Гражданская кампания - Лоис Буджолд

– Включая графиню, которую официально провозгласили мужчиной, чтобы она могла унаследовать графство, – добавил Рене. – А впоследствии схлопотала тот чудной иск по поводу ее брака.

– Ах да, помнится, где-то читал об этом. Но тогда шла гражданская война, которая и сломала для нее барьеры. Нет ничего лучше, чем оказаться по нужную сторону баррикад. А сейчас никакой гражданской войны, кроме разве что той, что идет между Донной и Ришаром. Интересно… если ты прав, воспользуется она для клона маточным репликатором или эмбрион пересадят ей самой?

– Последнее предположение попахивает инцестом, – брезгливо скривился Рене. – Хотя от Форратьеров всякое можно ожидать. Надеюсь, она воспользуется репликатором.

– М-м-м… но ведь у нее никогда не было детей. Ей ведь сорок или около того… И если клон будет созревать у нее внутри, она по крайней мере будет уверена, что он под надежной охраной. Таким образом, его куда сложней отнять у нее или настаивать на том, чтобы кто-то другой стал его опекуном. Ришар, к примеру. Очень интересный будет поворот событий.

– И сколько, по-твоему, проживет этот самый клон, если Ришар станет его опекуном?

– До совершеннолетия уж точно не доживет. – Майлз нахмурился, представив себе возможное развитие событий. – Хотя его смерть и вызовет кривотолки.

– Ну, как бы то ни было, о планах леди Донны мы вскоре узнаем, – подвел итог Рене. – Или ее дело закроется ввиду отсутствия истицы. Отведенные ей три месяца отсрочки подходят к концу. Довольно щедро отпущенное время, но, как я подозреваю, в старые добрые времена это давало всем возможность обернуться туда-сюда верхом.

– Да, округу не идет на пользу, когда место графа так долго остается вакантным. – Майлз едва заметно улыбнулся. – Ведь не хотим же мы на самом деле, чтобы подданные догадались, что могут прекрасно прожить и без нас.

Рене вскинул брови – оценил намек.

– Твоя бетанская кровь дает о себе знать, Майлз.

– Нет, бетанское воспитание.

– Биология не определяет судьбу?

– Теперь уже нет.

С лестницы донеслись звонкие женские голоса. Низкому альту, показавшемуся Майлзу знакомым, отвечал звонкий смех.

Рене выпрямился и повернулся. Губы его расползлись в улыбке.

– Вернулись! И она смеется! Я неделями не слышал смеха Тати. Молодец, Марсия!

Значит, это голос Марсии Куделки? Послышались легкие женские шаги, и взору Майлза предстали три женщины. Да. Две высокие блондинки, сестры Куделки, Марсия с Оливией, отлично выглядели в обществе маленькой темноволосой женщины. У молодой графини Тати Форбреттен были широко поставленные теплые ореховые глаза, личико в форме сердечка и лисий подбородок. И вдобавок – ямочки на щеках. Славное личико обрамляли эбеновые кудряшки, весело подпрыгивающие, как и их хозяйка.

– Ура, Рене! – провозгласила Марсия, обладательница низкого альта. – Ты не сидишь в одиночестве в темноте, мрачный и суровый! Привет, Майлз! Тебе наконец-то удалось поднять Рене настроение? Молодчина!

– Более или менее, – хмыкнул Майлз. – А я и не знал, что вы все так хорошо друг с другом знакомы.

Марсия тряхнула головой.

– Оливия с Татей учились вместе. А я просто заскочила сюда, чтобы придать им всем ускорение. Подумать только, таким чудесным утром собирались сидеть дома!

Оливия застенчиво улыбнулась, и они с графиней Татей на мгновение прижались друг к другу, ища взаимной поддержки. Ах да, Татя Форкерес в те школьные деньки еще не была графиней, хотя, безусловно, уже тогда была красоткой и наследницей.

– И куда же вы ходили? – улыбнулся Рене.

– Прошлись по магазинам в Караван-Сарае. Потом попили чаю с пирожными в кофейне на Большой площади и посмотрели смену караула у министерства. Мой кузен Станис, – сообщила она Майлзу, – командир роты в Городской Гвардии. Мы ему помахали, но он, естественно, не ответил. Он ведь при исполнении.

– Мне было жаль, что мы не вытащили тебя с нами, – сказала Оливия Рене, – но теперь я рада этому. Иначе ты не встретился бы с Майлзом.

– Все в порядке, дамы, – провозгласила Марсия. – Зато я предлагаю, чтобы в компенсацию Рене сопроводил нас всех завтра вечером в концертный зал Форбарр-Султана. Мне чисто случайно стало известно, где можно раздобыть четыре билета.

