Одинокий демон. Тетралогия (СИ) - Андрей Кощиенко

Вскинув голову и глядя снизу вверх в растерянное лицо, принц протянул открытую черную бархатную коробочку с тонким золотым колечком внутри.

– Я хотел подарить тебе его сразу, еще в то утро… но все пошло както… неожиданно. Прости меня. Я дурак! Прошу тебя, прими его и будь моей женой!

– Эээ…

(Почему, когда нужно, все умные слова и мысли кудато исчезают?!)

Эри

Я сидел под крышей каменной террасы дворца на краю небольшого фонтана с несколькими слабо журчащими струйками. Рассеянно наблюдал за плавающими в прозрачной воде красными рыбками и размышлял – должен ли я чтото Алатари или нет? С одной стороны – бесплатно работать я не договаривался. С другой стороны – оплата была обещана. А то, что она мне передала знания, можно рассматривать как врученное наемнику оружие для выполнения задания. Однако в связи со всплывшими обстоятельствами совершение «окончательного расчета» находится под большим вопросом. И я не сказал, что согласен! Не успел. Она «отключилась». Поэтому я имею полное право считать себя ничем ей не обязанным и отказаться от предварительной договоренности. Но! Знания по медицине, которые она так варварски вбила мне в мозг, – весьма интересны. Я еще до конца все не просмотрел и не во всем разобрался, но похоже, что это сублимированная информация, накопленная богиней за все время существования этого мира. Плюс чтото лично от нее. Капля божественности. Вполне вероятно, что я воспользуюсь этими знаниями. Но! Если я это сделаю, получится, что я должен буду выполнять условия договора с Алатари. Я же пользуюсь! А раз пользуюсь, значит, подписался… Но выполнять договор без оплаты… Так ли мне это надо?

Под сводами террасы раздались легкие шаги. Из коридора выбежала Амали в забавном кремовом платье, расходившемся внизу широким колокольчиком, и побежала ко мне. Странно, но такое ощущение, что она всегда знает, где я.

– Ты плачешь? – удивился я, взглянув на ее. – Что случилось?

– Эриэлла… Алатари умирает! Ей очень плохо! Мне ее так жалко!

Слезы буквально катились из глаз девочки.

Упс! И что с ней делать? Вытирать носы я не умею. Да и не собираюсь. Но такое искреннее чувство сострадания и горя в ментале…

– Возьми платок! – строго приказал я. – Кто тебе это сказал?

– Не сказал. Папа разговаривал с хранителями… (Всхлип.)

– А ты услышала? Или подслушала?

– Я не подслушиваю! – обиделась она. Даже слезы перестала вытирать.

– О! Извини. Я забыла, что ты хорошая девочка.

– Да. Я хорошая. А если она умрет?

– Не умрет.

– Откуда ты знаешь? Ей ведь оченьочень плохо. Она даже говорит с трудом, ты сказала.

– Не умрет, потому что есть я. Прекрати реветь, посмотри на меня и скажи: «Кто я такая?»

– Вестница… Крылатая вестница… – прошептала она, прижав платок к груди и смотря на меня большущими блестящими от слез глазами.

– Вот видишь, вспомнила, – наклонив голову, усмехнулся я ей. – Не плачь и ничего не бойся. Все будет хорошо. Я же здесь!

– Ты ведь поможешь? Ты ее спасешь? Правда?

Секунду я смотрел в детские глаза, светящиеся восхищением и надеждой. Затем легким движением руки вынул свою гитару из потайного кармашка, закинул ногу на ногу и пробежал по струнам, слушая звук. Нормальный лад! Что хорошо в кармашке – как положил, так и взял. Струны не тянутся совершенно.

– Песня. Для маленькой плаксы, – сказал я, обращаясь к девочке, – слушай!

Легко пробежав пальцами по струнам, я стал исполнять песню «Птица» Гарика Сукачева. Весьма подходящую к ситуации. О медленно кружащейся в небе птице – певчей душе. И о крыльях:

А когда я прилечу к тебе… на крыльях солнца…

(В этот миг за моей спиной распахнулись золотые крылья, показывая, у кого тут есть эти самые крылья солнца.)

Песня закончилась.

– Ну и чего ты опять плачешь? – поинтересовался я. – Ты же слышала: не плачь и не думай ни о чем таком! Слышала?

– Слышала, – кивнув, шмыгнула носом Амали. – Просто… Это было так… красиво! У меня сердце просто остановилось! Эриэлла!

Девочка кинулась мне на грудь и, обхватив руками, бурно зарыдала.

«Так, – убирая гитару, подумал я, – этого еще не хватало! Я думал ее успокоить, а вышло все наоборот! И… и? Как… теперь?»

Секунду подумав, припоминая, что в таких ситуациях взрослые делали с детьми, я тихонько опустил правую ладонь на вздрагивающую макушку и осторожно провел рукой по волосам.

– Не плачь, – сказал я, стараясь произнести это помягче.

Та же в ответ зарыдала только сильнее и еще плотнее прижалась ко мне.

Сихот! Как успокоить плачущую девочку? Не скажу, что у меня есть опыт в этом вопросе… Одну я, помнится, оглушил «шоком любви»… Но та уже здоровая была. А тут, пожалуй, явно не тот возраст для такого средства… О! Я же могу эмпатически транслировать чувство радости и спокойствия. Должно подействовать!

Подействовало. Рыдать Амали перестала, перешла на шмыганье носом.

– Ну чего ты так разревелась, глупышка? – поинтересовался я, двумя руками стараясь потихоньку отодвинуть ее от себя. Девочка почувствовала это движение и вцепилась в меня сильнее.

– Мне так жалко ее стало! Она такая красивая на картинах! Совсем как ты! Ты ведь ее спасешь, правда?

Задрав голову, снизу, она близкоблизко смотрела мне в лицо.

– Если бы у меня были крылья! – расценив мое молчание как положительный ответ, сказала она, – я бы вместе с тобой полетела ее спасать!

Я секунду смотрел ей в глаза.

А зачем мне еще одни? Алатины подарки – это ж бомбы на взводе! Бахают, только прикоснись. Я один уже «потрогал»! Если второй так же внезапно сработает, откуда у меня еще крылья вырастут? Боюсь даже представить… И что я буду делать с двумя парами? Я же запутаюсь в них! Всю жизнь одни были… А отдамка я их девочке… И мне спокойно, и ей радость! Ее и так балуют, а так вообще на руках носить будут…

– Хочешь, я подарю тебе крылья? А ты меня отпустишь.

– Крылья! Мне?

Не веря своим ушам, Амали отскочила от меня на шаг и оттуда, смешно вытянув шею вперед, принялась пристальнопристально разглядывать мое лицо, пытаясь понять – обманывают ее или нет?

– Тебе. А ты пообещаешь, что больше не будешь плакать.

– Что? Что происходит?

Встав на носочки, правитель Рассветного леса выглядывал изза спин охранников, вытянув шею. Сильный ветер, дующий навстречу, заставлял щурить глаза.

– Гугугугугууу…