Отомщенный любовник - Уорд Дж. Р.

Тор бросил бесплодные попытки привести мысли в порядок.

– Да уж, вот это перемены... желаю им успеха.

Тяжелый вздох Джона отлично отражал его отношение к безнадежному положению Тора, который отключившись от мира, продолжил жевать. Покончив с едой, он аккуратно сложил салфетку и допил воду в стакане.

Потом Тор включил телевизор на канале Си-эн-эн[84], думать ему все равно не хотелось, а тишина была невыносима. Джон просидел с ним еще около получаса, и, в конце концов, не выдержав бездействия, встал и потянулся.

«Увидимся ближе к рассвету».

Ага, значит все-таки день.

– Я буду здесь.

Джон подхватил поднос и без промедлений и колебаний вышел. Поначалу был избыток и того, и другого, ведь каждый раз, закрывая дверь, он надеялся, что Тор остановит его и скажет: «Я готов вернуться к жизни. Я не стану сдаваться. Я достаточно оправился, чтобы заботиться о тебе».

Но надежда не может длиться вечно.

Когда дверь за Джоном закрылась, Тор откинул простыню со своих тощих ног и свесил их с кровати.

Хорошо, он был готов столкнуться с чем угодно, но только не с убогостью своего существования. Постанывая и шатаясь, он проковылял в ванную, подошел к туалету и поднял крышку. Согнувшись над унитазом, он приказал желудку вернуть еду без возражений.

По началу, Тору приходилось запихивать два пальца в рот, но уже нет. Он просто напряг диафрагму и вуаля – все выскочило, подобно убегающим из переполненной канализации крысам.

– Ты должен завязать с этой хренью.

Голос Лэсситера гармонировал со звуком смыва унитаза. До чего удачное сочетание.

– Господи, можешь хоть иногда стучаться?

– Я же Лэсситер. Л-Э-С-С-И-Т-Е-Р. Как такое возможно, что ты до сих пор путаешь меня с кем-то другим? Мне что, обзавестись бейджиком?

– О, да, только давай повесим его на твой рот. – Тор осел на мраморный пол и уронил голову в ладони. – Между прочим, тебя здесь никто не держит. Можешь уйти в любой момент.

– Приводи свою тощую задницу в порядок. И тогда я свалю.

– У меня появилась цель в жизни.

Вдруг раздалось негромкое звяканье, и значит, случилась трагедия из трагедий – ангел только что ударился об раковину.

– Итак, чем займемся ночью? Погоди, дай угадаю – посидим в глухой тишине. Или,  нет... еще прибавим к этому глубокомысленные раздумья? Блин, ты такой испорченный мальчишка. Бууу. Уууу. А потом что, пойдешь на разогрев к Слипнот[85]?

Проклиная все на свете, Тор поднялся и включил воду в душе, надеясь, что если просто игнорировать болтливого павлина, то ему очень скоро здесь наскучит, и ангел свалит поганить день кому-нибудь другому.

– У меня вопрос, – не затыкался ангел. – Когда мы укоротим эти заросли на твоей башке? Скоро это дерьмо отрастет еще сильнее, и придется косить его, как сено.

Сняв футболку и боксеры, Тор наслаждался единственным утешением в мучительном обществе Лэсситера, которое у него было: издеваться над этим ублюдком.

– Блин, до чего ж ты плоскозадый, – пробормотал Лэссетер. – У тебя там сзади, словно пара сдувшихся мячиков. Даже не знаю... О, придумал! Бьюсь об заклад, у Фритца есть велосипедный насос. Что скажешь?

– Разочарован видом? Где дверь, ты знаешь,. Это такая штука, в которую ты никогда не стучишься.

Тор не дал воде нагреться, а просто шагнул под струи, и стал мыться без всякой на то нужды – у него не осталось ни капли гордости, поэтому ему было наплевать, что остальные думают о его чистоплотности.

На рвоту была причина. А душ? Наверное, просто привычка.

Закрыв глаза, Тор поднял лицо и приоткрыл рот. Вода смыла привкус желчи, и как только язык перестало жечь, в его мозгу вспыхнула мысль:

«Роф сражается. В одиночку».

– Эй, Тор.

Тор нахмурился. Ангел никогда не обращался к нему по имени.

