Нина - Марина Анатольевна Кистяева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Будет – это последствия незащищенного секса? – правильно говорят, слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Нина брякнула вопрос и тотчас зажала рот ладонью, ругая себя.
- Если хочешь – обсудим и это, - невозмутимо отозвался Корицкий.
- Я ничего не могу сейчас сказать. Я сплю уже, - соврала она наглым образом, элементарно стушевавшись.
Ирония заключалась в том, что там, у него на яхте, играя роль эскортницы, она была более уверена в себе, чем сейчас. Там она знала, что всё «понарошку», что она под прикрытием.
Сегодня всё иначе.
- Хорошо, - после небольшой паузы, которая, как думалось, ему далась непросто, ответил Константин. – Утром сообщи. Буду ждать звонка. Или скажи, когда перезвонить.
- Я…сама, - быстро отозвалась она и скинула звонок.
Нина рухнула на подушку и уставилась невидящим взглядом в потолок. Какой сон… О сне можно забыть!
То, что Корицкий пригласил её на завтрак, можно считать за свидание?
Мысль о том, что он недавно овдовел, остудила её порывы. Нина перевернулась на живот, уткнулась в подушку и приказала себе спать.
На сегодня достаточно и мыслей, и приключений.
Утром она встала в приподнятом настроение и отличном расположении духа. Напевая, пробежала в ванную и удостоверилась, что футболка на месте. Что Нине ничего не приснилось! Легкий дискомфорт между ног тоже свидетельствовал о том, что встреча на берегу была более чем реальной.
Девушка быстро привела себя в порядок, отметив, что оттеночный шампунь приглушил её природный блонд и сделал лицо немного взрослее. Нина нанесла легкий макияж на лицо и спустилась вниз, держа телефон при себе. Часы показывали 8-47.
Рано для завтрака или как?
Её подмывало позвонить или написать Косте.
Теперь – можно?
В доме стояла оглушающая тишина. После ночной попойки все спали. Нина продолжала улыбаться и загадочно посматривать на телефон.
Если пойдет, как она думает – сегодня они начнут всё сначала. Она и Костя.
Поговорят. Обсудят. Проанализируют дубайские события. Она объяснит, что не было никакого спора. О своих чувствах она благоразумно промолчит. Лучше послушает, что он скажет. Он же должен что-то сказать?
В её понимании – многое.
8 – 55. Тишина.
Нина покачала головой. Она теперь каждые пять минут будет на часы смотреть? Скорее всего.
Пройдя на кухню, она выпила теплой воды. Постояла, постучала короткими ноготками по столешнице.
Позвонить?
Написать?
Кофе сделать?
Выбрала последний вариант.
Достав из холодильника молоко, она смастерила себе латте и, довольная, вышла на веранду.
- Пахнет вкусно, - сонный мужской голос раздался за спиной Нины, заставив девушку едва ощутимо вздрогнуть. Она ненавидела, когда к ней тихо подкрадывались.
Это был Макс. Более того, он спустился вниз в одним шортах, явно желая покрасоваться раскаченным телом перед Ниной.
9-05.
Нина ничего не ответила, повела плечами и опустилась в ротанговое кресло-качалку. Телефон положила перед собой, чтобы не пропустить ни звонка, ни сообщения.
- Нина Коваль, кажется, ты попалась.
Макс опустился перед ней на корточки, самоуверенно улыбаясь. Девушка невольно поджала ноги, сетуя, что для завтрака – романтического! – выбрала белый сарафан на тонких лямках. Подол задрался, обнажив ноги выше колен. И теперь на её ноги бесстыдно пялился парень.
- Что тебе надо? – недружелюбно бросила Нина в ответ, встречая взгляд молодого мужчины.
- Не что, а кто. Ты.
Нина сделала глоток кофе и слегка заметно искривила губы, как делали её братья, когда слышали что-то неразумное, за гранью выходящее.
- Макс, я скажу один раз. Если ты не оставишь меня в покое, я пожалуюсь… Нет, просто намекну. Так… Невзначай… Отцу. А, может, одному из братьев. Не знаю, кому… Что один молодой человек меня …хм…обижает, нет, хорошо, не обижает, просто чрезмерно назойлив в отношении меня.
Она не стала договаривать.
И да, она тоже иногда умела быть стервой.
Мама научила в качестве той же самозащиты. Показывать зубы необходимо, иначе даже фамилия Коваль не спасет.
Макс поменялся в лице. Нахальная бравада сменилась наигранным пренебрежением, но в глубине глаз Нина отчетливо увидела испуг.
Она поступила плохо, отвратительно. Пришлось прибегнуть к крайней мере.
Парень поднялся и ткнул в её сторону указательным пальцем.
- Я тебя услышал.
Она ничего не ответила, отвернулась, устремив взор на море.
Где-то там вчера её поймал Костя…
Стоило подумать о нем, и предвкушение снова расцвело яркими красками в груди.
Нина допила кофе и нажала на телефон, чтобы посмотреть время.
9-25.
Хм…
Предположить, что Корицкий знал о ней если не всё, так многое. Например, то, что она жаворонок. Вот он тоже любил рано вставать. Половина десятого отличное время для завтрака!
Девушка ещё некоторое время посидела на веранде, крутя в руках пустую чашку. Ещё сделать кофе? Не много ли…
Она вернулась на кухню и сделала себе горячих бутербродов. Потом подумала и приготовила ещё несколько. Кто первый проснется, тому и достанется. Дальше воспользуются службой доставки из ресторанов. Она умела готовить. Иногда они вместе с мамой готовили для своих мужчин ужин. Почему бы и нет?
В 10-10 Нина на одеревеневших ногах поднялась в спальню.
Ещё немного…чуть-чуть…. Подождет.
В половине двенадцатого она сказала охраннику, чтобы готовил машину – она возвращается домой.
Константин Корицкий не позвонил ей в тот день.
Не позвонил и на следующий.
А через две недели у Нины не пришли месячные.
Глава 17
- Подписывай. Вот тут.
Перед Ниной опустился лист бумаги.
Она посмотрела на слишком спокойного отца, перевела взгляд на лист, где уже имелась одна подпись, потом снова на отца и упрямо покачала головой.
- Нет, пап.
- Подписывай, я сказал! – Руслан Коваль едва ощутимо повысил голос.
- Руслан, мы сегодня едем в клинику, и уже тогда…
Мужчина прикрыл глаза, и Екатерина оборвала предложение.
Она стояла неподалеку и ломала руки.
Таким мужа она не видела давно. Лет двадцать так точно.
Он рвал и метал.
О том, что Нина купила и сделала тест на беременность, он узнал через час после поездки дочери в аптеку.
- Это может быть гормональный сбой…
- Я не поеду ни в какую больницу. И подписывать ничего не буду. Я…
- Будешь! Мой внук не родится безотцовщиной!
- Руслан…
- Катя, помолчи! Я ничего не сказал, когда моя дочь рванула к Корицкому в Дубай! Черт с ними, подумал я. Влюбленные, мало ли что. Но
