Большой секрет умницы Софии - Марина Ефиминюк

– Дуся, ты видела? – Я подняла злосчастный пейзаж и заботливо обтерла рукавом золотистую раму. – Чуть дверь с петель не сорвал, демон! Не жалко чужого имущества! Хотя, это же его имущество… Но предки ему завещали, а он не ценит. Неблагодарная сволочь!

Теперь у меня появилась личная примета: если Киар Рэнсвод желал доброй ночи, то можно быть уверенной: ночь выдастся паршивой. После встречи на крыше преподавательской башни я не придала значения этому знаку, но теперь окончательно уверилась.

Где-то между горячей ванной и кроватью меня начали грызть муки совести. Стало стыдно и за неожиданное свидание, и за глупую ссору. Я ворочалась на постели, заворачиваясь, как гусеница в простыни, злилась на неудобную позу и горячую подушку, но больше всего – на себя.

Ради успокоения начала выстраивать в голове прочувственную тираду с самыми искренними извинениями и к середине ночи даже мысленно отшлифовала каждое слово. Потом провалилась в сон без сновидений, а когда проснулась ни свет ни заря, не вспомнила совершенно ничего из практически отрепетированной речи.

Пришлось поступить по старинке: приготовить «извинительный» завтрак. Мы всегда так поступали с мамой после ссоры. Тот, кто провинился, с утра стряпал что-нибудь вкусное. У мамы, ясное дело, получалось лучше. В отличие от меня, она готовила так, что пальчики оближешь.

Собственно, я как раз и слизывала с пальцев жидкое тесто для воздушных блинчиков, когда в кухню вошел Киар с коробкой в руках. Он был одет в спортивную форму, которая делала его лет на семь моложе и подчеркивала все то, что предусмотрительно скрывали строгие костюмы… Иначе женская половина нашего потока приходила бы на пересдачи по три раза. Просто из чувства прекрасного, а не из тяжкой необходимости, как избранные таланты, рассчитывающие на безнадежное «удовлетворительно».

Пауза, последовавшая за появлением Киара, оказалась пронзительной. На сковородке скворчали тонюсенькие лужицы блинчиков. Вообще-то, у мамы они получались кругленькие, но мне не хватало сноровки. Мои блины больше всего походили на дырчатые кляксы.

– Я помню, что девушка должна готовить только для своего мужа, но не придумала другого способа попросить прощения. Вчера надо было отправить хотя бы записку. Службу посыльных в академии никто не закрывал.

– Они горят, – спокойно кивнул он.

– Кто? – Я моргнула. – Посыльные?

– Блинчики.

– Вот же химерово отродье! – спохватилась я и вилкой быстро перевернула поджаренные дырчатые лужицы, позорно потемневшие с одного бока. – Надеюсь, вы едите блины.

– Твои точно ем.

– Вы же их еще не пробовали.

– Я полагал, что нельзя отказываться от еды, если ее готовят ряди извинений, – усмехнулся Киар. – Одного не понимаю…

– Чего именно? – Я перевела на него быстрый взгляд. Нет, правда, какая тайна в блинах?

– Почему не омлет? Ты же им каждый день хвасталась.

– Потому что так принято у нас дома. В смысле, не хвастаться омлетом, а после ссоры готовить на завтрак что-нибудь этакое. Блинчики – это почти как высшая магия, только сложнее. Они призваны показать, как мне жаль, – заключила я. – Не стоило вчера огрызаться.

– Но я вел себя как полный кретин.

– А? – От удивления из рук выпал половник, и брызги жидкого теста разлетелись по каменной столешнице.

– В моем доме никто, кроме повара и слуг, не знал, где находится кухня, и в качестве извинений дарили сладкое. – Рэнсвод пристроил коробку на стол. – Я заметил, что тебе не нравится шоколад, поэтому купил пирожные.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

На первородном языке слова «сладость» и «прощение» звучали одинаково, и в Шай-Эре считалось хорошим тоном извиняться с коробкой шоколадных шариков.

