Корпорация цветов - Константин Соргунов

Я не могу сказать даже, какое время суток было в этом странном и удивительном лесу. Когда я поднимал голову вверх, я не видел ничего, кроме тёмно-зелёный ветвей, сплетённых над моей головой. Я шел по тропинке всё дальше и дальше, постепенно проникаясь очарованием леса и стараясь шагать осторожно, чтобы не хрустнула ни одна веточка, ни дрогнул ни один листочек. Поначалу я не видел ничего, кроме зелёного мха, потом мои глаза стали различать цветы и травы, сверкающие, как драгоценные камни. С удивлением смотрел я на длинные стебли колокольчиков, до самого верха покрытые блестящими прозрачными каплями, и на сами колокольчики, в центре которых переливались маленькие синие шарики. Несколько раз я пробовал прикоснуться к ним рукой, но они оказывались скользкими, как ртуть, сами собой убегали от моих пальцев и скатывались в мох. Травы здесь были с острыми как бритва краями, в чем я уже успел убедиться, неосторожно коснувшись их ладонью.

Потом я увидел удивительные соцветия люпина, который здесь назывался не иначе как лау-лау и имел особую ценность для дрэев. Больше всего здешний люпин напоминал мне кукурузные початки, настолько твёрдыми и прочными казались их маленькие цветы, плотно облеплявшие толстый стебель. Я осторожно потрогал их, и мне показалось, что я прикасаюсь к чему-то желеобразному. У меня на пальцах оказалась густая масса, по консистенции напоминающая зубную пасту. Запах у неё был довольно приятный, к лёгкому цветочному аромату примешивалась древесная нота.

Руки я вытер об траву, и пошел дальше через заросли лау-лау, которых здесь было в великом множестве. Нет, люпин не рос сплошным ковром, как это часто бывало в нашем дачном посёлке на заброшенных участках, нет, здесь он довольно гармонично сочетался с местным вариантом папоротника и незнакомыми травами. Мне послышалось, что я различаю лёгкий перезвон, а когда я прислушался, выяснилось, что так звенят лау-лау. В лесу не было не ветерка, я решил, что тому виной мои шаги, но когда я остановился и даже задержал дыхание, цветы по-прежнему мелодично звенели. Звучание у них было довольно своеобразное, но мелодичное, будто бы лау-лау подчинялись невидимому дирижеру. Это придавало мшистому лесу особое обаяние. Я немного постоял и поглядел по сторонам, отмечая про себя то, насколько здесь спокойно и безопасно, а потом пошел дальше, уже не останавливаясь ни на миг.

Через полсотни шагов я буквально вылетел на залитую солнцем лужайку и долго ещё щурился на яркий свет. Лес закончился так быстро, что я даже не успел ничего понять, не было ни просвета между деревьями, ничего, что могло бы послужить хоть какой-то границей. Я вышел из мшистого леса как из подъезда дома, моментально оказавшись на улице. В первый момент это меня изумило, но потом я подумал, что в таком месте удивляться чему бы то ни было не имеет смысла.

Когда мои глаза перестали болеть от солнечного света, я смог как следует оглядеться. На лужайке я увидел совсем молоденькую девушку в длинном светло-красном платье, сидящую прямо на траве. На вид ей было лет пятнадцать, не больше. Рядом с ней сидел, поджав под себя лапы, собиратель, а его огромная уродливая голова лежала у девушки на коленях. Челюсти зверя что-то пережевывали, все четыре глаза были закрыты. Рука девушки покоилась на боку собирателя.

— Привет, — сказал я как можно спокойнее, чтобы не напугать ни зверя, ни человека. При звуке моего голоса девушка вздрогнула, а собиратель лежал всё так же неподвижно. Кажется, он спал. В первый момент девушка хотела вскочить, но потом вспомнила о том, чья голова лежит на её коленях, и осталась на месте. Здороваться со мной она не стала.

— Я Игорь, — представился я. — Я ищу дорогу домой. В мой, гм… аларин.

— Иди по дороге прямо, — сказала девушка, опустив взгляд и перебирая руками жесткую белую шерсть зверя. — Тропинка приведет тебя туда, куда нужно.

— Спасибо, — поблагодарил я. Но я расспрашивал её вовсе не для того, чтобы узнать дорогу, которую и без того указал мне пастух. Не знаю почему, но в этом странном месте мне отчаянно хотелось заговаривать с каждым, кого я встречал. Возможно, я делал это для того, чтобы не завыть от отчаяния и одиночества, а может во мне ещё не угас дух авантюризма, который, казалось, я давно в себе потушил.

— Как тебя зовут? — насмелился, наконец, спросить я. — Ты тоже служишь дрэям? Как и тот пастух, за лесом?

Глаза у девушки вспыхнули, на щеках выступил румянец. Она осторожно взяла голову собирателя, аккуратно переложила её на землю и вскочила на ноги. Росту в ней оказалось немало, так что мне с моими ста восьмьюдесятью сантиметрами пришлось смотреть снизу вверх.

— Как ты смеешь говорить мне о нём! — воскликнула она. Голос её оказался мелодичным, с еле заметной хрипотой, так, как будто у девушки было простужено горло. — Как смеешь ты говорить о том, кто предал собственный народ!

— Прости, — поспешно сказал я, вскидывая руки в просительном жесте. — Клянусь, я ничего не знаю о том пастухе, кроме того, что он пасёт белых зверей! Я увидел тебя с таким же животным и решил, что ты…

— Животным! — вскричала девушка с затаённой болью. — Знаешь ли ты, что это… животное по разуму не уступает любому пришлому мудрецу?

— Прости меня, — повторил я. — Я не знаю ни тебя, ни твоего мира.

— Это не животное! — продолжала девушка, совершенно меня не слушая. — Эйи умны, Эйи преданны, Эйи…

— И я не знаю, как сюда попал, — возвысил я голос. — Если я невольно обидел тебя, прости. Я блуждаю здесь с самого утра, я потерял двоих мальчишек, и не знаю, вернусь ли я домой к дочери. Я чужой здесь. И мне нелегко.

Видимо, последние слова я произнёс особенно громко, потому что собиратель открыл глаза и встал на свои кривые лапы. Он долго смотрел на меня, подрагивая кончиками ушей, потом подошел и ткнулся носом в моё колено. Медленно, очень медленно зверь поднял голову и внимательно посмотрел мне в лицо. Его взгляд заставил меня поёжиться, уж слишком осознанным он был.

— Я Тайя, — неожиданно сказала девушка. — А он Тари.

Услышав своё имя, белый зверь мотнул крупной головой и издал гортанный звук. Пасть его при этом была закрыта, уши всё ещё вздрагивали.

— Он твой? — спросил я, стараясь выражать свои мысли как можно более лаконичнее, чтобы невзначай не обидеть свою новую знакомку.

— Тари свой собственный, — с некоторой гордостью сказала Тайя. — Я присматриваю за ним.

— Хорошо, — кивнул я. — А тот юноша…

— Агхни! Агхдахнаи! — хрипло крикнула девушка. — Прислужник дрэев! Он губин собирателей, как слепых котят!

— То есть пасёт, — поправил её я. — Но разве ты сама делаешь не то же самое?