– Чего тебе?

– Сегодня особая ночь.

– Ага, только если ты оставишь меня в покое или повесишься в ванной. Здесь шесть душевых головок – выбирай любую.

Тор взял кусок мыла и принялся натирать им тело, неприятно перебирая выступающие ребра.

«Роф на улицах. Один».

Намылить шампунь. Смыть шампунь. Повернуться спиной к душу. Отрыть рот.

«На улицах. Один».

Когда Тор закончил мыться, ангел уже поджидал его, стоя с полотенцем в руках, весь такой услужливый.

– Сегодня особая ночь, – тихо произнес Лэсситер.

Тор посмотрел на парня так, будто впервые видел его, хоть они и провели вместе уже четыре месяца. Светло-черные волосы ангела были такими же длинными, как и у Рофа и, невзирая на эти космы а-ля Шер у него за спиной, все же он не напоминал трансвестита. Ангел по жизни одевался во все армейское и военно-морское, черные футболки и камуфляжные штаны, военные ботинки на шнуровке, но не все в нем было солдатское. Козел был обтыкан пирсингом, как подушечка для булавок, а цацек на нем – как на витрине в ювелирном магазине, золотые колечки и цепочки свисали из проколотых ушей, бровей, болтались на запястьях. Можно биться об заклад, что его грудь была оснащена не меньше, а уж ниже талии... об этом Тор даже думать отказывался. Спасибо великодушное, но второй раз тошнота ему ни к чему.

Полотенце перешло из рук в руки, и ангел серьезно сказал:

– Пора просыпаться, Золушка.

Тор собрался было поправить, что, вообще-то, Спящая Красавица, но тут из глубин его сознания выскочило воспоминание. О той ночи, 1958 года, когда он спас Рофу жизнь. Видения охватили его с четкостью непосредственного свидетеля…

…Король был на улицах. Один. В центре города.

Полумертвый, истекающий кровью в сточные трубы.

Его сбил Форд Эдсел[86]. Какой-то жалкий Эдсел цвета синяков под глазами ночной официантки.

Как уже позже смог выяснить Тор, это корыто врезалось в Рофа, когда он, нагоняя лессера, на полной скорости вылетел на перекресток. Тор был в двух кварталах от этого места и услышал визг тормозов и нечто вроде удара, но не собирался делать абсолютно ничего по этому поводу.

У людей произошел несчастный случай на дороге? Не его забота.

Но затем, пара лессеров пробежала мимо переулка, в которой он находился. Гады улепетывали сквозь моросящий дождь так, словно за ними гнались, однако не было видно, чтобы у них кто-то висел на хвосте. Тор думал, что сейчас увидит одного из своих братьев.

Но никто не появился вслед за лессерами.

В этом не было никакого смысла. Если под колеса угодил бы один из беловолосых гадов, его дружки не оставили бы место аварии. Они бы убили водителя и пассажиров, затем запихали их трупы в багажник и умчались оттуда. Последнее, в чем нуждалось Общество Лессенинг, так это выведенном из строя лессере, истекающем кровью прямо на асфальт.

Но, возможно, это просто совпадение, и сбит человеческий пешеход. Или велосипедист.  Или столкнулись две машины. Хотя последнее отпадает, так как визг шин принадлежал всего одной машине. К тому же, ни одно из предположений не объясняло пробежавшую мимо Тора парочку беловолосых типов, которые сверкали пятками, словно пара поджигателей, улепетывающих со своего первого поджога.

Тор ринулся по Торговой и, добежав до перекрестка, увидел человеческого мужчину в шляпе и плаще, сгорбившегося над изломанной фигурой раза в два больше него самого. Жена парня, одетая по моде пятидесятых, куталась в шубку, стоя по ту сторону света фар. Ее искрящаяся красная юбка была того же цвета, что и жидкость на тротуаре, но запах пролитой крови не принадлежал человеку. Это был запах вампира. И у пострадавшего были длинные темные волосы...

– Мы должны отвезти его в больницу... – начала женщина пронзительным голосом.

Тор шагнул вперед, обрывая ее:

– Он мой.

Мужчина поднял голову.

– Ваш друг... я его не заметил... весь в черном... он выскочил буквально из ниоткуда...