Последняя жизнь нечисти - Елена Малиновская

— Нашла! — выдохнула я, заметив всполох, отличающийся от остальных лишь чуть более активной пульсацией. Он был искусно спрятан под переплетением других нитей, но меня обмануть не мог.

— Тефна!

В едином восклицании слились встревоженные голоса Рикки и Шерьяна. Но я не слушала. Призвав на подмогу всю свою смелость, я резко разорвала паутину заклинания. Тут же упала на землю, ожидая разъяренного рева потревоженного колдовства. Но ничего не произошло. Чары еще несколько секунд мерцали всеми цветами радуги, затем без следа сгинули, открыв мне путь к тайнику.

— Тоже мне мастер, — проворчала я, быстро разрывая лапами рыхлую почву.

Следовало поторопиться. Среди деревьев уже мелькали отсветы многочисленных факелов идущих от ближайшей деревни крестьян, потревоженных пожаром. Чуть погодя ко мне присоединились Рикки и Шерьян. Все верно — тайник уже разрушен и надо убегать. Не кидать же деньги без защиты.

Мои когти неожиданно зацепились за какую-то материю. Я удвоила усилия, и достаточно быстро осторожно освободила от земли темный сверток из плотной промасленной ткани. Долгое лежание во влажной почве нисколько не нарушило ее целостность. Я осторожно сомкнула зубы на горловине мешка и вытащила его из ямы. Ого! А подарочек-то увесистый. Пожалуй, прав Шерьян. С таким-то грузом тяжело будет бегать по Тририону.

— Довольна? — выдохнул Рикки, рукой вытирая испарину и оставляя на коже грязные разводы. — А теперь ноги в руки — и вперед. Нас вот-вот засекут.

Повторять приглашение не понадобилось. Факелы приблизились настолько, что уже роняли огненные всполохи в опасной близи от нас. Миг-другой, и нас раскроют. Очень некстати, учитывая, что рядом жарко полыхает дом Иркшия, в котором, я уверена, бедный старик и встретил свою смерть.

— Быстро! — Рикки приплясывал на месте от нетерпения. — Отец, бежать сможешь?

— Да уж как-нибудь, — ворчливо отозвался тот. — Не такая уж я дряхлая развалина.

И мы в очередной раз помчались, уходя от предполагаемой погони. Тяжелый мешок бил меня по груди, путался под ногами, но я скорее откусила бы язык, чем бросила его. Ну уж нет! Я так долго пыталась выбить из Шерьяна долг, что теперь не брошу золото даже под угрозой смерти. Точнее, совсем уж в безвыходной ситуации брошу, конечно, но сперва дам за добычу знатный бой.

И опять бег. Через темный лес, по опавшим листьям, не разбирая дороги. Лишь бы дальше, дальше от света и людей. Такова, видимо, моя доля отныне — постоянно скрываться, прячась от чужих любопытных глаз.

Остановились мы только под утро. Точнее, это Шерьян взмолился о пощаде, держась за левый бок, в котором, видимо, поселилась колота после бурной ночи.

— Довольно, — пробормотал он, жадно хватая открытым ртом воздух. Не дожидаясь, когда мы остановимся, рухнул на ближайший пень, обмахивая руками потное, красное от перенапряжения лицо.

— Довольно, — повторил он, когда Рикки возмущенно фыркнул, а я затанцевала на месте, недовольная остановкой. — Мы уже достаточно удалились от дома Иркшия. Если крестьяне и сподобятся на поиски, то сюда не доберутся. Хотя вряд ли им эта идея вообще придет в голову. Иркший… Нет никаких причин подозревать, что Иркший стал жертвой убийства.

— Ну да, конечно, — с сарказмом протянул Рикки. — Знаешь, отец, я тебя, конечно, ни в чем не обвиняю, но обычно деревенские дома не взрываются и не сгорают так быстро.

— У него весь чердак был забит сеном, — упрямо возразил Шерьян. — Просушивал по старой привычке. Ему уже давно говорили, что это не дело. Вот и… Вот и заполыхало.

— Предположим, — недоверчиво протянул Рикки. — Но все равно надеюсь, что в деревне не оказалось какого-нибудь служителя божьего, способного почувствовать витающего над домом аромата огненной магии.

Шерьян промолчал. Опустил голову, разглядывая что-то у себя под ногами. Я недоуменно махнула хвостом. Положила мешок с деньгами, с трудом разжав сцепленные намертво зубы, наклонила голову, пристально рассматривая храмовника. Алые отблески нарождающейся зари неровными пятнами ложились на его щеки, подчеркивали черные круги под глазами, со всей жестокостью выделяли глубокие морщины, пролегшие от крыльев носа к уголкам губ и пробороздившие лоб. Странно, раньше они казались мне куда незаметнее.

— Ты действительно устал, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла я. Глянула на Рикки, все еще недовольного остановкой. — Мы можем устроить привал. Мои способности теперь позволяют мне держать под контролем местность радиусом не менее мили. Если к нам кто-нибудь попытается приблизиться — я замечу. Мы успеем уйти.

— Как скажешь. — Рикки согласно кивнул. Сам опустился подле отца, скинул с плеч походный мешок и зарылся в нем, выискивая еду.

