Поправки - Джонатан Франзен

– Пожалуйста! – Она потерлась носом о его ключицу. – Скажи, что перезвонишь попозже. Пожалуйста! Очень болит спина.

Гари отвел телефонную трубку в сторону, руке было неудобно, жена все теснее прижималась к нему.

– Кэролайн, они восемь лет подряд приезжали к нам. Неужели я не могу попросить об одном-единственном исключении? Или хотя бы сказать, что мы подумаем?

Кэролайн горестно покачала головой и рухнула на стул.

– Хорошо! – сказал Гари. – Я сам приму решение.

Он прошагал в столовую, и Аарон, слышавший этот разговор, уставился на него словно на изверга, терзающего жену.

– Папа, – начал Кейлеб, – можно тебя кое о чем попросить, если ты не разговариваешь с бабушкой?

– Нет, Кейлеб, я разговариваю с бабушкой.

– А сразу после этого можно?

– Боже, боже, боже, – причитала Кэролайн.

В гостиной Джона расположился на большом кожаном диване, выстроил башенку из печенья и уткнулся носом в «Принца Каспиана».

– Мама?

– Что это такое? – возмутилась Инид. – Не можешь сейчас говорить, перезвони потом, но заставлять меня ждать десять минут…

– Ну все, я уже тут.

– Так что же вы решили?

Гари не успел ответить – из кухни донесся пронзительный кошачий вопль, похожий на крики, которые Кэролайн испускала в постели лет пятнадцать назад, когда еще не было нужды бояться, как бы не услышали мальчики.

– Прости, мама, еще минуточку.

– Так не годится, – сказала Инид, – элементарная вежливость…

– Кэролайн, – крикнул Гари в сторону кухни, – неужели нельзя хоть на несколько минут взять себя в руки?

– А! А! А! О-о! – завывала Кэролайн.

– От боли в спине еще никто не умирал, Кэролайн.

– Пожалуйста, перезвони ей потом! Я споткнулась на ступеньке, когда спешила в дом. Гари, мне так больно…

Он повернулся спиной к кухне.

– Извини, мама.

– Что у вас там творится?

– Кэролайн слегка повредила спину, играя в футбол.

– Знаешь, неприятно говорить об этом, но с возрастом все начинает болеть, – сказала Инид. – Я могла бы целый день тебе рассказывать, где у меня болит. Бедро не дает ни минуты покоя. Но будем надеяться, что с годами человек становится терпеливее.

– А-а! А-а! А-а! – стонала Кэролайн.

– Будем надеяться, – повторил Гари.

– Ладно, так что вы решили?

– С Рождеством вопрос еще открыт, – промямлил он, – может, вам лучше заехать к нам на обратном пути…

– О-у! О-у! О-у!

– С каждым днем билеты на Рождество заказать все труднее, – не сдавалась Инид. – Шумперты заказали тур на Гавайи еще в апреле, потому что в прошлом году дотянули до сентября и не смогли получить те места, которые…

Из кухни прибежал Аарон.

– Папа!

– Я разговариваю по телефону.

– Папа!

– Ты же видишь, Аарон, я разговариваю по телефону.

– У Дейва колостомия, – продолжала Инид.

– Папа, ты должен что-нибудь сделать! – потребовал Аарон. – Маме совсем плохо. Она просит, чтобы ты отвез ее в больницу.

– Кстати, папа, – снова возник Кейлеб со своим каталогом, – заодно и меня кое-куда подбросишь.

– Нет, Кейлеб.

– Ну правда, мне очень-очень нужно в магазин.

– Подходящие места раскупают сразу же, – сказала Инид.

– Аарон! – позвала из кухни Кэролайн. – Аарон! Куда ты подевался? Где твой отец? Где Кейлеб?

– Как прикажете сосредоточиться в таком шуме? – подал голос Джона.

– Прости, мама, – извинился Гари, – пойду поищу место потише.

– Осталось очень мало времени! – В голосе Инид зазвучала паника: с каждым днем, с каждым часом билетов на рейсы конца декабря все меньше, и все меньше надежды на то, что Гари и Кэролайн привезут мальчиков в Сент-Джуд на последнее, самое последнее Рождество.

– Папа, – умолял Аарон, следуя по пятам за Гари на второй этаж. – Что я скажу маме?

– Скажи, чтобы позвонила по девять-один-один. Возьми свой сотовый телефон и вызови неотложку. Кэролайн! – окликнул он. – Набери девять-один-один.

Девять лет назад, после особенно тягостной поездки на Средний Запад: снежные бури в Филадельфии и в Сент-Джуде, четырехчасовая задержка в аэропорту с ноющим пятилетним и орущим двухлетним ребенком, целая ночь рвоты у Кейлеба (реакция на избыток масла и жира в праздничных яствах Инид, по мнению Кэролайн), сильнейший ушиб, который получила Кэролайн, поскользнувшись на заледеневшей подъездной дорожке возле дома свекрови (спину она травмировала в юности, играя в хоккей на траве за «Френдз-сентрал»,[28] но теперь считала, что на подъездной дорожке старая травма «обострилась»), – Гари поклялся жене, что никогда больше словом не обмолвится о Рождестве в Сент-Джуде. С тех пор его родители восемь лет подряд приезжали на Рождество в Филадельфию, и, хотя Гари отнюдь не одобрял одержимости семейным торжеством – он считал ее симптомом более серьезной проблемы, нездоровой пустоты в жизни Инид, – в желании родителей остаться на сей раз дома ничего предосудительного не было. Гари рассчитывал также, что Инид скорее согласится покинуть Сент-Джуд и переселиться на восток, если получит свое «самое последнее Рождество». Лично он готов был поехать в гости, ему требовалась лишь капелька уступчивости со стороны жены, подобающее взрослому человеку умение принять во внимание особые обстоятельства.

