Не взывая к закону - Леонид Юрьевич Шувалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старушка недоверчиво покрутила яблоко в сухих пальцах:
– Почем?
– Совсем даром отдаю. Пять рублей.
– Совесть бы поимел, – укорила старушка. – Мне в больницу надо, внуку…
– Яблоки на деревьях растут, а дерево поливать надо, вредителей уничтожать, – деланно обиделся Рафик, который ни разу за всю свою жизнь не ухаживал за садом, а яблоки скупил оптом у какого-то колхозника, перехватив того прямо на вокзале. – Никто дешевле не продаст.
Продолжая крутить яблоко, старушка проговорила негромко:
– Сам ты вредитель.
Лицо Рафика вспыхнуло, он выхватил у старухи яблоко:
– Не хочешь брать, топай дальше! Другие возьмут!
– Чтоб они у тебя испортились все! – в сердцах бросила старушка. – Чтоб твоя мать тоже по пять рублей покупала!
– Ты мою мать не задевай! – вскипел Рафик.
Стасик с усмешкой поддержал его:
– Иди, мамаша, иди… Вон там по шестьдесят копеек продают.
– Где? – с надеждой завертела головой старуха, потом поняла, что над ней смеются, с неприязнью глянула на непрошеного советчика: – Тьфу!.. Золота-то во рту, чисто у цыгана!
– А я и есть цыган! – хохотнул Стасик и состроил зловещую физиономию. – Враз без кошелька оставлю!
Старушка снова рассерженно плюнула, засеменила к выходу. Стасик повернулся к новому приятелю:
– Денег нет, а туда же… Ходит, принюхивается.
– А! – не найдя слов, чтобы выразить свое негодование, вскинул руку Рафик.
– Где живет Элен, знаешь? – быстро спросил Стасик.
– Она в гости не приглашает, – хмыкнул Рафик. – Зачем она тебе? Может, я могу помочь?
Стасик притворно внимательно оглядел его, похотливо улыбнулся:
– Нет… Я предпочитаю девушек.
Догадавшись, что он имеет в виду, Рафик рассерженно взмахнул руками:
– А! Ты меня за язык не лови!
– Пошутил я, – примирительно сказал Стасик, – пошутил.
Расставшись с Рафиком, он немного побродил по рынку, раз за разом, словно случайно, проходя мимо окошечка «Бюро добрых услуг». Изучив внешность продавщицы и режим работы киоска, он с неясной ухмылкой вышел на улицу.
ГЛАВА 35
Ситникова медленно шла по тротуару, не замечая следующих за ней Стасика и Курашова. Торопиться ей было некуда. Землянский дал жене клятвенное обещание сразу после работы явиться домой и пойти с детьми в цирк, поэтому предстоял вечер в одиночестве с телевизором. Поймав себя на этой мысли, Елена Николаевна усмехнулась. Надо же, начала привыкать, что дома кто-то ждет… Может, возраст такой подошел, когда хочется, чтобы ждали? Или это свойство человеческой натуры: когда ждут – желания спешить нет, а если никому не нужна – хочется, чтобы ждали?
Незаметно для себя она прошла мимо остановки, потом спохватилась, вернулась было назад, но передумала и пошла пешком.
Стасик с Курашовым, видя ее метания, озадаченно переглянулись, а когда Ситникова вновь двинулась по улице, вышли из-за киоска «Союзпечати», за который шагнули, стоило ей приостановиться.
Когда Ситникова вошла в подъезд, Стасик припустил бегом, чтобы не потерять ее из виду.
– Дождитесь нас, пожалуйста! – крикнул он, услышав, что Ситникова вызвала лифт.
Елена Николаевна мельком взглянула на попутчика, и его лицо показалось ей знакомым. Прикинув, где видела этот перебитый нос, она вспомнила, что парень вертелся возле прилавка, отнюдь не равнодушным взглядом посматривал на нее. Дождавшись запыхавшегося Курашова, она спросила:
– Вам какой?
Курашов пытался сообразить, как выйти из затруднительного положения. Стасик протянул руку к панели, галантно осведомился:
– А вам?