– Дай мне пятнадцать минут, – попросил он. – Я приведу себя в божеский вид после пробежки и позавтракаем.

– Вы тренируетесь по утрам?

Во сколько же он просыпался, если за целую неделю совместного проживания не был ни разу замечен трусящим по садовым дорожкам? Очевидно, гораздо раньше меня.

– Лучше тренироваться, чем пить настойки от подагры, – конечно же, не преминул сыронизировать он.

– Я имею в виду, вы бегаете даже зимой? – Я закатила глаза.

– В моем солидном возрасте следует тщательно следить за здоровьем, – протянул Киар, – иначе – как ты там говорила? – недолго двинуть кони. Забавное выражение. Надо не забыть.

И пусть половина блинчиков сгорела, а в растертое ягодное пюре я напрочь забыла добавить сладкого сиропа, завтрак удался. Я еду пробовать не решилась и угощалась пирожными, а Рэнсвод – ничего, ел. Слушал студенческие байки и жевал. Даже ни разу не намекнул, что стряпуха из меня, мягко говоря, не лучше высшего мага. Может, просто был не слишком притязателен в еде или не хотел меня обижать.

Ближе к полудню, когда я устроилась на диване с почти дочитанным приключенческим романом, он постучал в мои покои. Дуся настороженно подняла голову, проверяя, не нагрянула ли к нам какая-нибудь вражина, но, увидев соседа, кормившего ее лососиной и свежей телятиной, моментально свернулась клубком.

– Подышим свежим воздухом, – кивнул этот сосед, привалившись плечом к дверному косяку, – глупо в хорошую погоду киснуть дома.

– А ничего, что мы вдвоем… – Я помахала рукой, дескать, вместе выйдем в люди.

– Не думаю, что за каждым поворотом Стрэйн-Лейн нас поджидают твои однокурсники, – хмыкнул он.

Погода действительно стояла отличная: солнечная и обходительно теплая. Когда было не холодно с непокрытой головой, но под ногами еще не чавкала влажная снежная каша, убивающая любое желание бродить по улицам. В воздухе уже разливалось волнительное предчувствие скорой весны. От него сердце сладко сжималось, а магия нетерпеливо колола кончики пальцев.

Едва мы вышли на пешеходную мостовую, Киар пристроил мою руку к себе на локоть. Жест был таким легким и естественным, что я забыла смутиться. Да и в горку подниматься с живой подпорой куда проще. Если ноги вдруг разъедутся на заледенелой брусчатке, всегда можно повиснуть на сильной мужской руке.

Незаметно минув сонную улочку, мы оказались на многолюдной площади с торговыми домами и артефакторными мастерскими, прославившими этот квартал на все королевства Крушвейской скальной гряды.

Возле большой витрины книжной лавки я невольно замедлила шаг. За стеклом были видны дорогие шкафы с аккуратными рядами книг, прилавок из красного дерева, изящный столик для чтения. В квартале Восточных ворот в книжном всегда творился хаос и никакой библиотечной изысканности.

– Зайдем, – кивнул Киар. – Хочу купить пару книг.

Он открыл дверь, пропуская меня вперед. Над головой переливчато тренькнул маленький колокольчик, на его звук обернулся продавец, расставлявший на полке книги с деревянной тележки. Пахло в торговом зале не книжной пылью, а цветочным благовонием.

– Добрый день, господа, – поздоровался он с вежливой улыбкой и вернулся к своему занятию.

Видимо, Рэнсвод, стоящий за моей спиной, подал какой-то знак, дескать, не суетитесь, милейший, мы сможем разобраться в вашем элегантном литературном королевстве.

– Ты осмотрись, – тихим голосом, словно мы находились в читальном зале, предложил Киар.

Я просто растерянно махнула рукой, мол, иди уже,