Пир или голод - Уоррен Мерфи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Римо улыбнулся:
– Я весь внимание!
– Тебе станет не до смеха, когда ты дослушаешь до конца, – сурово проговорил Чиун, с отвращением отбрасывая случайно уцелевший кукурузный початок. – Рис, попадая в желудок человека, полностью переваривается. Совсем не так обстоит дело с коварной кукурузой.
Мастер Синанджу указал на стадо коров, с наслаждением поглощавших кукурузное крошево.
– Зерно кукурузы твердое и упрямое, – продолжил Чиун. – Конечно, оно так и просится в рот, но, попав в желудок, не всегда переваривается. Некоторые кукурузные зерна остаются целыми и так и покидают организм съевшего их человека или животного.
Внезапно остановившись, старик взглянул себе под ноги.
Римо сделал то же самое.
– Что ты видишь, сын мой? – спросил учитель.
– Коровью лепешку, – ответил Римо.
– Вглядись внимательнее.
Римо опустился на одно колено. Все правильно, перед ним самый настоящий навоз, уже наполовину высушенный солнцем. В бурой массе там и сям проглядывали ярко-желтые кукурузные зерна.
– Ну, что увидел интересного, Римо? – спросил Чиун.
– Я вижу, что корова ела кукурузу.
– И некоторые зерна не переварились.
– Должно быть, корова не слишком тщательно пережевывала корм.
– Вот то же происходит и с людьми. Жители деревни Синанджу не составили исключения.
Поднявшись на ноги, Римо взглянул в глаза учителя.
– На третий «кукурузный год», Римо, – нараспев произнес мастер Синанджу, – желтая зараза разрослась повсюду – и там, где ее сажали, и там, где не сажали. Жители деревни с удовольствием ели кукурузу в огромных количествах, не задумываясь о последствиях. Испражняясь в самых разнообразных местах, они невольно содействовали бесконтрольному распространению кукурузных посевов.
Чиун закрыл глаза и вздрогнул от омерзения.
– Очень скоро ужасные толстые побеги кукурузы уже высились повсюду, даже там, где всегда выращивали рис, – печально произнес он.
Римо притворился, что не на шутку испуган:
– Нет! Не может быть! Только не на рисовых полях!
Не заметив иронии, мастер Синанджу печально кивнул:
– Увы, к концу третьего «кукурузного года» в деревне не осталось риса. Повсюду зеленела кукуруза. Впрочем, жители не проявляли никакого беспокойства. Мастеру же Синанджу, от которого зависло благополучие всей деревни, для правильного питания требовался именно рис, а его-то как раз и не было! Кокмул стал постепенно толстеть и терять все свои навыки.
– И что же его спасло?
– Смерть. Он умер, и его место занял преемник по имени Пио. Однажды весенним днем он вышел в поля, окружавшие деревню, и своими благородными руками уничтожил все дьявольские всходы оглупляющего желтого зерна, заставив тем самым жителей деревни Синанджу вернуться к добротному чистому рису. Коварный демон наконец-то был изгнан из Кореи! На севере и по сей день сознательный сев кукурузы наказывается смертной казнью.
Недоверчиво хмыкнув, Римо огляделся вокруг.
– Держу пари, что это кукурузное поле уничтожил отнюдь не Пио, внезапно вернувшийся из загробного мира.
– Конечно, не Пио, а чума!
– Какого рода?
– Вот это-то и предстоит нам узнать, – отозвался Чиун, направляясь к фермерскому дому.
Пожав плечами, Римо двинулся следом. Если учителю и впрямь удастся разгадать эту головоломку, то не зря он терпеливо выслушивал его.
И все-таки Римо никак не мог понять, почему мастеру Синанджу нельзя употреблять в пищу кукурузу. Просто нужно как следует ее разжевывать, вот и все!
Глава 32
Когда колонна борцов за свободу под командованием Мерла Стрипа приблизилась к «логову федеральных заговорщиков против житницы всей Америки» – так они назвали дом Хелвига Вюрмлингера, – рядом с печально прославившейся лабораторией не оказалось ни фургонов с антеннами телевизионной спутниковой связи, ни оживленно снующих репортеров, ни вообще каких бы то ни было признаков жизни.
Да и само здание как-то не очень походило на «логово». Выстроенное из глины, оно было высотой в два этажа, не больше. Маленькие окна имели странную, инсектоидную форму. Вокруг стояла тишина, а со стороны дома доносилось лишь печальное жужжание больных пчел.
– Что-то не нравится мне этот звук, – произнес Гордон Гаррет, сидевший за рулем головного джипа, который теперь из чисто тактических соображений перекочевал в хвост колонны. «Нельзя же позволить врагу сразу вывести из строя машину командира!» – объяснил свой поступок Мерл Стрип.
– Так гудят, – сообщил Стрип, хватаясь за свою любимую спортивную винтовку с оптическим прицелом и полным магазином, – испуганные антиамериканские, антихристианские дьявольские пчелы! Наши заклятые враги!
