Поезд на Ленинград - Юлия Ли

небе, – заговорил тот воодушевленно, – гляди, над нашим славным городом сколько звезд! Можно даже увидеть планеты Солнечной системы! Только Меркурия нет. Ну и Венеры – это утренняя звезда, она появится в созвездии Близнецов к рассвету, а потом перейдет в созвездие Льва. Убывающая луна уже вышла, поэтому Марс в созвездии Рыб тоже почти не виден. Но есть Уран в созвездии Овна. Видишь?.. Э, ну что? И теперь не узнал своего гимназического друга?

– Ах ты, жидовская морда! – просиял наконец Вольф.

– Сам ты такой! – поднялся Джонсон и сел по-турецки.

– В английской разведке?

– Ага!

– Как же тебя занесло туда?

– В семнадцатом дернул в Париж, работы не нашел, голодно, жить негде, спал на улице. Подходит один странный тип ко мне – а я тогда дрых у фонтана в саду Тюильри – заговаривает по-русски… Вот так я и завербовался в шпионы – тогда русских не так легко было заманить, многие надеялись на победу Добровольческой армии, ждали новостей от Деникина, мечтали вернуться… И хорошо знающие язык были на вес золота. Меня боксу обучили, манерам всяким и сюда отправили. С секретным заданием.

– Да ну! – не поверил Вольф.

– Ну да! – ответил его бывший гимназический товарищ.

И Вольф, восхищенно улыбаясь, сел рядом.

– А я и рад был вернуться. Отца одного оставил, он вцепился зубами в свою контору… ни за что своего прибыльного дела оставить не желает до сих пор. Так что я и рад, что здесь служу, – приглядываю, смотрю, чтобы никто не обидел старика.

– Дела! И много платят?

Джонсон присвистнул.

– Зелеными купюрами. Хватает на такую роскошь, какая не снилась и Политбюро. Поэтому я и тебе предлагаю перейти на нашу английскую сторону. Все равно, как погляжу, ты себе места толкового в этой жизни не нашел. А за связь с Мишкой Корявым, который тебе сливает сведения, как и где работает Пантелеев, тебя посадят – он сдаст.

– Откуда ты это узнал? – вскочил Вольф.

– Служба у меня такая – все узнавать. Каналы есть разведывательные.

Вольф с досады двинул кулаком по воздуху, и на его побагровевшем лбу обозначилась крупная жила.

– Да и самого Леньку скоро возьмут, вот через этого самого Корявого. Так что советую больше не ходить тенью по его стопам. У меня для тебя другое дело припасено. Хочешь жить в достатке, среди самых знатных вельмож ЦК КПСС? Хочешь учиться в высшем партийном вузе – Институте красной профессуры? Сентябрь только начался – тебя зачислят завтра же, как только прибудем в Москву.

– Почему ты все это мне… рассказываешь?

– Потому что ты подходишь мне.

– Как же меня возьмут в институт? Что, прямо студентом?

– Студентом и уже готовым комсомольцем.

– Что я должен буду делать взамен?

– Шпионить, Сема, шпионить! – просиял Джонсон.

– З-за кем?

– А вот тут мне придется ввести тебя в курс дела сразу. Но вынужден прежде предупредить, пока мы бежали, я ввел тебе ядовитое вещество в руку – ты не заметил, вокруг громко палили.

– Что? – побелел Вольф. – Как это… ввел?

– Не «как», а «чем». Шприцем. – И Джонсон вынул из рукава, как игрок карту, тонкий шприц. В рукавах у него вдоль швов были потаенные кармашки, которые даже агенты угрозыска не прощупали. – Ты думаешь, я зря тебя пригласил сюда, на крышу? Яд подействует через, – Джонсон вынул из жилетного кармашка часы на цепочке, щелкнул крышечкой, – десять минут. Если ты не дашь своего согласия, ясное дело, каюк тебе, а тело твое я скину вниз. Все решат, что ты самоубился.

– Через десять минут? – ужаснулся Вольф, побелев еще больше. Обычно он всегда краснел, но тут действительно перепугался – и побелел как покойник. – Не-ет… брешешь, гнида, брешешь.

– Ты волен проверить. Время пошло. – Джонсон вновь лег, закинув руки за затылок и скрестив лодыжки, сладко потянулся.

Заорав не своим голосом, Вольф набросился на него, схватил агента за грудки и несколько раз встряхнул так сильно, что тот больно ударился затылком о черепицу, которая под его телом стала плясать и ломаться.

– Эй, ну-ка тише, дурилка. – Джонсон схватил его за локти. – Кричи не кричи, а все равно смерть тебе.

Вольф смотрел на него сверху с искаженным яростью и отчаянием лицом, скривил губы, изогнул брови – не хотелось умирать. Джонсон улыбнулся.

– Пока мы шли по театру, нас видело несколько человек, – нашелся Вольф. – Если на тротуаре обнаружат мой труп – первым делом укажут на тебя. А ты, судя по всему, здесь устроился кем-то.

– Шаришь! – отметил Джонсон, приподняв бровь. – Только я здесь Осип Андреевич Шугай. У меня много личин, паспортов и должностей. Там, где я не поспеваю, у меня есть мои заместители. Вот таким заместителем я предлагаю стать тебе. Семь минут, Сема. Думай скорей.

– Как же ты остановишь яд?.. – Вольф отпустил его воротник, отодвинулся и нетвердой рукой провел по влажному лбу.

– У меня есть противоядие.

– Какое?

Вместо ответа Джонсон вынул из кармана брюк старую бонбоньерку, раскрыл со скрипом гнутую жестяную крышечку с изображением женской румяной головки в парике конца восемнадцатого века и протянул Вольфу, как преподносят будущей невесте кольцо в бархатном футляре.

– Это что? Это же леденцы десятилетней давности!

– Марципаны. В них с помощью шприца введено вещество, которое остановит действие яда.

Вольф смотрел на него долгую минуту, кривясь и отчаянно страдая – не желая ни верить ему, ни брать эти конфеты, ни умирать нелепой смертью. Этот человек, назвавшийся английским шпионом, с легкостью ушел от преследования петроградского угрозыска, на ходу из тонкой барышни перевоплотился в бородатого мужчину, а потом угнал пролетку у извозчика. Рука нехотя потянулась, дрожащие пальцы подцепили засахаренный марципан с запахом плесени.

Вольф сунул его в рот и, давясь, не жуя, проглотил.

Джонсон привстал на локте, глядя на него с приподнятыми бровями.

– Это тебе был от меня бесплатный урок внушения, Сема. Никакого яда не было, ты слопал гнилой марципан. Учись, как работает английская разведка, и весь мир ляжет к твоим ногам. Ну что? Готов к службе его величеству королю Георгу Пятому? – проговорил он, вынимая из-за пазухи несколько хрустящих десятидолларовых банкнот.

Семен смотрел с ненавистью, но при виде иностранной валюты в глазах загорелся свет озорства, на губах заиграла улыбка. Вид денег искупал пережитое потрясение.

– Черт с тобой, жидовья морда, – выпалил он, выхватывая деньги и первым делом начиная их разглядывать в тусклом свете, который лился из окон фойе на крышу. – Говори, что надо делать?

– Есть в Москве один большой чиновник – заведующий Юридической частью Московского отдела социального обеспечения Швецов. Ты отправишься к нему на прием и скажешь ему всего два слова. Два заветных слова.

– Каких?

– «Степной Волк».

– И что?