Рассмешить богов - Оксана Панкеева

– Я не люблю, когда люди задают такие вопросы! – взорвался Витька. – Они мне напоминают шпионов!

– Извините, – с достоинством отозвался король и наконец смог разогнуться. – Мне ваша нашивка на рукаве тоже что-то напоминает, но я не называю вас убийцей только по этой причине.

Оскорбленный Витька выпятил челюсть и высказался насчет некоторых вредных гадов, которые с вежливой миной говорят людям пакости, чем действительно напоминают того самого гребаного адвоката. Драться, однако, больше не стал – то ли внушения подействовали, то ли решил поберечь оставшиеся конечности.

Толик скользнул взглядом по его куртке и столь же укоризненно обратился к королю:

– К твоему сведению, это всего лишь цифра «пять», и какое надо иметь воображение, чтобы делать такие выводы…

– Разумеется, только на этом основании нельзя. Это был теоретический пример, призванный иллюстрировать абсурдность заявлений моего оппонента. А это действительно цифра «пять»? Можно полюбопытствовать, в каком мире люди пользуются такими цифрами?

– Нельзя! – прорычал Витька. – Что за манера все вынюхивать и выспрашивать!

– Обычное здоровое любопытство, – пожал плечами король. – Это абсолютно естественно – когда вы видите что-то вам незнакомое, вы спрашиваете у окружающих, что это такое.

– Мать-природа! – закатил глаза Толик. – Ну ты действительно зануда! Это каппийские цифры, если тебе хоть что-то говорит название! И отцепись от Витьки! Он тебя побьет-таки!

– Это вопрос спорный, – упрямо возразил король, – поскольку побить меня он уже пытался…

– Где учился? – ворчливо поинтересовался Витька, аккуратно пробуя пошевелить кистью. По всей видимости, вопрос следовало воспринимать как шаг к примирению. – Винтиловка, спецназ, контора? Или просто армия? Был бы ты из наших, так не спрашивал бы, что такое «греческая лавочка»…

– Контора, – чуть улыбнулся король, надеясь, что определил правильно.

– У-у! – с некоторым уважением протянул сотрудник неведомой лавочки. – Тогда понятно… А что у Толика за дела с конторой?

– Никаких, – снова улыбнулся король. – Я там давно не работаю.

– Прощайтесь! – решительно заявил Толик. – Мне эта беседа полоумных конторщика и лавочника действует на нервы!

– Как пожелаете. – Король выбрался из кресла, вызвав у Витьки откровенную ухмылку, и протянул руку хозяину: – Примите мою глубочайшую благодарность за гостеприимство, маэстро Гаврюша. Чрезвычайно приятно было с вами познакомиться, равно как и с вами, уважаемый Витя.

– Серьезно? – усмехнулся «уважаемый Витя», но руку все же подал. – Ну ты заходи, если что. Водки выпьем, за жизнь потреплемся. Ты не боксируешь? Жалко. Но все равно. Заходи. Я тебя матом ругаться научу.

– Благодарю вас, – отозвался король, разлепляя сдавленные пальцы, ибо рукопожатие господина Вити вполне могло заменить небольшие тиски. – Я умею.

– По тебе не скажешь, – ухмыльнулся Витька.

– Зайдет, зайдет, интеллектуал ты наш… – оборвал долгое прощание Толик. – Ты лучше сам к Дэну зайди, он тебя зачем-то искал. Пошли, расхититель рукавов.

– А куда мы отправляемся? – уточнил король.

– Ко мне, – пояснил эльф. – Следовало б тебя, конечно, домой отослать, но дядя велел привести и представить.

– Матери привет передавай, – вздохнул маэстро Гаврюша, сразу вдруг погрустнев.

– Обязательно. – Толик посмотрел на бесславно погибший пылесос и добавил, хитро подмигивая: – А еще подарю тебе волшебную метлу и посмотрю, ухитришься ли ты и ее спалить.

Глава 6

Кое-кому из собравшихся известно, что в самом начале нашей эпохи я рискнул посетить Чародея в Дул-Гулдуре и, тайно разведав, чем он занимается, понял, что наши опасения подтвердились.

Умытый и причесанный, Диего перестал походить на жертву пожара, приобретя некоторое сходство с жертвой банных воров. То есть чистый, мокрый и с полотенцем на бедрах вместо одежды. Дополняла образ убийственно трагическая мина, с которой он не расстался, даже умывшись. То ли до сих пор переживал из-за ссоры с девушкой, то ли стыдно было за драку с товарищем. В любом случае Ольга чувствовала себя виноватой, но не знала, с какой стороны подойти к пострадавшему, чтобы утешить. Ей-богу, распитие пива в ее комнате не стоило такого скандала. Можно же было просто попросить…

– У тебя где-то должна быть моя рубашка, которую я в прошлый раз забыл, – сообщил Диего, поправляя сползающее полотенце.

– Должна, – согласилась Ольга. – Сейчас попробую найти. Она лежала вон в том кресле под моими штанами, но теперь служанка все убрала.

– Кстати, отчего твоя служанка так перепугалась при виде меня? Ты что, мною прислугу запугиваешь?

– Нет-нет, – поспешила заверить его Ольга, оставляя три дюжины мистралийцев где-то на задворках совести. – Наверно, она тебя не узнала. Или вида твоего испугалась.

– М-да… – грустно согласился Диего, заглядывая в зеркало и приподнимая пальцами свои паленые сосульки. – Есть чего испугаться…

Ольга тут же ухватилась за возможность сделать для него хоть что-нибудь утешительное.

– Их надо подстричь. В смысле подровнять.

– И на что это будет похоже?

– На то, что и было. Ну подумаешь, раньше были до лопаток, а теперь до плеч будут. Зато можно будет при желании распущенными носить. Давай садись, я тебя подровняю.

Диего заколебался, поглядывая то на свое отражение в зеркале, то на ножницы в руках самозваной парикмахерши. Видимо, прикидывал, что страшнее.

– Да чего ты над ними, в самом деле, трясешься, как красна девица над своей девичьей косой? Не будешь же ты так ходить.

– Да нет, конечно… – с сомнением протянул Диего, по-прежнему косясь на ножницы. – Но я подозреваю, что ты раньше никогда не пробовала стричь и намерена на мне учиться.

Ольга заверила его, что собирается не стричь, а только ровнять, а уж это плевое дело, она сама себе неоднократно концы ровняла, и девчонкам в общаге тоже. А если кабальеро желает, то можно и челочку сделать.

– Вот этого не надо! – неожиданно агрессивно отказался кабальеро. – Ты мне еще макушку выстриги, как у мистика.

– А что, челка что-то значит? – вздохнула Ольга, не разделявшая его национальной привязанности к распределению причесок по классам. Ее давно подмывало спросить, что делают со своими опознавательными стрижками мистралийцы, когда лысеют с возрастом, но все к слову не приходилось. Да и неловко – вдруг на свой счет примет, обидится, начнет бить себя в грудь и доказывать, что настоящие кабальеро не лысеют, а кто не согласен, тот хочет его обидеть…

– Значит, – мрачно ответил Диего и все-таки занял предложенный стул. – Ладно, давай, только не очень коротко.