Кавказский принц 3 - Андрей Величко

— Селантий, выходи старый друг, это я, твой старый знакомый капитан Зимин, принес посылку из управления НКВД. Тебе за героическую работу орден дали. — вытягивая голос, загнусавил я на пол деревни. — Орден Хрена Лысого с закруткой на спине. А ну, сука, выходи пока я дом не запалил, со всем твоим крысиным семейством. — уже закричал не сдерживая злости. У меня была очень трудная ночь.

Из домов выходили люди и издалека наблюдали эту картину. На другом конце деревни вспыхнула перестрелка.

— Это Филин, что там за стрельба? Ответил Воропаев.

— Филин, это Зяблик, в сельсовете несколько немцев закрылись, сюда сначала раненных носили. Отстреливаются сильно, у них даже пулемет есть.

— Хорошо ждите, я сейчас с иудой одним пообщаюсь. Заблокируйте их, не давайте высунуться, но патроны экономьте. Ищите наших пленных. Должны быть где-то здесь.

Вызвал по радиостанции Вяткина. Нужно было срочно реализовывать план по дезинформации противника.

Из дома Селантий Перпутько не раздавалось ни звука. Аккуратно пробираясь вдоль стены дома.

— Се-елантий выходи подлый трус. А то гранату кину. Ты меня знаешь. Я шутить не буду. Выходи обещаю, убивать не буду. Во всяком случае пока, а вот если будешь играть в прядки, положу всю семью. А потом расскажу немцам, как ты мне помогал уничтожать их разведгруппу. В доме раздалось шушуканье, и на свет появился старый знакомый.

— Ну, здравствуй Селантий. Как жизнь молодая? Думал, раз наши временно отошли так можно уже на немцев во всю вкалывать?

Тот упал на колени и начал что-то рыдать и рассказывать. Мне было как-то не интересно его завывание, вот стрельнуть в отвратную физиономию, так это было бы сплошное удовольствие.

Но пока рано, сначала дал команду бойцам посмотреть у него дома, вдруг там кто-то из нерусскоговорящих затаился с парабеллумом и нагло в меня целит.

В доме оказалась только семья. Жаль, я надеялся, что там минимум спрятался офицер немецкой разведки. Глупая мысль, но мечтать никто не запрещает.

— Вот что, про твои художества с окруженцами я знаю. Ты мне расскажи, с кем из немцев общался, и кто тебе отдавал команды. Только не ври, я сразу почувствую, и тогда ты будешь завидовать мертвым, очень будешь завидовать.

Селантий запнулся и я в первый раз увидел у него настоящий взгляд. Это был очень опасный человек, он сотрудничал с немцами не из страха, а из злобы, сильной человеческой злобы. Жаль. А я его собрался оставить в живых. Временно оставить, но такого нельзя, он потом столько односельчан перевешает. Он молчал, понимал, что это не праздный вопрос и задает его не простой человек. Он видел, как я ночью положил группу немцев, а теперь большой отряд эсесовцев.

— Ну, я задал вопрос. Ты тратишь мое время.

— Гауптман Маркус Фольтке.

— Где он сейчас?

— Не знаю, был с командиром роты в сельсовете.

— Понятно.

Дав бойцам команду, взять этого типа, связать и тащить к сельсовету, сам с тремя бойцами побежал на звук стрельбы. Мы бежали по поселковой улице, когда услышал крик:

— Товарищ командир, товарищ командир подождите — из-за забора кричала женщина.

Я резко остановился, ее лицо мне было определенно знакомо. Вспомнил, Надежда. Она тогда помогала мне найти дорогу к сельсовету.

— Товарищ командир, вы меня помните?

— Да Надежда, конечно помню, как такую девушку можно забыть, не был бы женат, то задержался бы в вашем селе.

Так, засмущалась от такой наглой лести, тогда люди были более высокоморальны, чем в наше распущенное время. Но все же смело продолжила разговор.

— Товарищ командир, у меня дома спрятан раненный. Я его знаю, он сотрудник НКВД, он приезжал в наше село, после вас. Его привели немцы, но он ночью сбежал, но из села выйти не смог, вокруг были немцы. Я его спрятала в погребе. Кивнул одному из бойцов и коротко бросил:

— Помоги. Я к сельсовету. А вам Надежда большое спасибо, только никому про это не говорите. После того, что мы тут устроили, немцы будут лютовать. Лучше уходите в леса. Мы здесь ненадолго. Уходим на соединение с нашей армией. Поэтому готовьтесь к игу. Это хуже татар. Намного хуже. Это звери.

И побежал дальше. Стрельба возле сельсовета стала вяленькой. Обе стороны экономили патроны.

— Кукушка-один, это Филин.

— Кукушка-один на связи.

— Вы где?

— Возле сельсовета, ждем вас.

— Кукушка-два с вами?

