Чай из трилистника - Киаран Карсон

Садитесь, садитесь, сказал отец Браун радушно. Позвольте пригласить вас на самое важное Чаепитие в истории Третьей эпохи Древнего ордена гибернийцев, состоящего ныне из нас девятерых. Представлять вам остальных ни к чему. Имена не имеют значения, так как здесь мы все за одного. Брат Селестин, как я понимаю, уже обрисовал вам суть нашего дела. Мне же предстоит вкратце изложить механику вашей миссии. Вы уже наверняка догадались, что должны будете войти в Картину. Но чтобы это вхождение состоялось, вам необходимо кое-что узнать из ее истории.

Мы с Береникой и Метерлинком сели, и отец Браун начал рассказ о " Двойном портрете Арнольфини".

85. БУРГУНДСКОЕ

Во-первых, начал отец Браун, картина, которую вы видите перед собой, не репродукция — в привычном понимании этого термина — "Двойного портрета Арнольфини". И произведение с таким же названием, находящееся в Национальной галерее в Лондоне, не является копией этого. Тем не менее оба они принадлежат кисти ван Эйка. Здесь нет ничего парадоксального. В XV веке во Фландрии тиражирование прославившихся работ было распространенной практикой: иногда их воспроизводили сами мастера, авторы картин, иногда предоставляли это ученикам, а иногда имел место комбинированный метод, так что даже один квадратный сантиметр мог быть плодом совместного творчества нескольких живописцев.

В архиве коллежа св. Варвары в Генте хранится нотариально заверенная копия завещания Ансельмо Адорнеса из Брюгге от 1470 года, где каждой из трех его дочерей отписывается "панель, на коей рукою Яна ван Эйка запечатлен святой Франциск". Относится это исключительно к св. Франциску или ко всей панели, неясно, поскольку все три экземпляра утеряны.

Также утеряны все работы, выполненные ван Эйком по заказу его главного работодателя, герцога Бургундского Филиппа Доброго.

Ян ван Эйк был назначен камердинером Филиппа Доброго 19 мая 1425 года; это, весьма уместно, был день поминовения Целестина V, святого покровителя переплетчиков, в честь которого назван один из верных членов нашего братства. Вспомним «Часословы», созданные фламандскими художниками под

эгидой герцогов Бургундских, изумительно подсвеченные красками-самоцветами ляпис-лазурью, кармином, малахитом и золотом; каждая страница — живописная миниатюра, каждая — эмблема рубежа во времени вселенной, представленного Зодиаком, временами года и каноническими часами — заутреней, обедней, вечерней, комплетой, — часами, которые мы в "Обществе Иисуса" соблюдаем по сей день. Читая такие книги, человек воздавал должное красоте мира, благословенной и наблюдаемой Господом, ведь книга эта была картиной мира. Денег на них не жалели: бургундская столица Брюгге являлась одним из богатейших городов на земле.

Там были "апельсины и лимоны из Кастилии", свидетельствует один путешественник, "словно только что сорванные с деревьев, фрукты и вино из Греции, сласти и приправы из Александрии и со всего Леванта — будто ты там и находишься. Здесь была Италия со своей парчой, шелками и доспехами; в галереях монастыря св. Донациана торговали турецкими и армянскими коврами".

Особенно впечатляющее воплощение пышность бургундского двора нашла в свадьбе Филиппа Доброго и Изабеллы Португальской в 1430 году. После торжественного въезда в Брюгге в воскресенье 8 января — день памяти святого отшельника Стефана Мюретского, примечательного тем, что вместо власяницы он носил металлический нагрудник, — было устроено роскошное пиршество. По случаю такого события весь город выкрасили в красный цвет, улицы были увешаны знаменами из алого венециана. Упряжки единорогов с леопардами на спине везли колесные платформы с гигантскими кренделями и булочками, из которых выскакивали живые медведи, обезьяны, попугаи, четыре овцы с окрашенным в голубое руном, три мартышки-музыканта, две козы, играющие на свирелях, и поющий волк. Полугрифоны-полулюди ехали верхом на диких кабанах, жонглируя мечами и кинжалами. Посреди процессии трубачей с фанфарами четверо гигантов тащили огромного кита, изрыгающего танцующих отроков и поющих дев; они затевали с гигантами перебранку, и те швыряли их обратно в чрево Левиафана. Через весь зал пролетел огнедышащий дракон и исчез так же загадочно, как и появился.

Из дворцовых фонтанов било бургундское вино; и по мере того, как день тянулся к ночи и дальше, многим гостям становилось всё труднее понимать, было ли то, что они видят, бутафорией, настоящим или неким сплавом того и другого.

86. УЛЬТРАМАРИНОВАЯ БОЛЕЗНЬ

По этому случаю ван Эйк преподнес герцогу в дар часослов, где поля страниц устилали сверхнатуралистичные изображения цветов, на которые мимолетом присела стрекоза, выписанная столь тонко, что сквозь крылья виднелись цветы.

