Необыкновенные приключения «русских» в Израиле. Семейные хроники времен Большой Алии - Инна Карташевская

— Ну да, будете нас кормить, — фыркал Юра, которого как мужчину, унижала даже мысль о том, что его кто-то будет содержать из милости.

— Так вы же все равно найдете работу, — утешала их верная подруга, — думаете, если за один день не нашли, так это уже все. Давайте почитаем объявления вместе.

И они уселись с маркерами в руках читать объявления и отмечать хоть немного подходящие.

Хорошо Белле говорить, думала Рита, держа маркер наготове, но ничего не находя. У нее как раз все складывается неплохо.

Действительно, после окончания курсов их всех трудоустроили, так как учителей не хватало. Белле даже предложили поработать в летнем ульпане при религиозном интернате, подтянуть русских детей, которых там было несколько групп, до уровня девятого класса местной школы. По английскому языку, разумеется. Услышав, что дети русские, Белла охотно согласилась, все-таки это было что-то знакомое и даже можно сказать родное. Дети действительно оказались неплохими. Родители отдали их в религиозный интернат не потому, что вдруг поверили в бога, а потому что там было бесплатное обучение, еда и проживание, плюс давали еще и специальность. Естественно, это были дети не очень успешных родителей и дома им приказывали вести себя хорошо, чтобы из интерната не выгнали. Поэтому на уроках они разговаривали умеренно, во всяком случае, уж точно не кричали. На переменах они заводили с Беллой взрослые разговоры о плате за съемную квартиру, о машканте, о том, как тяжело родителям найти работу, и что у мамы уже нет сил убирать квартиры местных, которые придираются к каждому пустяку. Единственное, к чему Белла никак не могла привыкнуть, и что ее буквально убивало, это то, что в Израиле не существовало обращения на вы, так же, как и обращения по имени отчеству. Ну такая эта было была страна, в которой все обращались друг к другу просто по имени, и к министру, и к начальнику, и к врачу и к учителю. На иврите это звучало нормально, но на русском языке услышать «ты» и обращение запросто по имени от ученика повергало Беллу в глубокий шок.

— Какие только разные характеры бывают у разных народов, — иногда начинала рассуждать она. — Смотри, у англичан вообще нет обращения на «ты» Они говорят «вы» даже младенцу или, например, собаке. А у евреев все запросто тыкают друг другу и называют просто по имени. К нам на выпускное собрание, ну, на курсах учителей, я имею в виду, приезжал министр просвещения, произнес речь, потом ему задавали вопросы, и все называли его просто по имени и, конечно же, тыкали при этом. Вот такая фамильярность с министром.

— Так твои русские ученики говорят тебе «ты»? — интересовалась Рита.

— Знаешь, профессия учителя ставит тебя в совершенно особое положение. Вот я, например, после окончания института, вернулась работать в свою же школу, но со всеми своими бывшими учителями я все равно оставалась на «вы», и даже самых молодых из них называла по имени отчеству. Если этот человек был твоим учителем, ты не можешь переступить через этот порог. И вот русские дети тоже чувствуют это. Они преспокойно говорят ты и называют по имени израильских учителей, а мне говорят «вы» и обращаются по имени отчеству. Они по-другому не могут. Вероятно, это отношение к особому статусу учителя впитано у них с молоком матери. Ой, знаешь, что у нас было. Мы на этой неделе ездили с ними на экскурсию в Парк Роз возле Зихрон-Яакова. Нас в этом интернате двое русских учителей, я и еще физрук. Так вот, когда пришло время обедать, оказалось, что на нас с ним не дали паек. Вернее, я думаю, израильские учителя нарочно сами не взяли на нас еду. Знаете, им давали всего лишь бутерброды: большие булки с пастрамой и всякими салатами, и баночку колы. Ерунда, конечно, но нас с ним ведь не предупредили, и мы ничего не взяли с собой, да и унизительно это все выглядело, все едят, а мы с ним сидим в стороне, как наказанные. Ой, если бы ты видела, как наши русские дети возмутились, с какой злостью они смотрели на израильтян. У них прямо на лицах было написано «наших бьют». И ты знаешь, они поделились с нами бутербродами, хотя, наверное, им и самим было мало. Это было даже как-то трогательно, а израильские учителя с таким удивлением на это смотрели. Хорошие дети, вот если бы меня оставили там работать с ними, так ведь не оставят. У них там есть учительница, она просто в декрете сейчас.

— Но ведь вам всем обещали найти работу.

— Да они и не отпираются. Мне нужно будет в августе подойти к инспекторше, она сказала, что будет место прямо здесь в Кирьят-Ата, но сколько я выдержу в обычной школе с этими их детьми, даже не знаю.

