Моя милая ужасная невеста (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

После демарша нападающего команда Деймрана начала играть так, словно в них во всех вселилась нечисть. И явно не библиотечная! Когда раздался финальный свисток судьи, мы вели целых два очка. Академия ликовала. В возникшей неразберихе меня радовало только одно: к концу игры сникшие боевые маги действительно вернули сине-зеленую окраску.

— Хочешь поздравить Вэллара с победой? — спросил Закари прежде, чем мы выдвинулись к крестной. — Я подожду.

Живенько представилось, как возле дверей раздевалки толкутся взволнованные поклонницы, от нетерпения взмахивающие метелками для брумбола. И я с суровой миной притрусь к этому бордово-желтому табуну. Сломанную метелку возьму у Адама.

— Не думаю, что теперь он будет рад меня не видеть, — возвращая Торстену пальто, сухо отказалась я от привилегии выступить седьмой хористкой в пятом ряду. — Загляну к нему, когда вернусь.

Несмотря на крапающий дождь и промозглый холод, толпа не расходилась и ждала появления победоносной команды на улице возле спортивного корпуса. Бранч со Стоуном, наперебой обсуждая, что сегодня в академии точно закатят пирушку и неплохо бы узнать, где именно, на удивление дружным дуэтом затерялись в людском скопище, а мы отправились к Айше.

Крестная поселилась в преподавательском квартале, но эту короткую улочку между двух рядов узких домиков, сросшихся каменными боками, студенты называли «деревней».

Здесь было безлюдно. Стук моих каблуков по мокрой брусчатке разносился в настороженной тишине. Я отчего-то занервничала точно перед экзаменом по темным искусствам.

— Ты помнишь, как мы начали встречаться? — спросила у Закари исключительно из желания нарушить долгое молчание.

— Ты меня соблазнила? — уточнил он с ленивой улыбкой.

— На каком слове нужно смеяться?

— Не переживай, моя милая невеста, — хмыкнул Торстен. — Мы будем в ударе.

— Как отвратительно ты меня назвал, — пробормотала я. — Не надо так глубоко погружаться в роль, Закари, а то привыкнешь и захочешь жениться. Придется тебя прикопать возле четвертого ректора.

— Если у меня действительно возникнет такое желание, то лучше прикопай, — рассмеялся он и указал на одну из дверей с крупной красивой литерой, означавшей номер дома: — Нам сюда… Кстати, почему возле четвертого ректора?

— Присмотренное некромантами место. Найдут и воскресят.

— У меня написан официальный отказ от посмертия.

— А ты предусмотрительный, — с иронией протянула я.

Мы поднялись по ступеням и постучали бронзовым молоточком. Дверь сама собой открылась. Домовика, нечисть, обитающую, как правило, в старых домах и замках, Айша когда-то увезла в шкатулке из башни Варлок. Оказалось, что невидимый сосед по-прежнему жил при ней.

— Заходите! — позвала она из глубины комнат.

Что сказать? В гостях мы действительно были в ударе. Импровизировали как фокусники-мошенники, накалывающие доверчивых королевских подданных на ярмарочных площадях. Разок, правда, я почувствовала себя несчастливым канатоходцем, судорожно балансирующим на натянутой веревке… Оказалось, что днем Торстен заказал прямиком в кабинет крестной доставку фруктовой корзины. И забыл об этом меня предупредить.

Свежие фрукты, видимо, из той самой корзины, стояли в большой вазе в самом центре стола: яблоки, груши, цитрусовые, драконий фрукт… Невнятная зеленая дуля с коричневыми крапинами, название которой никак не удавалось вспомнить.

В замке, где живет ядовар, алхимик и прочие представители ведьмовской братии, с детства учат не совать в рот разную гадость. Эта самая дуля в горошек выглядела очень подозрительно. Не удивлюсь, если Айша в конечном итоге пустит ее на варенье, а получится ядовитое зелье.

— Спасибо, Закари, — распевным голосом поблагодарила крестная, и живая татуировка у нее на лице перетекла с виска на скулу. — Уверена, Марта сказала, что ничего не нужно — вы не на смотринах.

С ума сойти! Шесть лет в замке не живет, а знает меня как облупленную. Страшная женщина!

