я уперся руками прямо в ее мягкий бюст, и ладони мгновенно утонули в этой мягкой плоти.«Ух ты… такая мягкая!» — глупо отметил я, как будто не трогал эти желанные любым мужчиной (да и женщиной тоже) сиськи множество раз.Хуже всего было то, что Лина не надела бюстгальтера, то есть тонкая полу-прозрачная ткань, была единственной преградой, и почти не ощущалась, я словно прикасался к этой мягкой желанной плоти напрямую.— Тебе, правда, так нравятся мои сиськи? Ты можешь трогать их сколько хочешь, ты же знаешь? Так зачем было сопротивляться желанию? Мог бы и сразу согласиться.«Потому что я — идиот!» — мысленно ответил я, продолжая гладить и ласкать эти шарики, наполненные мужскими мечтами. Ее соски уже встали и были твердыми от прилившей крови, и я так сильно захотел пососать эти мягкие бугорки, что с громким звуком проглотил липкую слюну. Кто бы смог отказаться от подобного на моем месте? Никто.Еще раз проглотив слюну, я облизал пересохшие губы, и продолжил ласкать эти штуки через ткань, не пытаясь пустить в дело язык, словно стараясь растянуть удовольствие.«Мягкие! И упругие! Какие же они мягкие!!!» — только и мог думать я.— Эти сиськи ты так любишь? Позволь, мне упростить тебе задачу — сказала она, чуть отстраняясь и я едва не начал кричать и протестовать, я не хотел ничего упрощать, я лишь хотел продолжать ласкать эти мягкие дыньки всю ночь и больше ни о чем не думать! Это было мое единственное желание, но Калина все сделал по своему, и стянув через голову некогда мою, ныне окончательно растянутую футболку — отбросила ее на кровать, теперь я мог вволю ласкать эти шары без преграды в виде тонкой ткани, чему конечно был рад, хотя и до этого было неплохо. Мне уже было совершенно наплевать на злую судьбу моей бедной футболки, и я мог думать только о мягкости бугорков, и нежной скользящей теплоте ореолов и твердых сосках, на которые было так приятно нажимать большими пальцами, словно это были кнопки.Ее груди были такие большими и выдающимися, что будь это мангой — они бы сломали «четвертую стену» и вылезли из рамки кадра. Вот о каком выдающемся размере я говорю!— Тебе еще недостаточно, чтобы возбудиться? — спросила она, и вопрос показался мне глупым, так как у меня стоял колом, еще немного и штаны порвутся.— Ты такой жадный… хочешь получать все удовольствие сам, но еще не готов наброситься на меня?Она за кого меня принимает? За дикого зверя или насильника какого? Впрочем, отчасти она права. Сейчас все мое внимание занимают ее груди, и их медленные ласки и уверенные поглаживания, и я совершенно не хочу бросаться на нее как дикий зверь. Может я и в самом деле немного жадный, и хочу лишь получать удовольствие, а не делиться им?— Ладно — смирившись произнесла она — хочешь чтобы я сделала первый шаг сама? Ты все еще такой глупый, даже с гаремом, ты ведешь себя как ОЯШ — она разочарованно цокнула языком, и обхватив руками за голову — притянула ближе, так что я уперся лицом в ее сиськи. Единственный шанс не умереть, задохнувшись в этой мягкой груди (не самая худшая смерть, между прочим), это перехватить инициативу и подключить губы и язык, что я и сделав, принявшись лизать ее соски и ореолы, а так же лизать ее мягкие груди, от которых пахло шампунем, ведь недавно мы были в горячих источниках, где не только успели потрахаться, но и в самом деле приняли ванну. Я лизал эти мягкие плоды, оставляя мокрую дорожку слюны, и покусывал твердые соски, заставляя Лину глупо попискивать и закрыть глаза от удовольствия.
Глава 26 Свидание в парке
7.3На следующий день, Саори и Шин решили отправиться на свидание, дабы побыть немного вместе и чуть лучше узнать друг-друга. И хотя Шинген была невероятно сильно воодушевлена и хотела как можно скорее укрепить их отношения, Саори выглядела хмурой и не сильно радовалась их свиданию. Она вообще не любила все эти девчачьи штуки вроде свиданий, так как с детства имела мужественный характер и была крайне сильной, независимой и самое важное — нелюдимой личностью. Эта ее харизма трактора, как правило, помогала склеить на одну или пару ночей девушек с огромными комплексами в башке. Как правило, чем красивее оболочка, тем более жуткий хаос и неуверенность была внутри. Но редко, кто из них после того, как Саори выкачивала их жизненные силы или использовала на бедняжках свою магию убеждения, хотели снова с ней видеться. Секс у них был отличный, но утром до них доходило, что вообще происходит и они спешно сбегали. Только Калина и Юлия оставались рядом после столь бурной ночи, но только потому, что все они жили в одном доме. Но Шинген… похоже когда она несла ту чушь о любви и желании быть рядом, это были не пустые слова, чтобы усыпить бдительность и заставить Саори раздеться. Поматросив бедняжку, которая впервые за долгое время была ранена физически и морально сломлена, что с ней бывало очень редко, она ожидала, что узрев ее секрет, да и лучше узнав характер — Шинген сбежит в ужасе, куда подальше, но… та не только осталась в доме ночевать и утром сделала завтрак, что было настолько романтично, что Саори пришлось треснуть себя по голове собственным кулаком, чтобы не заплакать от внезапного проявления заботы. Саори все никак не могла понять, что за странные и коварные планы вынашивает Шинген? Почему она помогал ей вчера? Почему не убежала от ужаса тогда, или утром, когда увидела ее «магический член»? Что у нее в башке твориться? Неужели она вправду в нее влюблена? Ну, это же бред! Саори была последним человеком на планете, в которого стоит влюбляться. Холодная, мрачная, молчаливая и опасная, помножим это на способность управлять чужой волей, физическую силу как у шимпанзе и вспыльчивый характер и получим в итоге человека, которого стоит избегать. Но Шинген было на это наплевать. Ей будто нравилось играть с огнем, и не важно, что в итоге можно обжечься. Сумасшедшая, что еще тут скажешь?И это ее паранойя разыгралась, или группа из 6 или может 10 студентов академии, следит за ними? Они сменяли друг-друга и не подходили слишком близко, и пытались скрыться едва она собиралась обратить на них внимание, но… это странно, не так ли? На всех была форма академии «Черный Ирис», хотя сегодня
