Великие романы великих людей - Борис Бурда

Весь вопрос обычно в том, какой расчет главный. К сожалению, расчет психологический, который оценивает сходство характеров, терпимость, уживчивость, взаимное уважение, порядочность, выдержку и все такое, обычно и расчетом не считается – раз уж вообще женимся по расчету, пусть он будет экономическим, это с милым рай и в шалаше, а как пройдет четыре года, что тогда? Зато в большом доме можно хоть разбежаться по разным комнатам, если сладкая парочка окончательно опротивеет друг другу, а богатое приданое позволит оплатить столько выпивки, что вообще будет все равно, кто твоя жена, где она сейчас и есть ли вообще. Не говоря уже о том, что удачная женитьба может принести больший доход, чем усердная и добросовестная работа на протяжении всей жизни. И не будем упрощать, не только в деньгах счастье – женитьба на высокопоставленной даме может дать опытному альфонсу кучу вещей, которые за деньги не всегда купишь. Скажем, титулы и посты, награды и чины, власть и славу. Средневековый король или принцесса, заключившие брак по любви, встречаются значительно реже, чем белая ворона – ее я своими глазами видел в таллиннском зоопарке, а о таких коронованных особах разве что читал, и то не часто. А уж что касается брака с принцессой, делающего счастливого жениха королем, – тут женятся на любых, еще и локтями пихаются! Красивые и молодые женятся на старых, кривых, хромых и горбатых, да еще и в нежных чувствах им изъясняются, чтоб, боже упаси, не передумали, «тому в истории мы тьму примеров слышим». Больно уж крупный приз на кону – королевство или даже империя. Более крупный, кажется, просто невозможен… Ан нет! Конечно, самая красивая девушка, даже принцесса, может дать только то, что имеет, но ведь повторить ей никто не мешает. Я вот вспомнил принцессу, которая сделала императорами не одного человека, а троих, если не четверых, – вот это щедрость! О ней я и собираюсь вам рассказать.

Три года из шестидесяти пяти

Сразу скажу, что речь пойдет именно об империи, причем в те времена фактически единственной в мире. Как раз незадолго до рождения этой принцессы с красивым греческим именем Зоя возникла и вторая, Священная Римская империя, но в те года она была довольно рыхлым государственным образованием, отдельные части которой вовсе не рвались беспрекословно подчиняться провозгласившему ее германскому королю Оттону. Собственно говоря, в те времена у нее даже общепризнанной столицы не существовало – куда император приехал, там и столица! А вот Восточная Римская империя, которую мы чаще называем Византией, в те годы была самым могущественным государством западного мира, если не всей планеты (Китай династии Сун как раз в те годы терпел поражения от соседей и особой силой не отличался). Территория Византии в те годы включала не только европейскую часть, но и немалые земли в Азии, набеги кочевников отбивались без труда, на время была остановлена мусульманская экспансия, страшное поражение потерпели угрожавшие империи болгары, и о византийских богатствах жители Западной Европы говорили примерно в тех же выражениях, в каких советские люди рассуждали об американской бытовой технике. Убедиться в этом просто – достаточно сравнить слово «банк» в европейских языках с тем же словом в греческом. Европейские менялы обменивали денежки, сидя верхом на скамейке, – им вполне хватало места. Скамейка по-итальянски «банко», оттуда и слово пошло. А слово «банк» по-гречески звучит, как «трапеза» – в переводе это уже не «скамейка», а «стол», богатому византийскому меняле просто не хватило бы места на скамейке, чтоб разложить свой товар, объемы операций были совершенно иные! Вот в этой блестящей и могущественной стране и родилась наша героиня, императрица Зоя, законная дочь законного императора. При том самом византийском дворе, само название которого стало в мире эталоном коварства, непредсказуемости, страсти к сложным интригам и никчемным результатам этих интриг. Недаром на одном из последних пленумов ЦК КПСС академик Шаталин предостерегал партию именно от византийства: «ГКЧП – типично византийская интрига и по стилю, и по морали, и по результатам».

Зоя. Мозаика

Она была дочерью императора Константина VIII, формально занимавшего императорский престол целых шестьдесят пять лет своей шестидесятивосьмилетней жизни, но по-настоящему правящего страной только три года. Как такое могло быть? Довольно просто: когда ему и его брату-близнецу Василию было всего три годика, полководец Никифор Фока сверг и убил его отца, императора Романа II, а на его матери Феофано, простой трактирщице, которую Роман II возвысил до положения императрицы, немедленно женился – это и было одним из главных стимулов переворота и цареубийства. Чтоб ни у кого не возникло даже мыслей о смене династии, он объявил братьев Василия и Константина своими соправителями – чисто формально, разумеется, да и какого лешего было править страной малым детишкам, но если бы были в Византии отделы кадров, ребятишкам бы насчитывали императорский стаж с трехлетнего возраста. Мало что для них изменилось и с того момента, когда родич Никифора Фоки Иоанн Цимисхий, тоже влюбившись по уши в Феофано, собственноручно прикончил соперника и занял его место. Правда, жениться на Феофано у Цимисхия не получилось – патриарх настолько решительно выступил против совершенного ими совместно преступления, что Цимисхий немедленно сделал вид, что он тут ни при чем, сослал Феофано в монастырь и стал править сам. Но вот какая штука: лишать малолетних соправителей их титулов не стал, а зачем? Пусть себе числятся, у Цимисхия и так дел хватало: возвращать провинции, отнятые сарацинами, громить вторгнувшееся в империю войско киевского князя Святослава, которого сам же позвал к империи под бочок воевать против мятежных болгар, но не тот это был человек, чтоб завоеванием одних болгар ограничиться, непременно надо было укусить еще и кормящую руку… Со Святославом ему разобраться удалось, натравив на него печенегов, но на этом его удача кончилась – собственный первый министр отравил Цимисхия, как крысу какую-то, цареубийство для цареубийцы вполне подходящая смерть. Теперь близнецам никто не мешал стать императорами по-настоящему, но и тут Константину то ли не повезло, то ли такой уж у него был характер – Василий взвалил на себя все царские права и обязанности, а Константин разве что показывался народу на праздниках и надувал щеки на приемах. Впрочем, похоже, что такое положение дел его устраивало – не надо терпеть лишения в воинских походах, вникать в тайны дворцовых канцелярий да и вообще принимать решения, ешь себе, пей, люби свою красивую супругу Елену Алипину да тетешкай трех дочек: Евдокию, Феодору и нашу героиню Зою. Все труды Василию, все дворцовые наслаждения Константину. Не возражал против такого распределения обязанностей и Василий: твердо держал руль государственного корабля почти пятьдесят лет, выдал свою (и Константина) сестру Анну за князя Владимира Киевского, в результате чего Русь приняла христианство, с чудовищной жестокостью покорил Болгарию, ослепив после удачного для византийцев сражения при Беласице пятнадцать тысяч пленных болгар (оставив по одному одноглазому на сто слепых, чтоб довели их домой и окончательно запугали всех остальных), воевал в Италии с лангобардами, истреблял мятежников – в общем, трудился, как пчелка. В итоге этот трудоголик не нашел в своем рабочем графике даже времени на женитьбу и обзаведение законным наследником. Ничего не известно и об его внебрачных связях либо детях, да и скабрезных рассказов о его необычных сексуальных вкусах не сохранилось. Полное впечатление, что личной жизни у него не было вообще. Вот только после его кончины и удалось его братику Константину VIII три года по-настоящему поцарствовать.