Войдя в свой кабинет, Гари запер дверь, отгораживаясь от криков и воплей семейства, от топота ног на лестнице, от всего этого надуманного переполоха. Снял трубку с аппарата на столе и выключил радиотрубку.

– Просто смешно, – упавшим голосом произнесла Инид. – Почему ты не можешь перезвонить?

– Мы еще не определились с декабрем, – сказал он. – Очень может быть, мы приедем в Сент-Джуд. Так что загляните к нам после круиза.

Инид громко задышала в трубку.

– Мы не можем нынешней осенью дважды ездить в Филадельфию, – сказала она. – Я хочу повидать мальчиков на Рождество. Думаю, тут только одно решение – вы приедете в Сент-Джуд.

– Нет-нет-нет, – забормотал он. – Погоди, мама. Мы еще ничего не решили.

– Я обещала Джоне…

– Не Джона покупает билеты. Не ему решать. Стройте свои планы, мы разберемся со своими, и будем надеяться, что все получится.

До странности отчетливо Гари различал неодобрительное сопение, вздохи, похожие на шум прибоя. И тут до него дошло.

– Кэролайн! – рявкнул он. – Кэролайн, ты подслушиваешь?

Дыхание в трубке смолкло.

– Кэролайн, ты подслушиваешь?! Ты сняла трубку?

Слабый щелчок в трубке, след, оставленный электрическим разрядом.

– Прости, мама.

– Что такое? – всполошилась Инид.

Невероятно! Невероятно, черт побери! Оставив трубку на столе, Гари отпер дверь и побежал по коридору мимо детской – там Аарон стоял перед зеркалом, нахмурив брови, наклонив голову под выигрышным углом, через площадку – там торчал Кейлеб, сжимая обеими руками каталог, словно свидетель Иеговы свою брошюру, в супружескую спальню, где Кэролайн, все в той же перемазанной одежде, съежилась на персидском ковре в позе эмбриона, прижимая к пояснице ледяной пакет с гелем.

– Ты подслушиваешь мой разговор?

Кэролайн слабо покачала головой – ей-де настолько плохо, она бы и до прикроватного телефона не дотянулась.

– Нет?! Значит, нет?! Ты не подслушивала?

– Нет, Гари, – еле выговорила она.

– Я слышал щелчок, слышал дыхание…

– Нет.

– Кэролайн, в доме три телефонных аппарата. Два из них сейчас у меня в кабинете, третий здесь. Так?

– Я не подслушивала. Я только сняла трубку… – Она втянула в себя воздух сквозь стиснутые зубы. – Хотела проверить, не освободился ли телефон. Вот и все.

– Ты сидела у телефона! Сидела и подслушивала! Сколько раз, сколько раз мы договаривались, чтобы ты этого не делала!

– Гари, – жалобно протянула она, – клянусь тебе, я не подслушивала. Спина ужас как болит. Я не смогла сразу положить трубку, вот и опустила ее на пол. Ничего я не подслушивала. Не будь таким жестоким.

Лицо ее было так прекрасно, боль сияла на нем, словно экстаз, а свернувшееся клубком, покрытое грязью, покорно лежавшее на персидском ковре тело, раскрасневшиеся щеки и разметавшиеся волосы вызывали желание. Какой-то частью души Гари готов был поверить жене и посочувствовать, но от этого еще больше обозлился на предательницу. Он промчался по коридору обратно в кабинет и с грохотом захлопнул дверь.

– Да, мама, это я.

И услышал гудки. Пришлось за свой счет перезванивать в Сент-Джуд. В окно, выходившее на задний двор, Гари видел подсвеченные солнцем фиолетовые, словно раковина моллюска, дождевые тучи. Над араукарией поднимались испарения.

Теперь, когда звонок оплачивала не она, Инид сделалась словоохотливее и спросила, знает ли Гари компанию под названием «Аксон».

– В Швенксвиле, Пенсильвания, – уточнила она. – Они хотят купить папин патент. Дай-ка прочту тебе письмо. Я немного в растерянности…

В «СенТрастБанке», где Гари заведовал отделом ценных бумаг, он давно уже занимался крупными компаниями, а не мелкой рыбешкой. Название «Аксон» ничего ему не говорило, однако, выслушав письмо от м-ра Джозефа К. Прагера из «Брэг Нутер и Спей», Гари сразу просек их игру: несомненно, юрист, составивший это послание, адресованное какому-то старикану на Среднем Западе, предлагал Альфреду лишь малый процент от подлинной стоимости патента. Гари знал, как действуют эти ребята. Он бы и сам поступил точно так же на месте руководства «Аксона».