В лабиринтах сумерек - Ольга Вилар

— А что у него с глазом? — задал вопрос Адш, помогая замазывать язвы на теле пса.

— Инфекция, — коротко ответил Тимур. — Один глаз вытек. Второй мне удалось спасти, но роговица повреждена необратимо. А что там глубже — не знаю. Но видеть он всё равно уже не будет. Ослеп.

Да. Жаль. Адш подумал, что у такого пса должны были быть красивые глаза, темные, в цвет масти. А теперь вместо одного — пустая глазница, а второй затянут белесой пленкой.

— Ты выведи его сначала во двор, — посоветовал Тимур, позевывая, — а то захочет потом и снова тебя разбудит. Мочевой катетер я ему снял, не нужен уже. А влил в него по системам прилично. Точно запросится. Да, и не корми пока. Только миску воды поставь. Немного. Чтобы не вырвало.

И устало побрёл к себе.

— Ну что, Горик? Во двор? — Адш положил псу руку на загривок и слегка подтолкнул к двери, держась рядом. — Ты начинай учиться двигаться в темноте, сразу. Жизнь она такая, она тебя жалеть не будет. В ней каждый сам за себя. Раскачиваться некогда. Понял? А раз понял — вперед.

Пес неуверенно переставляя лапы, побрел в сторону двери, усиленно принюхиваясь. Адш шёл рядом, подстраивая свои шаги под темп движений пса. Горик, сделав очередной шаг, уткнулся черным кончиком носа прямо в дверной косяк, чуть отпрянул назад. Подумал. Ткнулся правее и нашел проход. Двинулся дальше. Стена.

— Вправо, — негромко подсказал Адш. — Запоминай. Это коридор. Справа будет лестница вниз, на первый этаж.

Горик послушно повернул вправо. Дошел до лестницы. Адш молчал. Пусть. Он должен научиться сам.

Лапа пса при очередном шаге зависла в пустоте. Он слегка склонил голову вправо, задумался. А потом аккуратно начал опускать её всё ниже и ниже, пока не поймал подушечками прикосновение твердой ступеньки. Дальше пошло проще. И пёс двигался значительно увереннее, спускаясь вниз, явно высчитав для себя расстояние между ступенями.

Они прошли последнюю дверь и оказались в садике. Там Горик с явным удовольствием втянул в себя свежий воздух и побрел к ближайшему дереву. Адшу показалось, что на природе пёс ориентируется гораздо лучше, чем в помещении. Впрочем, это же животное. Здесь все запахи должны быть ему знакомы. Кора деревьев, камни, трава — все они имеют разные ароматы для тонкого нюха зверя.

Вернулся пес точно к Адшу, сам, снова ориентируясь на запах и поднял голову в молчаливом вопросе.

— Да, а теперь обратно. Ну ладно, вижу, что устал. Но это в первый и последний раз, понял?

И Адш, вздохнув, поднял его на руки.

Миска с водой, немного, как сказал Тимур.

Коврик, брошенный в угол.

Строгое: «Спать!»

И можно, наконец, уснуть и самому.

Глава 26

Утром, после завтрака, Тимур и Адш сели на крыльцо, поговорить.

Вик и Ёлка с воплями носились по садику, тренируя Горика в ориентации, как они говорили. Но получалось, что Вик больше таскал пса на руках. Тот не возражал. Его уже познакомил со всеми Адш, назвав по имени и дав возможность тщательно обнюхать. Каждый запах пёс, видимо, заносил в свою мысленную картотеку, встраивая людей в систему своего мира.

— Сегодня Вик сгоняет в город на своём байке, выберет тебе квадр и оплатит. Не хмурься, там действительно безопасно. Салонов у нас всего три. И в каждом дежурят вооруженные патрули, со сканерами. Все сделки прозрачные, без обмана. А завтра мы с ним съездим, перегоним квадр сюда. Передача всегда идет на границе города, под присмотром патруля, дежурящего на въезде. Они и финализируют сделку официально. До этого деньги хранятся у посредника.

— А карты?

— Карты будут готовы через пару дней. Тебе ведь нужны бумажные варианты? Их запрашивают редко. Обещали напечатать. Заберу тоже у поста. Это типография Арены, официалы. Курьер привезет, с ним можно расплатиться на месте.

— Нужно мне сегодня поработать с Виком. Я обещал. Оставлю ему свою катану, она получше, чем его меч.

— Да. Ты скоро уедешь.

— Да.

— А пёс?

— А что пёс? Останется у вас. Вику и Ёлке он понравился.

— Сдохнет, — убеждённо произнёс Тимур.

— Почему это? Ты же его вылечил! — Адш недоуменно покосился на Тимура.

— Как бы тебе объяснить… Ты собак вообще раньше встречал?

— Только в бою. Сволочи зубастые, все крылья мне исцарапали клыками! Перья пучками вырывали, ттьма их забери! Потом отращивал несколько дней, летать не мог.

Тимур молчал, внимательно разглядывая Адша.

— Так они тоже крылатые были, эти псы! Поэтому и смогли меня достать, — попытался объяснить Адш подробнее. — Бой воздушный был! Да они вообще крупнее Горика раза в три!

Глаза Тимура неудержимо округлялись.

— Да нет! Ты не понял! Я в полной боевой и сам не маленьких размеров, так что все равно был их крупнее! Ещё и рога! Но их просто было больше! Ты не думай, я же не один был! У меня в «десятке» два вампира, подлетели тут же и помогли отбиться! Но только все равно эти твари уже успели мне перья повыдергивать!

— Твари? — замедленно поинтересовался Тимур.

— Ну да. Псы крылатые. Ты же меня о них спрашивал? О собаках? Встречал ли я их раньше. Вот я и говорю, что встречал. Но только в бою.

Тимур глубоко вздохнул, зачем-то потряс головой и севшим голосом произнёс:

— А давай я начну сначала?

— Давай, — охотно согласился Адш.

И Тимур заговорил, делая паузы, подбирая слова:

— Вот ты мне говорил, что у тебя есть командир. Кайтош. Который, как я понял, в свое время тебя спас. И сейчас пытался выручить, даже находил один раз, рискуя собой. И сейчас ты стремишься вернуться именно к нему. Он для тебя очень важен. Ты доверяешь ему больше всех на свете. Веришь, что он тебя никогда не предаст.

Адш кивнул, внимательно слушая.

— Ну вот. А теперь попробуй представить, что Кайтош… ну, скажем, посчитает, что с тобой всё слишком сложно, проблемно. Или ты болен, и с тобой нет желания возиться, тратить на тебя время. В любом случае, у него появляются собственные дела. И он покидает тебя. Совсем. Уходит от тебя, не оглядываясь. Оставляя одного. Думая, что ты не пропадешь, вокруг же есть другие люди, с которыми ты можешь общаться! Ничего особенного с тобой не случится! А теперь попробуй представить, что ты к тому же ограничен в своих возможностях. Например, слеп. И вот он уходит, исчезает из твоей жизни, бросает тебя. А ты остаешься один. В полной темноте.

Тимур говорил, всё более увлекаясь, но,