Ближний бой - Игорь Волгин

Беглец приставил к створке ухо и прислушался. За дверью было тихо. Бандиты либо затаились, ожидая, когда он выйдет, либо — что вероятнее всего — ушли за взрывчаткой, оставив здесь караульного. Как бы там ни было, надо рисковать.

Олег дернул за рычаг и выключил фонарик. В кромешной тьме он услышал, как заскрипел старинный механизм. Ожидая, что в открывающуюся дверь начнут стрелять, Олег бросился на пол и замер. Судя по звуку, дверь распахнулась настежь. Стояла полная тишина. Если кто-то и прятался в коридоре, то, видимо, предпочитал сидеть молча. Дверь, постояв несколько секунд в открытом положении, вновь начала закрываться. Олег бросился в проем, словно в воду с вышки, упал на битый кирпич, откатился в сторону и выстрелил наугад вправo и влево. Прислушался. Грохот выстрелов смолк, но в коридорах по-прежнему царила тишина. Никакого шевеления. Стараясь не шуметь, беглец, пригнувшись, нырнул в темноту. После некоторого блуждания по коридорам убедился, что в подвале никого нет…

Беляев отдышался, включил фонарь. Его блуждания сделались более осмысленными. Отыскав коридор, который был попросторнее и повыше остальных, он зашагал по нему и вскоре увидел впереди тускло-желтый свет. В знакомом ему чулане, где начиналось его путешествие по лабиринту, горела лампа. Олег, крадучись и держа палец на спусковом крючке, подошел к отверстию люка и выглянул в чулан. Там никого не было. Олег недоумевал. Куда делись бандиты?

Из чулана он вышел в прихожую. Пройдя в комнату, он убедился, что в доме что-то произошло. Вещи были разбросаны, окна перебиты, на полу валялось множество стреляных гильз. На веранде он увидел труп с простреленной головой. Это был Чиж, который, оставив свой пост у потайной двери, заработал пулю от людей Гаврилы. Впрочем, последних возле фазенды давно уже не было, братва погрузилась в машины и бросилась в погоню за Картавым. Остались только убитые и двое раненых. Олег увидел их, когда вышел за ворота. Один из них поднял залитое кровью лицо и проводил его каким-то пустым, обреченным взглядом.

День обещал быть теплым и солнечным. ГЬна, сидя за рулем «Жигулей», сохранял абсолютное спокойствие и временами даже улыбался, вспоминая о трех саквояжах, лежащих в багажнике. Он ехал в спортлагерь. Если его не остановят на каком-нибудь посту ГАИ, то все будет о'кей.

Откинувшись на сиденье и небрежно держа руль одной рукой, Геннадий размышлял о том, стоит ли ему вообще весь сезон, до самой осени, торчать в этом лагере? Используя свои знакомства в среде коммерсантов, он мог бы перевести деньги в какой-нибудь западный банк, а потом и сам отправиться следом куда-нибудь в Швейцарию или Испанию. Если в кейсах окажется больше миллиона баксов, он так и сделает.

А пока он отоспится, придет в себя, подсчитает добычу. Помимо всего прочего, было еще одно обстоятельство, которое влекло его в спортлагерь. Ему хотелось встретиться с Ирочкой Новосильцевой и сделать с ней то, о чем он мечтал все последние дни. Он чувствовал, да что там — был уверен, что она позволит ему сделать это. Девочка от него без ума. Невинный плод сам валится в руки, почему бы не вкусить его сладости?

Главное — действовать без лишнего нажима. Конечно, начать придется с самых невинных поцелуев… Глядя на шоссе, Штруп мечтательно улыбался, в паху нарастало приятное возбуждение. Скорее всего в лагере он не задержится. Но перед отъездом обязательно трахнет Ирочку. В любом случае.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

— Вон там, между двух труб, — Останкинская телебашня, — показывала Лена. — Ты был там?

Беляев смотрел на свою спутницу, улыбался и отрицательно качал головой.

— А вон Кремль, во-он там…

Они стояли на смотровой площадке Воробьевых гор. Лена, наконец, осуществила свое давнее намерение показать Олегу Москву. Он терпеливо слушал ее объяснения, посматривал на залитую вечерним солнцем панораму города, но чаще — на своего экскурсовода.

— Ну что ты уставился? — не выдержала она. — Успеешь наглядеться. Ты на Москву смотри! Он облокотился на парапет.

— А мне больше на тебя нравится смотреть. Краска залила ее щеки. Олегу показалось, что от этого она еще больше похорошела.

— Спасибо за комплимент, — сказала она нарочито сухо. — Но давай все-таки смотреть на Москву.

— Давай.

— Вон там, справа, где железнодорожный мост, — новое здание Академии наук… Да ты не слушаешь меня! О чем ты все время думаешь?

Он улыбнулся.