— Да.

— Хорошо, я уже рядом. Найдя, Малого, расположился рядом, разложив свою СВУ для стрельбы.

— Ну что тут.

— Да засели гады. Человек пять. На чердаке пулемет, перекрывает подходы. Четверых наших положил.

— Ё… Больше чем за весь ночной бой. Ты же в долгу не остался?

— Да двоих точно уничтожил. Остальные попрятались. Пару раз через окна кидали гранаты.

— В доме кроме эсесовцев должен быть офицер разведки Маркус Фольтке. Он мне нужен живым. Остальных можно гасить, ни в коем случае не трогайте раненных. Мы тут оставим людей, а немцы потом село пожгут. Они себя еще властелинами мира считают. Потом, чуть приподнявшись закричал.

— Эй, в доме. Я знаю что один из вас, меня понимает. Мне нужен Маркус Фольтке. Остальные могут оставаться в доме и дожидаться подкрепления, точнее того, что от него останется. Маркус, выходи, поговорить надо. Даю слово офицера, что останешься в живых.

Думаю, немцы были удивлены таким обращением. Из дома ответили, на ломанном русском языке.

— Кто ты есть такой?

— Капитан Зимин, ты же меня искал? Вот и хотел пообщаться, зачем я тебе нужен. Учти на размышление пять минут, потом в этом селе живых немцев не останется, а тебе лично обещаю, что когда мы возьмем Берлин, я найду твоих родственников и накажу их.

От такой наглости немцы взбесились и открыли огонь. Ну и ладно, я всегда стараюсь людям дать шанс. Была у меня одна штучка, которая случайно попала в руки от украинских спецназеров, граната со слезоточивым газом «Черемуха-1». Вот ей и решил воспользоваться.

К такой подлости они не были готовы. Может где-то и завалялись противогазы, но не думаю что очень близко. Кашель хрипы и проклятия, подтвердили мои предположения. Привет вам ребята из двадцать первого века.

Приказав не открывать огонь, подошли к дверям и окнам и начали вылавливать ослепших и кашляющих немцев.

Но я забыл предупредить остальных бойцов, что противник в таком состоянии небоеспособен.

Первых немцев, которые полезли из окон, просто застрелили. Пришлось накричать, и народ временно успокоился. Результатом таких действий стали три пленных эсесовца и долгожданный гауптман Маркус Фольтке. Этот гад тоже жизнь любил и под русские пули не желал лезть.

Ничего, эти гаврики, связанные остались ждать нашего справедливого суда.

В это время подошли остальные бойцы, которые прочесывали село, и нашли в амбаре человек двадцать военнопленных. Многие были со следами пыток и издевательств. СС в общем как всегда отличились.

Меня трудно напугать и для себя ничего нового не увидел. После татарских погромов в Крыму, меня трудно было удивить. Но все равно с солдатами так поступать нельзя. Оказалось, немцы тут замучили и растеряли человек тридцать. Раненных практически всегда добивали.

Что ж они сами решили свою судьбу. Стоящие рядом бойцы молча смотрели на меня и ждали команды. Какой именно, все понимали. Но в этом задача командира, чтоб все, даже расправа, проходили под строгим контролем.

— Вяткин.

— Я, товарищ капитан.

— Немцев раздеть, найти форму и камуфляжные костюмы, не испачканные кровью минимум на шестерых-семерых человек, относительно целые, застирать, оружие и боеприпасы собрать и раздать военнопленным. Лишнее подготовить для длительного хранения в лесу. Партизаны здесь рано или поздно появятся, и им понадобится оружие. Раненных немцев добить. Кроме тех, кого связали, в селе не должно остаться ни одного живого немца. Известить сельчан, что немцы за такой разгром могут сжечь все село. Пусть готовятся уйти в лес.

Солдаты молча слушали. Среди освобожденных пленных оказалась пара офицеров. Подозвав обоих, дал команду разделить команду на два отделения провести смотр, обуться и вооружиться за счет уничтоженных немцев. Подготовится к маршу. Для раненных изготовить носилки.

А я, наблюдая как засидевшийся за замком народ, деловито и с радостью стал вооружаться, пока решил пообщаться с захваченными «зверьками».

Фольтке уже немного прокашлялся и проплакался и в первом приближении был готов к общению.

Оттащили его в сторону и для разогрева дали пару оплеух. Тот сквозь слезы, смотрел на окруживших его людей в незнакомом камуфляже.

— Имя фамилии, звание.

Тот конечно не ответил. Если и ответил, то это печатать в книжках для детей нежелательно. Ну и ладно, сейчас парочку новшеств. Рядом стоял высокий боец, с кровавой повязкой на лице, который упорно не хотел отходить и с интересом смотрел, как мы будем допрашивать. Когда я на него вопросительно глянул, тот злобно ухмыльнулся и спросил: