Человек ниоткуда - В. Бриджс

— В таком случае, я предательски вас покину у дверей. Леди Бараделль грациозно вышла из автомобиля. Минуту спустя я уже несся обратно в Вудфорд.

Я сгорал от нетерпения увидеть Билли и рассказать ему про мои последние открытия. Но, когда я приехал в «Плау», оказалось, что Билли еще не вернулся со своего болота. Я поставил автомобиль в гараж, написал ему короткую записку и передал ее кельнерше. Я сообщал ему, что могу прибавить еще одно новое и в высшей степени интересное сведение к имеющемуся у нас запасу и просил его непременно заехать в «Аштон» на следующее утро. Затем, считая, что такое долгое отсутствие могло вызвать подозрения Морица, я поехал домой.

Я приехал в «Аштон» в одно время с коляской.

Мы стояли на подъезде и весело болтали, когда появился слуга с телеграммой на серебряном подносе.

— Виноват, сэр, — сказал он, подавая телеграмму Морицу, — она пришла днем, как только вы уехали…

Мориц взял телеграмму, и, пока он ее вскрывал, мы продолжали разговаривать. Мисс Йорк шутливо требовала, чтобы я рассказал ей, как я провел день.

Отвечая на ее вопросы, я случайно взглянул на Морица.

Его глаза, поднятые над телеграммой, были устремлены на меня, и в этом взгляде я уловил выражение ненависти, торжества и недоверия. Но это длилось не больше секунды. Как только наши взгляды встретились, это выражение исчезло, словно стертое губкой, и, порывисто смеясь, он стал мять телеграмму в руке.

— Вот так неприятность! — сказал он.

— В чем дело? — раздался общий хор.

— Боюсь, что мне придется поехать в Лондон сегодня вечером. Тут… произошло какое-то недоразумение по поводу одной доверенности, или что-то в этом роде — я не могу ясно понять из телеграммы. Но требуют, чтобы я как можно скорее приехал для переговоров.

Все, за исключением меня, поспешили выразить свое сочувствие.

Тетя Мэри вышла к нам из вестибюля, и ей тут же сообщили новость.

— Неужели вам придется уехать, дорогой Мориц? — огорчилась она. — Как это неприятно! Вам нужно успеть на поезд, отходящий из Вудфорда в девять пятьдесят. Конечно, я и слышать не хочу, чтобы кто-нибудь из гостей уезжал. Стюарт будет заменять вас в качестве хозяина, и мы постараемся не очень скучать.

— Именно так, — подтвердил Мориц, дружески мне улыбаясь. — Вы уж обо всем позаботитесь, правда, старина? Я сейчас пойду к себе, уложу чемодан…

В это время раздался удар гонга — сигнал для переодевания к обеду.

Я поднялся в свою комнату, сел на кровать и закурил.

— Что же, черт возьми, было в этой телеграмме?

ГЛАВА XVIII

Если я не принял участия в крикетном матче, то отнюдь не по вине Йорка. Его настойчивые просьбы были достойны лучшей участи.

— Да оставь же мистера Норскотта в покое, Берти, — вмешалась, наконец, его сестра. — Играют уже десять человек, этого вполне достаточно для такой глупой игры.

Но Йорк этим не утешился; у него было подавленное настроение, когда он после завтрака расставлял своих партнеров на прекрасно устроенной крикетной площадке в конце сада.

Пока шли приготовления, я прогуливался с мисс Йорк, все время поджидая прихода Билли. Не знаю, было ли заметно мое внутреннее волнение, но после вчерашней встречи с Мерчией я чувствовал тяжесть на душе и с нетерпением ждал Билли, думая узнать у него какие-нибудь новые подробности. Кроме того, я был убежден, что поспешный отъезд Морица в Лондон находится в несомненной связи с моим делом. Я никак не мог понять, от кого он мог получить телеграмму. Разве что от отсутствующего Да-Коста? Да-Коста, наверное, был ни кем иным, как моим старым приятелем «Френсисом».

Леди Бараделль, тетя Мэри и сэр Джордж вышли перед началом матча. Энергичному Йорку удалось убедить даже самого Бараделля надеть фланелевый спортивный костюм, хотя тот торжественно объявил, что он целых двенадцать лет не дотрагивался до крикета. Остальные гости разместились на стульях в тени двух вязов, приготовившись следить за ходом игры.

— Кто это пришел? — спросила вдруг тетя Мэри, и мы увидели фигуру в сером фланелевом костюме. Это был Билли.

— Этого человека зовут Логан, — поспешил пояснить я. — Живет он в «Плау». Мы встретили его на охоте, и Мориц просил его пригласить на крикет.

Добродушная тетя Мэри просияла: она была олицетворением гостеприимства. Билли, как человек не робкого десятка, прямо подошел к нам и снял шляпу. Несколькими словами я представил его всему обществу.

Матч, между тем, начался, и в течение следующего получаса наш разговор главным образом состоял из хвалебных восклицаний, вроде: «Хороший удар, сэр! Отлично! Вот прекрасный ход!» Под шум восклицаний я слегка толкнул Билли локтем, поднялся с места и предложил ему пройтись.

Мы тихо, делая вид, что прогуливаемся, направились к одинокой скамейке, стоявшей на другой стороне поля.

— Билли, вы не принесли мне дурных вестей? — спросил я с некоторым опасением.

— Боюсь, что да. Кажется, ваша девица попала в затруднительное положение. Пока ничего серьезного, но эти молодцы в «Холли» каким-то путем пронюхали, что она вчера с вами виделась, и хорошо ее упрятали.

— Как вы это узнали? — спросил я.

— Через окно, — ответил Билли. — Если бы оно было пошире открыто, я мог бы узнать куда больше: я сидел на водосточной трубе.

— Вы славный малый, Билли, — вырвалось у меня от всего сердца. — О чем же они говорили?

— Насколько я мог расслышать, кто-то сообщил им, будто днем вас видели с Мерчией. Они были чертовски злы и, кажется, обсуждали вопрос о том, как с ней поступить. Парень, пырнувший вас ножом, был особенно взбешен. Если бы пришлось держать пари, я бы и двух пенни не поставил за Мерчию, но, к счастью, их заправила объявил, что теперь надо избегать всякого насилия, и в конце концов остальные с ним согласились.

— Ему повезло, — сказал я угрюмо.

— Можно сказать, чертовски повезло, — согласился Билли. — Если бы они пришли к другому выводу, я всех их перестрелял бы через окно. Ружье-то было при мне. Но так как обстоятельства переменились, я решил отложить удовольствие до другого раза.

— Не надолго, — ответил я. — Что бы ни случилось, мы должны этой же ночью забрать оттуда Мерчию.

В нескольких словах я ему передал наш разговор с Мерчией и сказал про таинственную телеграмму, полученную Морицом.

— Черт побери! — воскликнул он, взглянув задумчиво на меня. — Это бросает некоторый свет на наше дело. А вдруг Норскотт ни кто иной, как гнусный подлец Прадо? Мне всегда говорили, что Прадо — англичанин, но я этому не верил. Хотел бы я знать, как он удрал и что это за дьявольская Лига, которая преследует его! Верно, у нее имеются серьезные основания, чтобы так упорно гоняться за ним по белу свету.