— О тебе, конечно. И о себе… А еще, если честно, о том телефонном номере. Ты попросила соседку узнать, кому он принадлежит?

Беляев имел в виду номер, который набирал блондин на фазенде Картавого. Вернувшись в Москву, Олег записал его и отдал Лене, чтобы она передала его соседке, которая работает на АТС. По этой ниточке он должен выйти на блондина. Теперь, когда он точно знал, кто убил Андрея, он не находил себе места, горя желанием вычислить его и отомстить.

— Да, отдала, — ответила Лена, и в ее голосе проскользнуло недовольство. — Она с неохотой обещала сказать адрес завтра вечером. Это, кажется, подмосковный номер…

— Завтра вечером? — Олег нетерпеливо вздохнул. — Долго!

— Эти отлучки тебя когда-нибудь доконают! — заговорила Лена с укором. — Посмотрел бы на себя, на кого ты был похож, когда вернулся позавчера. На тебе живого места не было!

— Ерунда, царапины. Не бери в голову, — Олег заставил себя непринужденно улыбнуться. — Просто я разыскиваю одного парня… Надо вернуть ему долг. Так уж я устроен, что если кому должен, то обязательно возвращаю все сполна. — Олег повернулся к панораме Москвы. — Ну, что ты там говорила про телебашню? Где она?

Но у Лены почему-то пропал весь ее экскурсоводческий пыл. Они стояли у парапета и молча любовались видом на Лужники, на зеленые склоны Воробьевых гор, круто сбегающие к реке…

На смотровой площадке было шумно и оживленно. Сюда подкатывали автобусы с иностранцами, желающими взглянуть на Москву. Гостей из-за границы поджидали торговцы сувенирами, чьи столы растянулись вдоль всего парапета. Подъезжали и свадебные кортежи.

Лена и Олег прошли вдоль торгового ряда. Посмотрели на матрешек, изображавших Ельцина и Горбачева, на шапки-ушанки, майки, часы, лаковые шкатулки. Лена с любопытством оборачивалась на невест в белых кружевных платьях. Одна из них в окружении жениха и друзей позировала перед кинокамерой.

— Ты еще наденешь такое платье, — перехватив ее взгляд, заметил Олег.

— Не стоит сейчас говорить об этом.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Северо-Уральск, — неожиданно сказал он.

Лена не ответила. Сердце гулко стучало в ее руди. Украдкой, сквозь полуопущенные ресницы, oна посмотрела на своего спутника. Его голубые лаза светились нежностью.

— Может, пойдем к реке? — предложила она.

По металлической лесенке, проложенной сбоку от трамплина, они спустились на лужайку и оттуда, мимо домика лыжников, по крутой тропе сошли на набережную. Здесь было немноголюдно. Кое-кто загорал, но никто не купался: вода в Москве-реке чистотой не отличается.

— Посмотри, — Олег, остановившись, протянул девушке перстень. — Нравится?

— Какая красивая вещь! — восхитилась Лена. — Неужели это настоящее золото?

— А то как же. Бери, это тебе подарок. Подняв было руку, чтобы взять вещицу, Лена снова опустила ее. Улыбка медленно сошла с ее губ.

— Откуда это у тебя? Олег смутился.

— Ты мне не поверишь… — Он пожал плечами. — Но я это нашел.

Лена вдруг отчаянно замотала головой, в глазах ее мелькнул испуг.

— Нет, я не могу принять такой подарок. Даже если камень искусственный, все равно это стоит безумных денег!

Он сник, хотя по инерции продолжал улыбаться.

— Вряд ли камень искусственный… Ну, чего ты? Бери. Я же люблю тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей. Моей навсегда.

Ее глаза потемнели.

— Я не верю, что ты его нашел, — тихо, с дрожью в голосе сказала она. — Скажи правду, где ты его взял? Может, ты спутался с бандитами, и эта вещь — краденая? Да это наверняка так! — вдруг почти выкрикнула она. — Скажешь, разгружал вагоны с картошкой, чтобы подзаработать денег на золотой перстень? Тебе лучше уехать к себе! Правда, так для тебя будет лучше! Москва на тебя очень плохо влияет!..

— Я не уеду без тебя.

— После своих отлучек ты возвращаешься весь в крови! — не слушая его, продолжала она с горечью. — Ты дерешься с кем-то… Может, ты… еще и убил кого-нибудь?.. — Она умолкла, не в силах говорить. Ее душили рыдания.

Олег с силой сжал перстень в кулаке.

— Да, — сказал он сквозь зубы. — Я убийца. Кто прошел через войну, тот никогда не сможет жить, как другие. У меня, наверное, что-то отключилось в башке. Меня тянет туда, где убивают, где кровь. Не случайно многие наши ребята, с кем я служил, пошли в бандиты или в охранники… Мне тоже предстоит выбор между этими дорожками, другого пути у меня нет…