Категории
Самые читаемые книги
ЧитаемОнлайн » Проза » О войне » Штрафная мразь - Сергей Герман

Штрафная мразь - Сергей Герман

Читать онлайн Штрафная мразь - Сергей Герман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 53
Перейти на страницу:

С немецкой стороны загавкал МГ-42.

На нейтральной полосе стало светло, над окопами пролетали пули — причем с обеих сторон.

— Кто-то тикать надумал, — зевнул сидевший в охранении штрафник с большим родимым пятном на щеке. До штрафной роты он служил в полицейской команде города Житомира.

— Ага, к немцам сейчас только за пулей бегать, — возразил другой, для тепла завязавший на манер башлыка на голове, тёмный платок.

— А вдруг это не к немцам, а наоборот от немцев? — Тут же прицепился к нему бывший полицай.

— Ага, от немцев… Разогнался. Я за всю войну не видел ни одного немецкого перебежчика. Слышал, конечно, что есть такие, но не видел. И правильно, а чего у немцев не служить? По утрам кофе пьют, говорят, что солдатам даже отпуска дают и баб для них прямо на передовую привозят.

— Да уж! — штрафник скрипнул зубами. — Напились мы энтого кофию и хлеба тоже наелись. Сыты! По самую маковку!

— Чего ж ты сам тогда не пришёл, а ждал, когда тебя в плен возьмут?

— Скильки раз повторять, я сам сдался. Ешё и портфелю с важлывими документами прихватил!

— Хлопцы! — Закутанный в платок изобразил негодование, — вы слыхали, что заявило это продавшее Родину существо?! Важные документы он притаранил! Да у тебя в портфеле были только журнал с голыми бабами и ведомость на получение овса для лошадей!

Перебежчики — это была ещё одна головная боль командиров и особистов.

Солдатская присяга, долг и приказ для большинства бойцов были основным критерием стойкости. Но чтобы побеждать требовались ещё воинское мастерство и умелое руководство войсками. Приказ командира, матерок товарища, заградотряд с пулемётами за спиной способны были добавить мужества в сердце, но могли и окончательно подкосить колени.

Именно это и было основной причиной перехода к немцам.

У некоторых просто напросто сдавали нервы. Зная, как бездумно цепь за цепью, гонят роты в лобовые атаки и понимая, что завтра они неизбежно погибнут, некоторые принимали решение — лучше уж сдаться в плен.

Инстинкт самосохранения подсказывал — «живой трус лучше мертвого героя».

В плену, по крайней мере, не надо было ходить в атаки.

Бежали поодиночке, парами и даже небольшими группами. Заранее запасались листовками — пропусками и превозмогая страх перед немцами ползли на другую сторону. Немцев боялись, но ещё сильнее боялись своих.

Немцы же в перебежчиков не стреляли, даже кричали: «Иван, комм! Комм»!

Махали руками, показывали проходы, поддерживали огнём, отсекая группы преследования.

Ротным и взводным командирам грозил за беглецов трибунал. Штрафники злились, что за их счет самые продуманные хотят отсидеться в безопасности. Играла свою роль и ненависть к предателям. Поэтому перебежчиков не щадили.

Расстреливали дезертиров без всякой жалости.

По приказу командования минировали поля перед передним краем, создавали передвижные секреты из надежных солдат. Но помогало мало. И хотя знали, что шансов уцелеть при переходе немного, это не останавливало. Шансов остаться в живых при атаке было ещё меньше.

Идея уйти к немцам родилась у Бекетова, имевшего некрасивое погоняло — Сраный.

Глубокой ночью он горячо дышал в рябоватое лицо штрафника Валеева:

— Доверься мне. Уйдём по английски, не прощаясь!

Сидящий на корточках Валеев громко вздыхал.

— Страшно!

Он был из татар, до войны работал в Москве дворником. Сел за то, что ночами грабил пьяных.

Бекетов грел в рукавах замёрзшие ладони. Одна пола его потёртой и прожжённой шинели была короче другой. Другая выглядела так, словно её вынули из под колёс полуторки. Перетянута узким брезентовым пояском. Кирзовые сапоги, с истёртыми переломами гармошки, сношенными каблуками. Спросил Валеева вроде со смешком:

— Ты в Бога — то веришь, Ильдар?

— В Аллаха верю… А тебе зачем? Тоже хочешь?

— Меня ни твой Аллах, ни наш Иисус не услышат. А вот ты молись, потому что больше нам надеяться не на кого. Или немцы расстреляют, или краснозвёздные грохнут.

Бекетов был из блатных. Осенней слякотной ночью он с двумя приятелями, загрузили угнанную полуторку мукой, крупами, консервами из поселкового магазина и отвезли всё на лесную заимку, где отыскать всё это могли только специально обученные собаки.

Всё было сделано тихо. Прирезанный Бекетовым сторож, тихонечко лежал в своей сторожке и молчал. Взятого в магазине должно было хватить до конца войны, но один из подельников проговорился по пьяной лавочке своей бабе. Та кому то из подруг и… в общем, в сторожку нагрянули легавые.

