Реванш титанов. Битва за грёзы - Алексей В. Мошков

не существовало? — ехидно осведомился Борис, радуясь, что не зря прочитал подаренную библиотекаршей книжку от корки до корки.

— И пусть, что здесь такого? — сверкнула глазами Инна и дернула плечом, вынуждая сопровождающего развернуть ее инвалидную коляску так, чтобы она лучше видела собеседника. — Они истинно бессмертные сущности, в отличие от олимпийцев, которые даже своим детям не смогли передать долголетие. А еще титаны наверняка щедро одарят тех, кто наконец-то вызволит их из вековечного плена. Мы сможем забыть про болезни и немощь, станем их верными слугами, которые ознаменуют новую эру в истории нашей планеты.

— А с чего вдруг такая уверенность? — изумился Медведев. — То есть про бартер я все понял. Мы фиг знает как освобождаем титанов из Тартара, они же, расплывшись в благодарностях, должны нас всячески облагодетельствовать. Только вот эти ребята не слишком понимают такие слова, как «долг» и «честь». Там братья спят с сестрами, убивают своих отцов и совершают массу поступков, которые у нас трактуются не иначе как с точки зрения Уголовного кодекса. Если эта сила реально где-то существует, то, вырвавшись на свободу, она первым делом уничтожит нас, если я хоть что-то понимаю в природе изначальных богов и их порождений.

В баре наступила томительная тишина. Старшие, похоже, не были готовы к тому, что Борис имеет свой взгляд на древнегреческую мифологию. Поэтому, воспользовавшись паузой, Медведев спросил уже гораздо спокойнее:

— Зачем я вам?

Компания вновь переглянулась.

— Ребята, несерьезно. Вы сами приглашаете меня на встречу, пообещав, что расскажете все. Вместо этого опять начинается угадайка — я должен вытягивать из вас рандомные ответы. Сколько можно-то? Я не молокосос, перед которым стоит помахать приглашением в тайное общество, и он весь ваш с потрохами. А учитывая, что развлечения для меня заканчиваются плохо, я просто требую полной откровенности прямо здесь и сейчас. Иначе — барахтайтесь сами. Вы же как-то и до этого без меня справлялись, вот и в путь!

— Барни прав, — признал Анатолий. — Мы действительно ведем себя с ним не настолько прозрачно, как обещали. Инночка, вы позволите?

Констанция мрачно кивнула.

— Инна Константиновна давно искала способ связи с теми, кто действительно обладает властью в снах и иллюзиях. Она, наша неутомимая исследовательница и странница, перебрала множество вариантов, пока не остановилась на древнегреческом, где существовали пусть аллегорические, но вполне внятные отсылки, как именно зародился наш мир в том виде, каким мы его знаем. Вам пока все понятно?

Борис вздохнул:

— Да, безусловно. Хотя я до сих пор не догоняю, почему вы считаете, что это нам как-то поможет.

Констанция внезапно взорвалась:

— Хорошо вам, молодой человек, говорить такое, когда вы при своих ногах и здоровьем прочим вас бог не обидел. А мне, например, жизнь изрядно задолжала. И я хочу получить all the debts. И сделать это, пока не стало слишком поздно. Я бы давно переселилась в мир иллюзий, но меня останавливает то, что я должна поддерживать в относительно функционирующем состоянии это ни на что не годное тело, иначе умру и здесь, и там. И я не готова с этим мириться! Мне нужно бессмертие, желательно по обе стороны границы, и я его получу так или иначе.

— Но с твоей помощью, парень, — вклинился в горячий монолог Игорь, — это произойдет быстрее и надежнее.

— Откуда такая убежденность?

— Видишь ли, Барни, — Анатолий задумчиво почесал переносицу. — Мы считали, что Тартар располагается далеко от нас. Имеется в виду, где-то в толщах земной тверди, чуть ли не в районе мантии, а то и ядра. Но Инна Константиновна доказала, что это не так. Объяснение, что титаны были низвергнуты глубоко под землю — скорее метафорическое. Они находятся там, где до них далеко тянуться и тяжело добраться. Но к строению нашей планеты это никакого отношения не имеет.

Толя замолчал, и Борис вновь почувствовал раздражение. Неторопливая манера изложения начала его доставать.

— Тогда где же заключены титаны?

— В мире снов, — отчеканила Констанция. — Но на столь глубоких уровнях, что обычному сноходцу и даже снотворцу туда дороги нет.

— А нам?

— А нам уже открыта. Титанам ведь тоже не в радость их заключение. Именно поэтому Иапет, один из шести братьев, давно искал способ сбросить с себя оковы Зевса, разрушив стены темницы. И вот тут, юноша, мы с вами расходимся в понимании происхождения человечества, потому что его истоки пошли не от олимпийцев, а от сына Иапета, которого вы знаете под именем Прометея. Поэтому нет смысла взывать к олимпийцам, а тем более вставать на их сторону. Свою победу в титаномахии они заполучили обманом, о чем вам прекрасно известно. Мы обращаемся непосредственно к отцу всего сущего, к Иапету.

— И какой же способ освобождения из Тартара он нашел? — Медведев решил позволить своему внутреннему педанту вволю оттянуться.

— Иапет подарил нам сны, — взмахнула рукой Инна Константиновна.

— А как же Гипнос, который считается покровителем сновидений? — не удержался Борис. — Он ведь по происхождению если не древнее титанов, то как минимум равен им. Он тоже рожден от первичных богов.

— Гипносу и так хорошо, — отмахнулась Констанция. — Он постоянно пребывает в грезах, ему там благостно и ничего не нужно. А его брат Онир, бог вещих и лживых сновидений, и вовсе предпочел удалиться туда, где его не в силах достать ни людской, ни божий глас. Там нам ловить нечего.

— Но почему именно Иапет?

— Спросите у него сами при встрече, молодой человек. Но мы знаем точно: титан Иапет обратился за помощью к матери Гипноса Нюкте, которая по странному стечению обстоятельств тоже проживает в Тартаре, хоть и регулярно покидает его. По его просьбе Нюкта, отделив сны от личностей Гипноса и Онира, подарила простым людям возможность их видеть, после чего Иапет принялся терпеливо ждать, пока вырастут поколения тех, кто будет способен распорядиться этим даром.

— Хотите сказать, он дождался?

— Да, — кивнул Анатолий и сразу же продолжил: — Члены нашего маленького общества обучали друг друга различным приемам, благодаря которым можно посещать чужие сны и корректировать иллюзии. Но мы не до конца понимали механизм, с помощью которого это становится возможным в отношении, скажем, не одного-двух, а сразу пятидесяти человек. И благодаря вам, наш дорогой Барни, мы это понимание обрели. Когда вы на музыкальном фестивале устроили сонный праздник для сотен человек, мы изумились и сделали все возможное, чтобы подружиться с вами. А затем последовал ряд экспериментов. Признаю, довольно рискованных. Но мы осознали, что…

— Что люди могут грезить не только во сне, но и наяву, — отчеканила Инна Константиновна. — И чем больше грезящих в нужном направлении