Библиологический словарь - протоиерей Александр Мень

Характер библ. типологии. В отличие от языческой, библ. типология исходит не из вечных П. земного бытия, а из *Откровения о цели мироздания и истории. Место «вертикальной модели» (высший мир и низший мир) в Библии занимает «горизонтальная» (начало космоисторич. процесса и его завершение). Тварный мир представляется в Библии как нечто динамическое, целенаправленное, находящееся в становлении. Символическая типология Библии обусловлена единством Божеств. замысла о мире. Перекличка событий и ситуаций знаменует непрерывность и взаимосвязь различных звеньев единой цепи. В типологии углубляются, переосмысляются и находят символич. толкование изначально данные библ. реалии (пустыня, плен на чужбине, исход и т. д.).

Типология в пределах ВЗ. Сами ветхозав. свящ. писатели сознательно пользовались прообразовательной символикой для раскрытия новых фаз Откровения и истории спасения. Так, для прор.Исайи история человечества, начавшаяся в Эдеме, завершится возвращенным Эдемом (11:6 сл.); прор.Амос интерпретирует старое понятие Дня Господня (торжество Израиля) в апокалиптич. аспекте (Суд Божий над Израилем и др. народами, 5:18 сл.); призыв вернуться в землю обетованную в Ис 40–66 звучит как призыв к новому Исходу. Подобные П. служили подтверждением непрекращающегося Домостроительства Божьего и непреложности обетования. «Исторические благодеяния Божьи Израиль вспоминает лишь для того, чтобы с большей верой ожидать эсхатологического благодеяния, прикровенно возвещаемого этими предзнаменованиями, вписанными в ход истории» (*Грело).

Ветхозав. типология в НЗ. Христос Спаситель в Своей проповеди часто обращается к П. Он делает землю обетованную символом грядущего Царства Божьего (Мф 5:5), Моисеева змея — знамением Своего креста (Числ 21:4 сл.; Ин 3:14), события из Кн.Ионы — символом Своего служения и смерти (Мф 12:38 сл.; Мк 8:12; Лк 11:29 сл.), небесный хлеб, манну — предызображением небесного Хлеба, к–рый Он дарует людям (Ин 6:32). Тайная Вечеря Господня пронизана ветхозав. пасхальными П. Точно так же и евангелисты усматривают в типологии ВЗ прообразы НЗ (ср.Ис 40:3; Мф 3:3).

У ап.Павла символич. созвучие двух Заветов приобретает характер определ. богосл. концепции. По–видимому, приемы типологич. толкования он заимствовал у *книжников *междузаветного периода. Об этом говорит, напр., используемая им игра слов Агарь и ха–гар (гора), что символизирует Синай, т. е. данный на Синае *Закон (Гал 4:24–25). Странствования Израиля в пустыне прообразуют земное странствование Церкви (1 Кор 10:1 сл.).

В Евр ветхозав. богослужение и обряды *праздника Очищения представлены как П. первосвященнич. служения Христа. В 1 Петр события Исхода являются П. для историч. бытия Церкви. Весь Апокалипсис насыщен ветхозав. типологией (особенно тесно он связан с Ис, Иез, Дан).

*Святоотеч. период и новейшее время. На протяжении мн. веков христ. экзегеза широко применяла типологическое толкование ВЗ. Принцип его был сформулирован блж.*Августином в его известном изречении: «Ветхий Завет скрывается в Новом, Новый раскрывается в Ветхом» (Бес 71, на 1 Кор 6).

Толкования св.отцов исключительно богаты типологич. темами. Мы находим их как в комментариях, так и в гомилиях и богослужебных текстах. Мн. образы ВЗ интерпретируются в церк. Предании как П. Богоматери (напр., неопалимая купина, Исх 3:2 сл., знаменовавшая Божественный огонь, не попаляющий человека, в конечном счете становится символом Воплощения и Девы, родившей миру Спасителя).

С возникновением различных форм библейской критики в 16–17 вв. законность типологич. толкования была поставлена под сомнение. Рационалистич. экзегеза (см. ст. Рационализм в библеистике), особенно в контексте либеральной теологии, отвергла рассмотрение П. во имя чисто историч. толкования. Однако в 19 в. Франц *Делич, а в 20 в. *Рад показали, что сам символич. характер Библии естественно подразумевает наличие в ней П. Они показали ошибочность толкования текста, к–рое игнорирует целостное видение истории у свящ. авторов. Правосл. и католич. экзегеты никогда серьезно не помышляли об отказе от типологии, хотя и углубляли ее понимание в свете новейших достижений библ. науки.