Однако роль художника в женитьбе Филиппа Доброго и инфанты Изабеллы Португальской этим не ограничивалась, поскольку еще в 1428 году герцог включил его в состав делегации, направлявшейся в Лиссабон для переговоров об условиях бракосочетания. Ван Эйку было поручено нарисовать ее портрет и не один, а два, так как герцог ни разу в жизни не видел инфанты и желал получить не только устные свидетельства о ее внешности, прежде чем дать согласие на заключение союза.

16 октября, в день св. Галла Констанцкого, покровителя птиц, послы выехали в порт города Слюйс, откуда отплыли на двух венецианских галерах. Они высадились в английском порту Сандвич, где отдыхали, а затем, 13 ноября, в день св. Оммебона, покровителя портных, направились в сторону Лиссабона. Ветрами их относило в другие английские порты: Камбер, Плимут и Фалмут, куда они прибыли 25 ноября, в день памяти Екатерины Александрийской, покровительницы библиотек. 2 декабря, в день св. Вивианы, которую призывают в помощь от похмелья, депутация взяла курс на юг и через Бискайский залив достигла Байонны 11 декабря, в день Даниила Столпника, проведшего тридцать три года на верхушках колонн — каждая выше предыдущей. Послы продолжили путь четырнадцатого числа того же месяца, в день поминовения св. Фортуната Пиктавийского, чье имя говорит само за себя. Наконец, 18 декабря они прибыли в Лиссабон. Это был день св. Самтанн, ирландской монахини, которая, когда некий черноризец сообщил ей, что отправляется в паломничество, ответила, что Царствия Небесного можно достичь и не переплывая морей, поскольку Господь рядом со всяким, к Нему взывающим.

Короля послы увидели лишь 13 января 1429 года, в день Илария Пиктавийского, святого-покровителя юристов, а также пострадавших от змеиных укусов. В результате многодневных, нелегких переговоров с королевскими посредниками был подписан предварительный брачный договор, а между делом наводились справки о репутации, здоровье и манерах инфанты. Тем временем ван Эйк работал над двумя портретами, которые закончил к 12 февраля, дню Юлиана Странноприимника, святого-покровителя цирковых артистов. Картины, не мешкая, отправили в Бургундию на следующий же день, в праздник св. Модомнока, который принес в Ирландию пчеловодство: согласно мартирологу Эгуса Кульдея[62], Модомнок учился под руководством св. Давида в Уэльсе, где тот разводил пчел, и когда Модомноку пришло время уезжать, на его корабль сел пчелиный рой и отбыл с ним в обратный путь.

Так что же представляли собой ванэйковские портреты Изабеллы Португальской? Были ли они копиями друг друга или являли два разных взгляда на одно и то же лицо? Увы, узнать это мы не в силах, поскольку они утеряны. Более того, общепризнан тот факт, что утеряно большинство творений ван Эйка. Однако сохранились некоторые свидетельства. В 1454 году Бартоломео Фацио восхищается ванэйковской "Картой мира", на которой все города и страны даны в узнаваемых очертаниях и на реальном удалении друг от друга. Еще более впечатляющей была его работа "Женщины благородных форм, выходящие из бани", принадлежавшая некогда кардиналу Оттавиано, на которой изображенные скрыты льняными занавесями и паром. На этой же картине была свеча, горевшая как настоящая, а также старуха в испарине и собака, лакающая воду. Посреди открывавшегося за окном обширного ландшафта виднелись крошечные лошади и люди, рощи, деревни и замки, выполненные с таким мастерством, что каждый предмет казался отделенным от другого расстоянием миль в пятьдесят.

Но ничто в той картине не могло сравниться с зеркалом, в котором всё до мельчайшей детали отражалось так же отчетливо, как и в настоящем зеркале.

87. ПИРЕНЕЙСКАЯ ЛАЗУРЬ

Как видите, продолжал отец Браун, мы начинаем подбираться к "Двойному портрету Арнольфини" и его изумительному зеркалу. Но прежде чем заглянуть в него поглубже, давайте вернемся к ван Эйку в 1429 год. В ожидании реакции герцога Бургундского на портреты Изабеллы Португальской делегация отправилась в паломничество в Сантьяго-де-Компостела, чья гробница апостола Иакова Большего в иерархии святых мест христианского мира уступает лишь Иерусалиму и Риму. Теперь — несколько параллелей между апостолом Иаковом и св. Донардом, давшим свое имя пику Слив-Донард, высочайшему в горах Морн, в лоне которых располагается "Дом Лойолы". Оба покровительствуют рыбакам: Иаков — потому что сам был рыбаком, а Донард — потому что считается, что Колодец Донарда на вершине горы подземным проходом соединен с Ирландским морем. День поминовения, 25 июля, они тоже делят между собой, равно как и створку раковины в качестве эмблемы. Существует поверье, что вода из Колодца Донарда будет еще чудодейственнее, если выпить ее из раковины морского гребешка.