Но пока что у Белки есть работа, да и Саша ее работает, хоть и не по специальности, а простым рабочим, а вот, что с нами будет, вздыхала про себя Рита, стараясь внимательно прочитывать все объявления, без всякой, однако надежды найти что-нибудь подходящее.

— Есть! — вдруг перебили ее мысли два радостных возгласа Юры и Беллы, и те торжествующе подняли вверх свои газеты.

— Что? Что есть? — обрадовалась Рита.

— Вот, — Белла протянула ей русскоязычную газету, — не бог весть что, конечно, но тебе ведь временно. Потом найдешь что-нибудь получше.

— В семейный ресторан «Украина» требуется молодая девушка для работы официанткой, — прочитала Рита, — можно без опыта. Работа три раза в неделю с семи вечера до четырех утра.

— Ну, мне подойдет, я думаю. А что у тебя. Юра?

— А у меня каблану, делающему ремонты квартир, требуется молодой парень для работы подсобником. Видишь, про опыт ничего не написано. Да и какой подсобнику нужен опыт?

— А ты умеешь раствор месить или там краску размешивать, или что там еще надо? — поинтересовалась Белла.

— Здрасьти, конечно умею. А кто, по-твоему, у нас дома ремонт делал? Мы с дядей Толей вдвоем.

— И я, между прочим, вам помогала, — тут же ревниво вставила Рита.

— Неважно, я думаю нужно сейчас позвонить, а то кто-нибудь перехватит. Кто будет первый звонить?

— Ну, давай я, — великодушно вызвалась Рита, зная, что ее брату не так просто решиться позвонить незнакомому человеку. Она и сама волновалась, пока набирала номер, но человек на другом конце провода, надо полагать сам хозяин ресторана, встретил ее робкий вопрос, нужна ли ему еще официантка, с большим энтузиазмом и предложил приехать прямо сейчас познакомиться. Рита радостно согласилась, но Юра, услышав это предложение, нахмурился.

— Что-то мне не нравится, что он так за тебя ухватился, — сказал он. — И познакомиться ему, видите ли, невтерпеж.

— Ну, ему, наверное, очень нужна официантка, — вступилась за неведомого ресторатора Белла. — Видишь, он даже согласен без опыта.

— Или он просто сексуальный маньяк, — решительно отрезал Юра.

— Да ты посмотри, — Рита сунула ему под нос газету, — здесь же написано «семейный ресторан». Значит, они там всей семьей работают, какой же он может быть маньяк.

— Я все-таки думаю, что одной тебе не стоит туда ехать, я поеду с тобой.

— И что он обо мне подумает? Что мне нужна нянька?

— Неважно, что он там подумает, но я должен убедиться, что к тебе никто не станет приставать. Не забудь, я за тебя отвечаю.

Рита только фыркнула, но протестовать перестала, подумав, что и в самом деле неизвестно, что там за ресторан такой и, тем более что там за хозяин. Юра же в очередной раз сурово нахмурившись, решительно набрал номер «своего» работодателя, который оказался ивритоязычным и очень словоохотливым. Из того, что он успел очень быстро и почти неразборчиво наговорить в трубку, Юра понял только, что завтра в шесть утра ему нужно стоять на выезде из Кирьят-Аты с правой стороны и высматривать белую субару, на которой тот подъедет и подберет его. После этого Рита подкрасилась, принарядилась, и они поехали с Юрой знакомиться с хозяином ресторана.

Юрины страхи оказались напрасными. Ресторан действительно был семейным предприятием, очень небольшим, но уютным и приятным. Сам хозяин заведовал баром, его жена и теща готовили, а Рита должна была стать единственной официанткой. Кстати, хозяин горячо одобрил то, что Риту сопровождал брат.

— А як же, — сказал он, узнав, что они и сами с Украины и перейдя на русско-украинский жаргон, типичный для небольших украинских городов, — молодую дивчину нельзя одну отпускать к незнакомым людям. Все может быть. Но у нас вы за нее можете не волноваться. У нас все по-семейному, мы за нею як за ридною дочкою будем смотреть, в обиду не дадим.

У самого хозяина был только сын, который учился в интернате, с полицейским уклоном, как он им объяснил. То есть, там детей учили на полицейских, а так как в Израиле преступников почти нет, а зарплата у полицейских хорошая, то это здесь самая лучшая работа.

— Ты тоже можешь выучиться на полицейского, — посоветовал он Юре, — нужно только поступить в полицейскую школу, это здесь недалеко. Правда поступить туда тяжело, особенно русским, но ты парень неглупый, попробуй, может, повезет.