Гаррет поежился, невольно нащупывая ногой педаль тормоза.
– Колонна, стой! – приказал Мерл через мегафон.
И колонна борцов за свободу послушно остановилась.
– Всем выйти из машин! – скомандовал Стрип.
Из разномастных машин колонны повыпрыгивали ударные силы Народной милиции штата Айова. Те из них, у кого имелось оружие – по преимуществу старые винтовки «ремингтон», – громко заклацали курками и затворами.
Не выходя из относительно безопасного джипа, командир включил мегафон на полную мощность и поднес ко рту микрофон:
– Внимание! Внимание! Говорит командир Мерл Стрип! Призываю доктора Хелвига Вюрмлингера выйти из своего богопротивного глинобитного дома и ответить за преступления против американского сельского хозяйства!
Внезапно жужжание пчел прекратилось. Наступила полная тишина.
Затем овальной формы входная дверь приоткрылась, и в полосу лунного света вступила сутулая фигура долговязого мужчины.
– Ты Вюрмлингер?
– Да, я. А вас как зовут? Вы сказали, что вы Мерил Стрип?
– Черт побери! Мерл! Мерл Стрип! Командир Народной милиции штата Айова!
– Значит, я с вами не знаком и никогда о вас не слышал. А по какому праву вы вторглись на мою территорию?
– Сейчас ты нам ответишь за преступления против Айовы и всей Америки!
– Что за ерунду вы мелете?! Ну-ка, выйдите на свет, чтобы я мог вас разглядеть!
– Ага, хочешь убить меня с помощью своих дьявольских пчел? Ну уж нет! Не такой я дурак, чтобы поддаться тебе, Вюрмлингер!
Воцарилась неловкая пауза. И Мерл Стрип скомандовал:
– Ребята! Немедленно подпалите это осиное гнездо нового Франкенштейна!
«Ребята» беспомощно мялись и топтались на месте.
– Чем поджигать-то? – спросил один из них. – У нас ничего такого нет...
– Тогда войдите в эту чертову хибару и поищите что-нибудь там!
Ни один из фермеров не двинулся с места. Слишком уж они были испуганны, к тому же странное гудение возобновилось, и в нем теперь чувствовалась смертная тоска.
И тут появилась пчела, крупная, толстая. На фоне полной луны отчетливо виднелся ее абрис. Подлетев прямо к джипу Стрипа, она с лету ткнулась в лобовое стекло. Металлический щелчок привлек внимание Мерла, и он взглянул в направлении странного звука.
Прямо перед ним за стеклом зависла огромная пчела и злобно уставилась на Стрипа своими фасеточными глазками. Еще через мгновение волосы у него на голове встали дыбом – на блестящей черной спинке твари он разглядел правильный рисунок человеческого черепа, или так называемую мертвую голову!
– Пчела-убийца! Это пчела-убийца! – вне себя от ужаса завопил Мерл. – Мужики, будьте осторожны! Прихлопните ее, если не хотите умереть!
Милиционеры разом повернулись на крик командира, выставив перед собой заряженные ружья.
Если бы они еще видели мишень!
Нацеленное в пространство оружие так и не выстрелило, и Стрип прекрасно это видел.
– Чего же вы ждете, идиоты безмозглые? – взревел он.
– Да где она? Где пчела-то? – спрашивали друг у друга фермеры. Они целились в небо, деревья, луну, дома, машины, дорогу... Они искали пчелу повсюду, только не там, где затаилась, терпеливо ожидая своего часа, злобная тварь.
Тогда Мерл выхватил из своих камуфляжных штанов карманный фонарик и торопливо щелкнул выключателем. Направив яркий луч света прямо на злобное насекомое, Стрип изо всех сил заорал:
– Вон она! Вон! Стреляйте же скорее! Убейте ее!
И вся команда Народной милиции разом выпалила в указанном командиром направлении. Ночную тьму ослепительными штрихами прорезали трассирующие пули. Воздух содрогнулся от ружейного грохота и воинственных криков мужчин, в которых звучал скорее страх, чем гнев.
Когда все стихло, пчелы проклятого доктора Хелвига Вюрмлингера нигде не было видно.
– Ну что, попали? Убили ее или нет? – раздался чей-то дрожащий возглас.
Именно этот вопрос больше всего интересовал сейчас выбиравшегося из-под сиденья Мерла Стрипа. Среди всеобщего переполоха он выронил фонарик и теперь лихорадочно шарил по полу, пытаясь его нащупать. И тут до его слуха донесся новый пугающий звук.
Это было скорее зудение, чем жужжание – на очень высокой ноте, с металлическим призвуком. Печальное болезненное жужжание страдающих пчел, которое милиционеры услышали, когда только подъехали к дому Вюрмлингера, сменилось настойчивым, злым и очень пронзительным гулом.
