О красоте - Зэди Смит

- Брось, мам, не перегибай палку… Я просто… не думал, что она твоего поля ягода. Это слегка усложняет мне жизнь, вот и все. Но, конечно… ты вправе поступать так, как знаешь.

Взаимное раздражение накрыло их разговор мрачной тенью.

- Мам, - в раскаянии пробормотал Джером, - слушай, здорово, что ты позвонила. Как ты? В порядке?

- Я? Я в порядке.

- Рад это слышать.

- Правда - все хорошо.

- Голос у тебя невеселый.

- Я в полном порядке.

- Так… что же будет? С тобой и… с папой?

В его голосе стояли слезы, он боялся, что ему не скажут правды. Сердиться на него было нельзя, но Кики все-таки почувствовала досаду. Эти дети так упорно добиваются статуса взрослых, даже когда его признание совершенно немыслимо, а случись какая-нибудь петрушка, при которой их взрослость очень пригодилась бы, как они вдруг снова дети.

- О господи, Джей, я не знаю. Честное слово. Я живу, как живется, и все.

- Я люблю тебя, мам, - с чувством сказал Джером. - Ты сдюжишь. Ты сильная черная женщина.

Кики твердили это всю жизнь. Должно быть, ей повезло - многим еще не то говорят. Но факт оставался фактом: эта фраза ей порядком поднадоела.

- О да, конечно. Ты же знаешь, детка, меня голыми руками не возьмешь. Я гнусь, но не ломаюсь.

- Точно,- грустно подтвердил Джером.

- Я тоже люблю тебя, милый. Со мной все хорошо.

- Ты вправе хандрить, - сказал Джером и откашлялся. - Это не криминал.

Мимо с ревом промчалась пожарная машина. Старая, блестящая, латунно-красная, как в детстве Джерома. Мысленно он увидел ее и ее двойников: в конце их улицы, во дворике, стояло шесть таких готовых к старту машин. Ребенком он любил представлять, как в окна дома влезают белые люди и спасают из пламени его семью.

- Хотел бы я быть рядом.

- Детка, но ты же занят. Со мной Леви. Правда, - весело сказала Кики, вытирая навернувшиеся слезы, - он где-то пропадает. Мы ему только стираем, готовим и даем ночлег.

- А я тут утопаю в грязном белье.

Кики помолчала, пытаясь вообразить себе Джерома в эту минуту: на чем он сидит, просторная ли у него комната, где расположено окно и куда оно выходит. Кики скучала по нему. При всей неопытности он был ее союзником. Нельзя иметь любимцев среди своих детей, но можно иметь союзников.

- И Зора со мной. Я в порядке.

- Я тебя умоляю - Зора! Да ты тонуть будешь, она не почешется.

- Нет, Джером, это неправда. Она просто злится на меня, это нормально.

- Ты явно не тот человек, на которого ей надо злиться.

- Джером, учись себе спокойно и не волнуйся обо мне. Я гнусь, но не ломаюсь.

- Аминь! - заключил Джером, по шутливой семейной традиции подражая южному выговору своих предков, и Кики, смеясь, откликнулась: Аминь!

И тут же он все испортил, сказав с невероятной серьезностью:

- Мам, храни тебя Бог.

- Детка, ну что ты, в самом деле…

- Просто прими благословение, ладно? Это не заразно. Ну я побежал, опаздываю на лекцию.

Кики захлопнула телефон и втиснула его в карман джинсов, в миллиметровый зазор между тканью и телом. Она уже шла по Редвуд Авеню. Во время разговора пакет с пирогом висел у нее на запястье, и Кики теперь обнаружила, что пирог опасно кренится в коробке. Она выбросила пакет и взяла пирог в обе руки, не давая ему елозить. В дверь Кики позвонила тыльной стороной запястья. Ей открыла черная девушка с тряпкой в руке, едва говорившая по-английски и сообщившая, что миссис Кипе «в библетеке». Ни спросить, кстати ли ее приход, ни предъявить пирог Кики не успела - девушка мигом провела ее по коридору к распахнутой двери и пригласила в белую комнату с книжными стеллажами от пола до потолка. У единственной свободной от полок стены стояло блестящее черное пианино. На полу, на вылинявшем ковре из воловьей шкуры, как фишки домино, змеились сотни книг, положенные страницами вниз и корешками вверх. Среди них, на краешке белого коленкорового викторианского кресла, сидела миссис Кипе. Она наклонилась вперед, держа голову в ладонях.

- Привет, Карлин.

Карлин взглянула на Кики и слабо улыбнулась.

- Извините, если я в неурочное время.

- Ну что вы, дорогая. Время скорее скучное, чем неурочное. Похоже, я взвалила на себя непосильную ношу. Пожалуйста, миссис Белси, садитесь.

Второго кресла в комнате не было, и Кики села на скамейку у пианино, гадая, что случилось с договоренностью называть друг друга по именам.