– Седьмой, – ответила Елена Николаевна.
– Нам выше, – с улыбкой сказал Стасик, утапливая кнопку со стершейся от бесконечных прикосновений семеркой.
Ситникова не переносила, когда ее разглядывали в упор, да еще с наглинкой в глазах. Поэтому она отвернулась.
– До свидания, – пропел ей в спину Стасик, едва каблучки Елены Николаевны застучали по бетонному полу лестничной площадки.
Отыскав в сумочке ключи, она приблизилась к двери своей квартиры и лишь после этого услышала, как лифт пошел вверх.
– Сорок девятая, – сообщил Стасик.
Они с Курашовым вышли на следующем этаже, дождались хлопка двери Ситниковой, стараясь не топать, спустились вниз. Стасик на цыпочках подкрался, прислушался к происходящему за дверью:
– Похоже, одна… Навестим?
Курашов ответил таким же шепотом:
– Подождем часов до десяти, если никто не придет…
– Здесь, что ли, торчать предлагаешь?
– На скамейке у подъезда посидим.
– Умный ты, друг Миша, – язвительно заметил Стасик. – Будешь каждого в лифте сопровождать, чтобы посмотреть – не к Ленке ли?
Курашов обескураженно задумался. Стасик прервал его размышления:
– Сейчас пойдем.
– Может… ты один? – Курашов опустил глаза.
Стасик схватил его за отвороты пиджака, с силой притянул к себе, прошелестел с неожиданной яростью:
– Светиться, гад, не хочешь?! Умник вонючий! Я лезь во все дыры, а ты в сторонке?! Хрен!
Курашов попытался оторвать его руки:
– Иди ты!.. Я же советуюсь!
Стасик разжал пальцы, толкнул Курашова к двери:
– Звони!
Тот разгладил лацканы, придирчиво осмотрел костюм и нажал на звонок. За дверью мелодично засвистала птаха.
Ситникова не имела привычки интересоваться, кто пришел, и никогда не пользовалась глазком, доставшимся ей в качестве совместно нажитого имущества после расторжения брака со вторым мужем. Выйдя из ванной, она лишь плотнее запахнулась в халат, открыла дверь.
Увидев попутчиков по лифту, почувствовала недоброе, нахмурила брови:
– Вы ко мне?
– Собственно… – замялся Курашов, заглядывая через ее плечо, нет ли кого в квартире.
Стасик отстранил его, сверкая золотой улыбкой, шагнул через порог. Ситникова машинально отступила, и этого было достаточно, чтобы незваные гости проникли в коридор. Захлопнув за собой дверь, Курашов заметил в глазах хозяйки испуг, торопливо произнес:
– Мы с вами поговорить хотели…
Ситникова пришла в себя. Ощущая неприятную дрожь, словно на ее влажное после душа тело дохнуло холодным сквозняком, спросила с прорвавшейся неприязнью:
– Интересно бы знать, о чем?
Стасик осклабился еще шире:
– Элен, я не люблю, когда меня принимают в коридоре.
– Подождите здесь, я переоденусь, – не зная, как поступить, сухо произнесла Ситникова.
Она прошла в комнату, хотела плотно прикрыть за собой дверь, но тут же увидела, что золотозубый пришелец, нимало не смущаясь, последовал за ней.
– Переодевайтесь, я подожду, – ухмыльнулся он, усаживаясь в кресло, потом крикнул в коридор: – Федорович, поставь замок на предохранитель… Мало ли…
Послышался щелчок предохранителя, в комнату бочком вошел Курашов.
– Элен, у нас к вам весьма деликатное дельце… – вытирая о штанины вспотевшие руки, сказал он.
Ситникова почувствовала слабость в коленях, безвольно опустилась на диван. Стасик загоревшимися глазами уставился на распахнувшиеся полы халата, под которым мелькнуло голое тело, и от этого дрожь, начавшая бить Елену Николаевну, еще более усилилась. Она улыбнулась из последних сил:
– Коли так… давайте знакомиться… Меня зовут не Элен, а Елена Николаевна.
– Очень приятно, – поспешил