— А я говорила, что надо куриц прихватить, — с нескрываемым сожалением вздохнула я. — Иркшию-то они теперь точно без надобности.

Плечи Шерьяна чуть дрогнули при имени названого брата, но храмовник продолжал хранить отстраненное молчание, будто вновь и вновь переживая в уме события прошедшей ночи.

Рикки метнул на меня злой взгляд и украдкой пригрозил кулаком, запрещая разговор на эту скользкую тему. Я насмешливо ухмыльнулась себе в усы, покосившись на мрачного Шерьяна. Фу ты ну ты. Какие мы ранимые. Кто бы мог подумать. Как будто впервые убивает. Хотя, наверное, родственников — впервые, пусть даже и названых.

«Если не считать Индигерды», — жестокосердно напомнил внутренний голос.

Не вслушиваясь в привычный надоедливый бубнеж невидимого собеседника, пытающегося разбудить во мне ненависть и гнев, я клыками осторожно поддела завязки на своей драгоценной добыче. Рикки, плюнув на безрезультатные поиски еды в своем бездонном мешке, уставился на меня с нескрываемым интересом. Даже Шерьян очнулся, с любопытством на меня покосившись и словно ожидая какой-то бурной реакции.

Я насторожилась. Как бы очередную пакость от храмовника не получить. Мало ли. Может быть, на деньги тоже установлено какое-нибудь заклинание. Не смертельное, но чрезвычайно болезненное.

Однако браслет показывал, что опасности нет. Поэтому я уже грубее дернула за ткань, пытаясь добраться до драгоценного содержимого. Материя с неприятным треском поддалась. Я отпрыгнула, ожидая, что мне под лапы хлынет сверкающий водопад золотых монет. Но вместо этого из разорванного свертка с глухим звяком вывалилось нечто непонятное. Кусок какого-то тусклого металла, более всего напоминающий рукоять меча с обломанным лезвием.

— Что это? — грозно рыкнула я, переведя разгневанный взгляд на Шерьяна. — Опять твои шуточки? Пытаешься уйти от уплаты долга?

— Тефна, успокойся. — Храмовник слабо улыбнулся. — Никаких шуток, честное слово! Это все мое состояние. Но поверь, несмотря на неприглядный вид, оно стоит намного больше двух тысяч золотых. Любой гном отдаст тебе за него столько, сколько ты попросишь.

— Но что это? — немного успокоившись, повторила я.

— А на что это похоже? — Шерьян встал, нагнулся и поднял рукоять. Взмахнул ею в воздухе, словно представляя в руках настоящий меч.

— На клинок это похоже, — хмуро ответила я. — Точнее, на бывший клинок. Гномьим мастерам придется сильно постараться, чтобы придать этому прежний вид.

— Уверяю, они не будут этого делать, — вступил в разговор Рикки, глядя на обломок в руках Шерьяна с какой-то странной смесью ужаса и восторга. — Никогда и ни за что. Это же меч Гаритана, верно, отец? Точнее, то, что от него осталось?

Шерьян кивнул. Еще раз взмахнул им, явно наслаждаясь тем, как рукоять легла в ладонь.

Гаритан? Гномы? Я нахмурилась, пытаясь понять, откуда имя мне кажется таким знакомым. Я точно слышала какую-то легенду по этому поводу. Давным-давно, еще в раннем детстве. Но, видимо, быстро выбросила ее из головы. Гномьи предания и верования никогда особо меня не интересовали.

— Ну что же ты, Тефна, — укоризненно протянул Рикки, в полупоклоне сгибаясь перед отцом. Шерьян осторожно положил обломок в его вытянутые руки, и юноша тут же принялся махать им из стороны в сторону. Святые отступники, прямо как дети оба!

— Гаритан был великим героем, — проговорил Шерьян, осознав наконец-то, что это имя мне ничего не говорит. — Младший сын короля, которому не досталось земли. Только титул принца, фамильная хромота и горб.

— Ну и красавчик, — фыркнула я, не испытывая ни малейшего почтения перед каким-то незнакомым мне гномом.

— Да не сказал бы, — серьезно ответил Шерьян, не уловив сарказма. — Однако богине-дочери он почему-то приглянулся. Приглянулся настолько, что она подарила ему этот меч, пообещав, что однажды он добудет им себе славу в веках. Так и случилось.

— У гномов же свои боги, — негромко буркнула я. — Разве нет? Как их… Могучий кузнец Парх и супруга его Тарка.

— Ну и что. — Шерьян пожал плечами. — Смертных на всех хватит. Так или иначе, они нисколько не возражали против того, чтобы богиня-дочь одарила одного из гномов. А может, и возражали, только боги уладили спор между собой, не вынося его на суд общественности. В итоге все получилось так, как напророчила богиня-дочь. Помнишь Первый Разлом? Ах да, откуда тебе… О нем не принято распространяться, лишь в храмовых летописях, особо охраняемых, можно найти упоминания об этом. Эльфы до сих пор скрывают, в результате чего он произошел. Только тогда из Разлома между мирами хлынули нескончаемые потоки созданий бога-отступника. Эти орды настолько быстро распространялись, что должны были в скором времени захватить весь мир. А первыми пострадали как раз гномы. Территория, на которой сейчас раскинулась Пустошь, принадлежала им. Узкий рукав земель, протянувшихся между Тририоном и восточными лесами.