Предложение встретило одобрение и поддержку, несмотря на хмурый вид графа. Впрочем, Майлз сильно сомневался, что Рене нашел бы в себе силы отказать трем красивым женщинам сопроводить их послушать музыку, которую и сам обожал. И действительно, беспомощно поглядев на Майлза, Рене дал себя уговорить. Интересно, где это Марсия собирается разжиться билетами, которые обычно продают за год, а то и за два вперед? Может, думает задействовать связи своей сестрицы Делии в СБ? Вся эта затея сильно смахивала на «команду Куделка в действии».

Графиня улыбнулась и протянула конверт, надписанный от руки.

– Посмотри, Рене! Оруженосец Келсо дал мне вот это, как только я вошла. Это от графини Форгарин.

– Похоже на приглашение, – удовлетворенно отметила Марсия. – Вот видишь, все не так плохо, как ты думаешь!

– Открывай же! – подтолкнула подругу Оливия.

Татя вскрыла конверт, пробежала глазами послание, и личико ее потускнело.

– О, – тихо сказала она и смяла тоненький листок в пальцах.

– В чем дело? – встревожилась Оливия.

Марсия вытащила бумагу из руки Тати и прочитала.

– Вот кошка драная! Это отмена приглашения на крестины ее новорожденной дочери. «…Боюсь, вы будете чувствовать себя неловко…» Черт побери! Трусиха! Кошка драная!

Графиня Татя быстро-быстро заморгала.

– Все в порядке, – негромко проговорила она. – Я в любом случае туда не собиралась.

– Но ты ведь говорила, что собираешься надеть… – начал Рене – и осекся. На его скуле заиграл желвак.

– Все эти бабы – и их мамаши, – которые безуспешно пытались заполучить Рене все эти десять лет, они просто… просто… кошки! – выдохнула Марсия, обращаясь к Майлзу.

– Не обижай животных, – произнесла Оливия. – У Царапки и то характер лучше.

Рене покосился на Майлза.

– Вынужден заметить, – подчеркнуто нейтрально проговорил он, – что мы пока что не получили и приглашения на свадьбу Грегора и доктора Тоскане.

Майлз ободряюще поднял руку:

– Местной рассылки еще не было, только инопланетная. Это я знаю точно.

Он решил, что сейчас не самый подходящий момент упоминать о той маленькой дискуссии, что имела место быть пару недель назад в императорском дворце.

Майлз обвел взглядом присутствующих: Марсия рвет и мечет, Оливия в шоке, графиня чуть не плачет, Рене застыл и кажется едва ли не замороженным. Девяносто шесть стульев.

– Через два дня я устраиваю небольшой прием. В честь возвращения с Колонии Бета Карин Куделки и моего брата Марка. Там будет Оливия и все Куделки, а также леди Элис Форпатрил, Саймон Иллиан, мой кузен Айвен и еще несколько близких друзей. Сочту за честь, если вы оба почтите меня своим присутствием.

В ответ на эту явную милостыню Рене исхитрился выдавить болезненную улыбку.

– Спасибо, Майлз. Но я не думаю…

– Ой, Татя, вы, конечно же, должны пойти! – прервала его Оливия, схватив подружку за руку. – Майлз наконец-то представит нам свою даму сердца, которую скрывает. Пока что ее видела только Карин. Мы все просто умираем от любопытства.

– Ты, Майлз? – Брови Рене поползли вверх. – А я всегда считал, что ты такой же убежденный холостяк, как Айвен. Женат на карьере.

Майлз состроил Оливии сердитую гримасу и вздрогнул при последних словах Рене.

– С карьерой у меня развод по медицинским показаниям. Оливия, с чего ты вообще взяла, что госпожа Форсуассон… Видишь ли, Рене, она мой дизайнер по ландшафту, но она – племянница лорда Аудитора Фортица, я познакомился с ней на Комарре, она совсем недавно овдовела и, безусловно, не… не готова к тому, чтобы быть чьей-то дамой сердца. Лорд Аудитор и госпожа профессор Фортиц тоже будут присутствовать, так что, как видишь, это прием для узкого круга лиц, ничего непристойного для нее.

– Для кого? – уточнила Марсия.

– Катрионы. – Имя сорвалось с его языка прежде, чем он успел его поймать. Все четыре слога.

Марсия ехидно ухмыльнулась. Рене переглянулся с женой. На лице Тати на мгновение обозначились ямочки, а Рене задумчиво поджал губы.

– Карин сказала, что лорд Марк сказал, что ты сказал, – невинно заметила Оливия. – Так кто же лжет?

– Никто, черт побери, но… но… – Сглотнув, он собрался снова повторить уже накатанный текст: – Госпожа Форсуассон… – Ну почему с каждым разом объяснять становится все труднее, а не наоборот? – …соблюдает официальный траур по мужу. Я твердо намерен объясниться с ней, когда наступит подходящее время. Пока оно не пришло, и я вынужден ждать. – Он скрипнул зубами. Рене подпер подбородок ладонью, прикрыв пальцем рот. Глаза его сияли. – А я ненавижу ждать! – выдохнул Майлз.