Королевства Тайн - Джефф Грабб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Спасибо, Алири, - поблагодарил я.
И вышел наружу через круг темноты.
Как обычно, на следующее утро на меня снова попытался сесть кокатрикс. Поначалу я не мог даже найти сил, чтобы укусить его. Но затем вспомнил об Алири и чему она меня научила. В честь её памяти я должен был хотя бы попытаться. Собравшись с духом, я вцепился зубами в чешуйчатое филе. Птица пискнула, отлетела и уставилась на меня своими бусинками.
В тот же миг, в глубине захватившей меня печали, я почувствовал её – искру веселья. Я понял, что Алири бы понравилось. И искра превратилась в пламя.
- Берегись, Подгорье! – пронзительно закричал я тогда. – Череп вернулся!
С хохотом и молитвами, я укатился во тьму.
ПРИЩУРЕННЫЙ ВЗГЛЯД
Монте Кук
Тёмный Глаз Гавинааса раскрылся.
Магическая сила заискрила вокруг него, потрескивая огнём, когда Глаз попытался изучить окружение. Он увидел запылённую, затянутую паутиной комнату, плотно закрытые золотые сундуки, ювелирные украшения за стеклянными витринами – всё это блестело, отражая изумрудное сияние самого Глаза. Он всё ещё не понял, как попал в эту маленькую каморку, хотя пробудился уже в третий раз с тех пор, как обнаружил себя здесь.
Очевидно, маг Гавинаас был мёртв, поскольку никогда не отдал бы Глаз добровольно; но талисман не мог сказать, когда это произошло, или хотя бы сколько времени прошло с тех пор, как он открывался в последний раз. Его сила могла дремать годы.
«Это пыльное, всеми забытое хранилище – не место артефакту несравненной мощи», подумал он. Наделённый магией предмет чувствовал себя здесь не как в храме, а как в гробнице. Реликвия, подобная Тёмному Глазу, должна принадлежать великому волшебнику, с которым можно завоевать мир. Нужно было такого найти.
Но, как и в прошлый раз, когда артефакт потянулся магическим взором, то быстро обнаружил, что ни одного подходящего колдуна в пределах досягаемости не имеется. Ну ладно. Волшебника можно и создать, не только найти. Тёмный Глаз (ранее, Гавинааса) развернул свой взгляд в знакомом направлении. В любом случае, прежние два раза, во время пробуждений, он обнаруживал кого-то, кто обладал силой, превосходящей силу любого волшебника…
Да. О, да. Глаз прищурился. Этот кто-то всё ещё находился рядом. Артефакт мог учуять его присутствие… и слабость, не существовавшую раньше.
«На этот раз, - предвкушал Глаз, - на этот раз он покорится».
Тиурен заставил своего грифона приземлиться во внешнем дворе Королевского Дворца Вантира. На стойла сегодня нет времени. Письмо, которое он получил вчера от короля Кохата, его друга детства, просило скорее прилетать – это означало, что какая-то ужасная неприятность сомкнула на дворце свою хватку. Редко король вызывал барда из его странствий, и то только в случае острой необходимости.
Самый известный бард Вантира остановился лишь на секунду, чтобы пробежать пальцами по взлохмаченным ветром каштановым волосам и по короткой бородке, прежде чем заторопиться к главным вратам, и дальше, вверх по мощёной дорожке, в зелёный внутренний дворик. Королевские стражи в надраенной броне, редко использовавшие своё оружие, поприветствовали его кивком. Бард их полностью проигнорировал. Даже не глядя на них, он знал, что не один из них удивлённо приподнял бровь при виде поношенного походного плаща того же цвета, что и небеса, в которых Тиурен летал. Во дворце такая одежда была не к месту, но времени переодеться не было.
- Тиурен, подожди, - прежде, чем бард достиг ворот, остановил его голос.
Обернувшись, он увидел Беанту, хранительницу двора. Почтенная женщина заслуживала большого уважения за её преданность королю и за непрестанный труд по управлению дворцовым хозяйством.
Тиурен дождался, пока она торопливо не подбежит к нему.
- Что такое, Беанта? Я получил тревожное послание…
- Да, - перебила круглолицая женщина, и морщинки беспокойства расчертили её лицо. – Это королева, - казалось, Беанта с трудом может говорить. – Её… прокляли.
- Чего? – Тиурен скептично рассматривал хозяйку двора. Всегда аккуратная и ухоженная женщина сегодня носила длинное голубое платье. Она хорошо, если не сказать привлекательно, выглядела. Но лицо – мрачное, словно могила. – Проклятье? Звучит, как детская страшилка.
- Пришло сообщение, два дня назад, - склонившись поближе, начала она приглушённо. – Никто не знает, откуда, но его доставило какое-то маленькое, крылатое существо с красноватой кожей и жуткими зубами. Бесёнок вручил свиток королю и исчез.
- Что в нём сказано? – требовательно поинтересовался Тиурен.
- Письмо гласило, что на королеву наложено проклятье, - шёпотом отозвалась Беанта; её глаза расширились, - и что она зачахнет и умрёт, если Кохат не сойдёт с трона и не посадит на своё место колдуна, навсегда.
- Что за мерзкие выкрутасы? – прорычал Тиурен.
Король Кохат – один из самых непримиримых противников бесконтрольного волшебства, особенно в эти дни, когда магия текла свободно, словно река. Сама Беанта была в долгу у короля за спасение жизни. Десятью годами раньше он отбил нападение группы могущественных магов из Нетерила, желавших завоевать небольшое государство Вантир, а в этом случае деревня женщины пала бы первой.
Такая угроза должна была прийти от волшебника, решил бард, но это мало чем помогало сузить список подозреваемых. Все знали, что любовь Кохата к жене безгранична. Он сделает ради неё всё, что угодно. Тиурен обругал последними словами того изверга, который решил использовать столь благородное качество короля против него же.
- Наверняка это ложь или злая шутка, - проревел бард. – Королю следует просто не обращать внимания на это странное письмо, пока он не найдёт злодея.
Он развернулся обратно к дверям во дворец, но тихие слова Беанты заставили его резко остановиться.
- Если бы он мог, мастер Тиурен, - голос Беанты был настолько же мягок, насколько голос барда – жёсток. Она опустила взгляд. – Королева уже пала жертвой недуга. Вчера на её теле появились ужасные язвы. Придворные лекари не в силах помочь; они утверждают, что ей становится всё хуже.
Женщина плотно закрыла глаза.
- Они говорят, что в течение следующих нескольких дней королева умрёт.
Вместе, бард и воин-король видели, как рушатся города и как горы вырастают там, где раньше были лишь равнины.