— Но я же догадывался, что шел на смотрины, госпожа деканесса, — светским тоном вымолвил он.

— Естественно, — развеселилась она. — Вряд ли вам нужно мое благословение, но разглядеть тебя поближе стоило.

В этот момент я как раз изображала заботливую влюбленную девушку и, стараясь не накапать на стол, ложечкой накладывала в его кружку с чаем прозрачно-янтарный цветочный мед.

— Закари любит мед, — пояснила Айше, когда восьмая ложка растворилась в огненном напитке. — Так ведь?

— Ты знаешь мои вкусы, милая, — невозмутимо согласился он и поднес чашку к губам. От маленького глоточка его зрачки резко сократились: превратились в узкие вертикальные щелки и мигом обратно покруглели.

— Слишком сладко? — уточнила я с невинным видом.

— Нет-нет. — Закари кашлянул в кулак, видимо, поперхнувшись вязкой сладостью. — В самый раз.

Крестная смотрела с откровенным любопытством и вдруг огорошила:

— Вы в ссоре?

— Нет! — ответили в два голоса.

Не объяснишь же, что мы действительно не в ссоре, а заключили вынужденный мирный договор и с переменным успехом пытаемся найти общий язык. Выходило по большей части паршиво.

— Понимаю. — Она задумчиво покрутила в руках чашку и посмотрела прямехонько на меня так, словно пыталась прочитать мысли. — Непривычно жить в мире, в котором больше не надо скрываться. Верно? Испытание свободой всегда самое сложное.

Казалось бы, замечательная фраза для окончания первого официального визита, но мы с Закари только появились, так что пришлось поизображать горячо влюбленных еще некоторое время.

По дороге к общежитию дождь, весь день осыпавший Деймран мелкой моросью, вдруг хлынул холодным злым ливнем. Не спасал даже раскрытый Закари невидимый купол-зонт. Сверху-то не лило, но от хлестких косых струй пальто напитывалось влагой.

— Давай переждем, — предложила я.

— В оранжерею? — Закари указал на длинное стеклянное здание с дугообразной крышей, подсвеченное изнутри огнями.

Торопливо, стараясь обходить особенно большие лужи, а где обойти не удавалось, проскакивая по ним на цыпочках, мы добрались до дверей оранжереи. Внутри пахло влажной зеленью и сырой землей. По крыше шумно колотил дождь. По стенам стекали ручейки воды, отчего на узкой гравийной дорожке, подсвеченной тусклыми фонариками, танцевали неровные тени.

— Ты в курсе, что оранжерея считается местом для свиданий? — спросил Торстен.

— Только не ударяйся в светлые воспоминания, — отряхивая пальто, с насмешкой попросила я. — Уверена, ты здесь часто бывал, энергичный садовник…

В подтверждение его слов из-за кустов донесся недвусмысленный стон. Я резко прижала ладонь к губам и округлила глаза, стараясь сдержать смех. Закари согласно кивнул, дескать, что поделаешь с прозой жизни, если в общежитии селят по двое. Махнув рукой, одними губами я беззвучно скомандовала:

— Пойдем.

И в просвете между ветками взглядом наткнулась на жарко целующуюся пару. Возможно, они не слышали нас из-за стука дождя, или этим двоим было откровенно плевать на внешний мир и любые его проявления. Но парнем, без колебаний задирающим юбку незнакомой девчонки, оказался Айк.

ГЛАВА 8. Бал теней

Пожалуй, единственное, что я почувствовала — нечеловеческое изумление, а следом в груди обжигающим комом вспыхнула ярость. Дыхание перехватило, на кончиках пальцев затрещали искры светлой магии.

Крепко сжав мой локоть, Торстен заставил перевести взгляд в его серьезное лицо.

— Закари, тебе лучше уйти, — холодно ответила я и аккуратно высвободила руку. — Не делай этот момент еще унизительнее.

Он не настаивал и больше не останавливал: бросил тихое «как знаешь» и действительно вышел на улицу.

Между тем Айк, увлеченный жарким непотребством, начал избавляться от свитера. В подсвеченном тусклыми огоньками полумраке замаячила обнаженная спина. На пояснице темнел заметный синяк. Видимо, приложился во время игры.