Подельники отстреливались из охотничьих ружей, бывших в сторожке. Бекетов во время перестрелки предусмотрительно спрятался в погребе. Когда подельников перестреляли он вылез из погреба, высоко задрав руки в верх.

Его даже не били. Молоденький сержант, шмонавший его карманы в поисках оружия, подозрительно повёл носом.

— Да он обосрался, товарищ капитан!

Пожилой капитан, руководивший задержанием оказался философом.

— Давай тащи его, потом разберёмся. Главное живым взяли, а обосрался или не обосрался это уже не важно! Помоем!

На допросе Бекетов отрицал убийство сторожа, валя всё на убитых подельников.

Дали ему десять лет.

В тюремной камере Бекетов смеясь рассказывал, как удалось провести легавых.

Зэки потешались над хитромудростью вора, но новое погоняло — Сраный, пристало накрепко. Как банный лист.

Уже под утро, перед самым рассветом, Гулыга и Паша Одессит перетянули через бугор перед траншеей, что-то буро — окровавленное, завёрнутое в шинель. Следом за воротник в окоп втянули грязного, перепуганного Валеева.

В окровавленную шинель был завёрнут Бекетов. Вернее то, что от него осталось.

Валеев, маленький, кривоногий, стоял на коленях и плакал, обращаясь непонятно к кому.

— Я ему говорил!.. Говорил не надо к немец ходить. Зачем пошел?!

Подошёл командир взвода Васильев. Носком сапога откинул полу окровавленной шинели.

Желтым светом вспыхнула в ночном небе осветительная ракета.

Все увидели грязный, окровавленный обрубок без ног. Страшно белели перебитые кости.

Синтетический, словно неживой свет ракеты упал на оскаленные зубы бывшего штрафника Бекетова.

Старший лейтенант брезгливо вытер сапог о землю. Свернул неровную, толстую самокрутку.

Несколько раз сильно затянулся. Швырнул намокший, скрученный из газетной бумаги окурок на землю.

Валеев кинулся к его ногам. Пытался целовать сапоги.

Васильев побледнел:

— Будь мужиком!

Кивнул штрафникам.

— Увести это дерьмо!

* * *

Случившееся не прошло бесследно. Приезжал особист. Вызывал к себе щтрафников, расспрашивал о том, кто ещё высказывал предательские настроения.

О чём — то долго беседовал с Половковым. Тот пожимал плечами.

— А чего ты хотел? Это война! К тому же сам знаешь. Что за контингент. Остальные? Да как и во всей Красной армии. На бабу залезть, водки выпить, анекдот рассказать… Это они первые. А так ведь все за советскую власть. И жизнь готовы за Родину… Свою, и чужой не жалко… Чего её жалеть, такую жизнь?

Мотовилов ему не угрожал. А вот командиру взвода Степанцову страху нагнал.

Тот ходил как в воду опущенный. За попытку перехода подчинённых к врагу он вполне и сам мог оказаться в штрафбате.

Но обошлось. Особист уехал. Офицеры облегчённо вздохнули.

* * *

Вопреки устоявшемуся правилу, роту неожиданно расположили в селе.

К ротному Половкову завернул в гости его старый товарищ ещё по пехотным курсам, Толя Полховский. Когда — то вместе служили, а потом их пути — дорожки разошлись. Полховский после госпиталя получил назначение в соседний полк. По дороге решил заехать в хозяйство Половкова.

Он был в новой зимней шапке, ладной длинной шинели командирского покроя с разрезом, подпоясан кожаным командирским ремнём с пряжкою-звездой, и на ногах начищенные яловые сапожки.

Всюду слонялись бойцы, — неслись крики, хохот, звуки губной гармошки, сочная матерщина.

После сырых блиндажей, где сквозь накаты после взрывов сыпался песок и стылой хляби в вечно не просыхающих сапогах прифронтовая деревня казалась далёким тылом.

Штрафники удивлялись постоянству горячей еды, тишине и находились в состоянии какой-то разнеженной, умиротворенной невесомости.

Несколько бойцов ремонтировали сельскую школу.

Соскучившись по мирному труду в охотку таскали ошкуренные брёвна и доски. Дружно стучали топоры и визжали пилы.

Сидящий на крыше штрафник в совершенно рваном и грязном ватнике весело скаля железные зубы кричал кому — то, стоящему внизу:

— Майор! Ты как топор держишь? Тра-та-та твою царыцу мать! Будто комсомолка член! Как только такой дурак до майора поднялся?! — Ничего в этой жизни не можешь. Тра-та-та!

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 53
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Штрафная мразь - Сергей Герман торрент бесплатно.
Комментарии
КОММЕНТАРИИ 👉
Комментарии
Татьяна
Татьяна 21.11.2024 - 19:18
Одним словом, Марк Твен!
Без носенко Сергей Михайлович
Без носенко Сергей Михайлович 25.10.2024 - 16:41
Я помню брата моего деда- Без носенко Григория Корнеевича, дядьку Фёдора т тётю Фаню. И много слышал от деда про Загранное, Танцы, Савгу...