 Г р е л о П., П., СББ; [архим.Е в г е н и й (Сахаров–Платонов)], О прообразовательном смысле Свящ.Писания, ПТО, 1846, № 4; К а р т а ш е в А.В., Ветхозав. библ. критика, Париж, 1947; *К о р с у н с к и й И., Новозав. толкование ВЗ, М., 1905; *М ы ш ц ы н В., Сущность ветхозав. П. и значение его для ветхозав. верующих, ВиР, 1894, № 10; прот.П о л и к а р п о в Д., Предызображение Иисуса Христа в ветхозав. пророчествах и прообразах по святоотеч. пониманию их, СПб., 1903; прот.*П о л о т е б н о в А., Мессианское значение типологич. псалмов, по Генгстенбергу, М., 1872; П о п о в Н., Осмысление ветхозав. П., ЖМП, 1949, № 3; *С м и р н о в С.К., Предизображение Господа нашего Иисуса Христа и Церкви Его в ВЗ, М., 1852; прот.*С о л о в ь е в И., Пророчественно–прообразовательный смысл и значение кн. прор.Ионы, ЧОЛДП, 1883, № 2, 3/4; е г о ж е, Обетования и пророчества об Иисусе Христе и Его св.Церкви в книгах ВЗ, М., 1913; *C o p p e n s J., Les harmonies des deux Testaments, Tournai–P., 1949; *D o d d C.H., According to the Scriptures, L., 1952; *D a n i № l o u J., Sacramentum futuri; №tude sur les origines de la typologie biblique, P., 1959 (англ. пер.: From Shadow to Reality: Studies in the Biblical Typology of the Fathers, L., 1960; *G r e l o P., Sens chr№tien de l’Ancien Testament, Tournai, 1962; L a m p e G.W., W o o l l c o m b e K.J., Essays on Typology, L., 1957; *R a d G. v o n, Typological Interpretation of the Old Testament, «Interpretation», 1961, № 15; *R o w l e y H.H., The Unity of the Bible, Phil., 1953; проч. библиогр. см. в ст.: Богословие библейское; Единство Библии; Исагогика; История библейская; Святоотеч. экзегеза.

ПРОРОКИ

религиозные деятели, боговдохновенные учители и проповедники ветхозав. времени. Книги *пророков–писателей составляют значит. часть ветхозав. *канона (см.Пророческие книги).

1. Термин «пророк». Евр. слово набú, пророк, не означает только предсказателя будущего. Хотя точная его *этимология не установлена, общий смысл термина может быть передан как «призванный посланник» (ср.аккадское набу — призывать). В греч. языке слово наби переводится

как «prof»thj», тот, кто говорит от другого лица, вестник (отсюда и термин «профетизм», означающий пророч. движение в целом и его доктрину). Кроме слова наби, в ВЗ к П. прилагались и др. названия (напр., «человек Божий», «прозорливец», «провидец», 1 Цар 9:7–9; Ам 7:12).

2. П. как личности. Сведения о П. и их жизни содержатся как в *Исторических книгах, так и в их собств. писаниях. Порой составители пророческих книг включали в них эпизоды из биографий пророков (напр., Ис 36–39; Ам 7:10 сл.). Вероятно, такие биографии существовали и как отд. произведения. Сами П. иногда рассказывают о себе (см.Ис 6:1; Иер 1:4 сл.). П. не вышли из к. — л. одного класса общества: Амос был пастухом, Иеремия и Иезекииль принадлежали к духовенству. Хотя все они следовали определ. традиции пророч. речений (см. ст. Жанры литературные), каждый имел свои особенности как писатель (см. ст. Пророческие книги). Характер их личности и дарований проявляется также в их индивидуальном стиле, что было отмечено уже блж.*Иеронимом и др. отцами Церкви.

3. Пророческая харизма является уникальной даже в контексте самого Свящ. Писания. П. обладали особым, неповторимым опытом *Откровения, когда Слово Божье становилось внятным внутренним голосом, властно звучавшим в душе проповедника. Это Слово захватывало его, настойчиво требовало возвещать волю Божью людям. Но, в отличие от внебибл. мистиков, П. не переживали чувства «слияния с Божеством»; они отчетливо сознавали отличие собственных мыслей и желаний от того, что им открывалось. Подчас это вело к глубокому духовному конфликту, когда П. вынуждены были идти против самих себя и своего народа. Власть пророч. слова имела высшее происхождение, и именно поэтому П. дерзали возвещать волю Божью от Его лица, начиная речи формулой: Ко амáр Яхвé, так говорит Господь. Это создавало бесконечное превосходство П. над средним уровнем их аудитории и обусловило трагическую судьбу многих из них. Как правило, они оставались плохо понятыми своими современниками, были одиноки, подвергались гонениям. Признание приходило к ним лишь посмертно, и тогда их книги собирались, бережно хранились и впоследствии были внесены в канон Свящ.Писания. Призвание быть носителями и провозвестниками Слова Божьего сочеталось у П. с многогранной человеческой одаренностью. Они были гениальными поэтами, народными трибунами, каждый из них обладал яркой индивидуальностью. Они не только предсказали мессианское Богоявление, но и предвосхитили многие аспекты евангельской этики. Поэтому их учение имеет непреходящее, а не только историч. значение.

4. П. в контексте религиозной истории. Хотя пророческое движение и носило уникальный характер, оно не было изолированным феноменом в мировой истории духа. Время деятельности П. (8–5 вв. до н.э.) совпадает с эпохой великих Учителей человечества, к–рую *Бердяев (1923) и Кристофер Даусон (1929) считали основополагающей для дохристианского мира, а *Ясперс (1949) называл «осевым временем». Почти одновременно с П. в Китае, Индии, Иране, Греции выступила плеяда мудрецов и основателей религий, возвысившихся над древним натуралистич. магизмом (см. ст. Магия и Библия). Они провозгласили примат этики и мышления, мистики и духовности над ритуализмом. Во многом «осевое время» приблизилось к идее *монотеизма. Речь идет о Лао–цзы и Конфуции, авторах Упанишад и Будде, Заратустре и греч. философах (см. ст. Сравнит. — религ. изучение Библии). Однако и среди этих великих Учителей П. занимают исключит. место. Не говоря об их чистом единобожии и решительной борьбе против народных полуязыч. верований, они имели совершенно иной опыт встречи с Богом, и Его деяния открывались им в событиях истории, имеющей целью Царство Божье, свершение всех замыслов Творца о человеке и мире.