- Вот, расставляю по алфавиту, - пробурчала миссис Кипе. - Думала, за несколько часов управлюсь. Это сюрприз для Монти - он любит, когда книги стоят по порядку. Однако я тут с восьми утра и до сих пор не разделалась с «В».

- Надо же. - Кики подняла книгу и непонятно зачем перевернула ее в руках. - Признаюсь, мы никогда так не делаем. Это Золушкин труд.

- Да, вы правы.

- Карлин, я принесла вам это в знак того, что…

- Вы не видите книг на «Б» или «В»?

Кики поставила пирог рядом с собой и склонилась над полом.

- О-ей, Андерсон - вон он Андерсон.

- О, нет. Пожалуй, мы заслужили перерыв и чашку чая, - сказала Карлин, как будто Кики помогала ей с утра.

- Прекрасная идея, потому что я как раз принесла пирог. Скромный, но вкусный.

Однако Карлин Кипе не улыбнулась. Стало ясно, что она и впрямь задета и больше не намерена это скрывать.

- Уверяю вас, это лишнее. Я совершенно не предполагала…

- Нет, в том-то и дело, что вы предполагали, - возразила Кики, привставая с места. - И с моей стороны было страшно невежливо не ответить на ваше трогательное письмо. Все так перепуталось, и…

- Я понимаю, ваш сын, возможно, чувствует…

- Нет, просто нелепое стечение обстоятельств- как бы там ни было, он уже в колледже. Джером - он решил вернуться. И теперь я не вижу, почему бы нам не стать друзьями. Мне бы хотелось этого. Если вы по-прежнему не против, - сказала Кики, чувствуя себя глупой школьницей. Для нее это было в новинку. Дружба с женщинами долгие годы ничего не значила для Кики. Будучи своему лучшему другу женой, она и думать о ней не думала.

Хозяйка дома бесстрастно улыбнулась.

- Конечно, я только за.

- Прекрасно. Жизнь слишком коротка, чтобы… - начала было Кики, но Карлин уже кивала.

- Абсолютно с вами согласна. Ужасно коротка. Клотильда!

- Прошу прощения?

- Это я не вам, дорогая. Клотильда!

Вошла девушка, открывшая Кики дверь.

- Клотильда, принеси нам сюда чаю, пожалуйста. У миссис Белси с собой пирог, его нужно порезать. Я пирог не буду. - Кики попыталась возразить, но Карлин покачала головой. - В последнее время я не могу заставить себя съесть что-нибудь до трех часов дня. Я попробую его, но позже, а вы угощайтесь сейчас. Рада снова вас видеть. Как вы?

- Я? В порядке. А вы?

- Я, как со мной иногда бывает, несколько дней не вставала. Смотрела телевизор. Длинное документальное кино - серию передач - о Линкольне. С разными теориями его смерти, заговора против него и так далее.

- Мне жаль, что вам нездоровится, - сказала Кики, смущенно отводя взгляд при мысли о собственных теориях заговора.

- Пустяки. Так вот, кино очень хорошее. Как оказалось, не стоит верить россказням об американском телевидении - во всяком случае, не все из них верны.

- Каким россказням? - спросила, принужденно улыбаясь, Кики. Ответ был ей известен и угнетал ее, но то, что он ее угнетает, угнетало ее еще больше.

Карлин пожала плечами, слабо, не вполне владея своим телом.

- Боюсь, в Англии мы склонны считать, что это чудовищный бред.

- Так и есть. Бреда там достаточно. Наше телевидение выдающимся не назовешь.

- Впечатление такое, что оно жует ту же жвачку изо дня в день. Я не очень-то в него вникаю - оно слишком быстрое: дыр-дыр-дыр, какая-то вечная истерия. Но Монти говорит, что даже Четвертому Каналу далеко до либерализма PBS{21}. Он терпеть PBS не может. Смотрит с зубовным скрежетом, как там пропагандируют стандартные либеральные идеи и делают вид, что это благо для меньшинств. Он это все ненавидит. Вы знали, например, что большинство доноров живут в Бостоне? По мнению Монти, такие факты говорят сами за себя. И все-таки кино про Линкольна было замечательное.

- Так оно было по PBS? - спросила Кики подавленно. Приклеенная улыбка сползла с ее лица.

Карлин подняла руку к брови.

- Да. Я разве не сказала? По PBS. Отличное кино.

Их разговор топтался на месте, теплый ток, бежавший между ними три недели назад, исчез. Кики гадала, насколько она опоздала со своими извинениями. Словно в ответ на ее немой вопрос, Карлин откинулась в кресле и опустила ладонь на глаза. Страдальческий ропот ниже ее обычного голоса вырвался из ее уст.

- Карлин, дорогуша, что с вами?

Кики собралась было встать, но Карлин замахала на нее другой рукой.

- Пустяки, сейчас пройдет.

В напряженном ожидании Кики замерла на краешке стула, переводя взгляд на дверь и обратно на Карлин.