Драконы во гневе - Майкл Стэкпол
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока королева занималась допросом Маршама, Алексия внимательно следила за Вороном и не переставала удивляться. Маршам явно ненавидел Ворона. Злоба в голосе, гнев в глазах легко выдавали его неприязнь к подсудимому. Алексии сразу же не понравился этот человек, с того самого момента, как она познакомилась с ним, и теперь девушка испытывала огромное удовольствие, наблюдая, как он старается выкрутиться из неприятной ситуации. Так же и Уилл, находясь среди зрителей, казалось, наслаждался тем, что Маршама удалось загнать в угол.
Ворон не разделял их чувств. Его лицо оставалось бесстрастным, он слушал. Принцесса не могла сказать, ощущал ли он себя виноватым перед этим человеком, или же ненавидел его. Алексия снова и снова останавливала взгляд на сильном профиле обвиняемого, ее притягивало чувство спокойствия, царящее в душе Ворона. В этот момент ее переполнял тот же самый покой. Ну и некоторое возбуждение.
Лицо Ворона все время было спокойно, за исключением нескольких раз, когда он едва заметно поворачивался, чтобы взглянуть на принцессу. Он наклонял голову вперед и опускал подбородок так, что борода касалась груди, а девушка замечала легкий намек на улыбку. Быстро подмигнув ей левым глазом, Ворон тут же отводил взор и продолжал внимательно следить за судебным процессом.
Каждый раз, когда Ворон улыбался, Алексии приходилось прикладывать массу усилий, чтобы скрыть собственную улыбку. И не потому что она отвыкла улыбаться ему. Во время подготовки к суду при упоминании его имени улыбка часто появлялась на лице принцессы, и теперь девушка с удовольствием теребила золотую полоску, поблескивавшую на безымянном пальце. Она навещала названного мужа так часто, как могла, а время, проведенное в разговорах с ним, пролетало незаметно. Бывало даже так, что Алексия совершенно забывала о том, где они, и тот факт, что он пленник, вдруг поражал ее. Девушка постоянно старалась создать образ женщины, без памяти влюбленной в своего мужа, и не позволяла никому считать, что все это было обманом, хотя многие догадывались или даже были уверены в этом.
Принцесса играла роль до конца и, несмотря на то, что именно отчаяние толкнуло ее на такой поступок, за все это время с ней произошло много приятных вещей. Теперь Алексия сильно скучала по ночам, проведенным в дороге, когда у них с Вороном была одна палатка на двоих. Они шептались, обсуждая все, что угодно, рассказывая друг другу истории, делясь воспоминаниями. Они оба выросли на сказках у костра, огражденные близкими от всех бед мира. Их первая встреча не была ознаменована чем-то особенным: просто они оба участвовали в орканнелской кампании и вместе спасались бегством из Крепости Дракона.
Затем все понемногу стало меняться. Принцесса задала вопрос, который задавала себе уже не раз, но тут же попыталась взять слова обратно, однако Ворон все же ответил:
— Нет, принцесса, я совсем не так представлял свою дальнейшую жизнь.
Он продолжил и рассказал ей о своих мечтах, надеждах, вновь ощутив боль, которую испытал, когда с него сорвали маску. Голос его стал напряженнее, когда он начал говорить о сломанной ноге и физических муках, хотя душевные страдания его, должно быть, были гораздо сильнее.
Его готовность открыться перед ней удивляла Алексию. Они с Перрин делились многим, но они же сестры. Девочки выросли вместе, а среди гиркимов хранить тайны считалось священным долгом. Гиркимы скорее предпочли бы умереть, чем нарушить подобное обязательство. Считалось, что выдавать секреты очень свойственно людям, поэтому принцесса выросла слишком осторожной, чтобы довериться человеку.
Натура двоюродной прабабки-интриганки Татьяны усилили нежелание принцессы верить людям несмотря на то, что ее дядя и двоюродный брат, Миша, постепенно разрушали воздвигнутую стену недоверия. Однако отчужденность Алексии по-прежнему не очень способствовала тому, чтобы на нее полагались другие, а она не чувствовала большого желания делиться с кем бы то ни было.
Когда Ворон поделился с ней наболевшим, ее охватило знакомое чувство близости, существовавшее среди гирким. Этот человек ей полностью доверял. И хотя он сначала выступал против того, что принцесса сделала, для того чтобы спасти его от скорой казни, он был благодарен ей, что и доказал, доверив свои тайны.
Они были друзьями до этого маскарада с замужеством, ведь во время их недолгих приключений каждый уже не раз спасал жизнь другому. Совместные путешествия укрепили их дружбу. Проводя одну ночь за другой рядом с ним, чувствуя тепло его тела или просто слушая его дыхание, Алексия постепенно стала находить в нем черты обычного человека, в то время как он был необыкновенным. Несколько раз она просыпалась, слишком тесно прижавшись к его спине. Она тут же отодвигалась, но с каждым разом принцесса делала это все медленнее и все с большей неохотой. Навещая Ворона в тюрьме Мередо, она сожалела о недостающей близости и часто просыпалась, сжимая в объятьях подушку.
Как только судьи отпустили Маршама, Ворон посмотрел в сторону принцессы и снова улыбнулся. Ее сердце подпрыгнуло в груди, а уголки губ приподнялись в улыбке. Что-то было в его взгляде, что-то радостное и заразительное. Это ощущение было для нее не ново, она испытывала нечто похожее в отношениях с Пери; гордость и счастье за благополучие друга. И, как и с Пери, она хотела протянуть руку и коснуться его.
Девушка хотела большего, чтобы улыбка Ворона стала шире, чтобы радость, отражавшаяся на его лице, стала еще больше…
Но прежде чем она смогла продолжить свои размышления, Врокстер Дейнн, верховный защитник суда Ориозы, встал, чтобы вызвать следующего свидетеля. Тем временем, за его спиной, на, дальней стене, задымился выцветший от времени гобелен. Темное пятно в центре стало расти, оно расползалось вниз к полу и вверх, пока не достигло размеров человека. Дым стал гуще, вспыхнул огонь. Он разгорался и постепенно охватывал все гобелены. К этому моменту языки пламени уже лизали своды зала.
Искры и ярко-красные угольки медленно сыпались вниз, словно снег, на головы собравшихся в зале. В стене открылась прежде незаметная дверь, и оттуда появилась фигура. Все присутствующие изумленно вздохнули. На госте был плащ с капюшоном из кожи Большого Темерикса и разноцветный плюмаж, но не из перьев, а из радужных язычков пламени.
Глаза нежданного посетителя, казалось, словно бы жили своей собственной жизнью. Голубые, с едва заметными пятнышками белого цвета, напоминавшими прозрачные облака на ветреном небе. В левой руке гость держал белый платок. Полы плаща он отодвинул так, что всем были видны пустые ножны, висящие на левом бедре. Маска приоткрывала полуулыбку и ряд зубов, белевших на фоне его черного, как смоль, тела.
— Меня зовут Нефри-кеш. Я пришел с миром. И прошу права у суда Ориозы выступить в качестве свидетеля по делу одного из моих вассалов.
Август встал с места. Линчмир съежился в своем кресле, как и большинство присутствующих в зале. Дейнн отшатнулся в ужасе, а королева прикрыла рот левой рукой. Ворон остался сидеть, лишь вытянув руку в направлении Алексии, чтобы не дать ей броситься вперед. Принцесса тоже поднялась с места, а ее ладонь мгновенно оказалась на рукояти меча.
Однако первым прореагировал Уилл Норрингтон. Он вскочил на ноги, и дрожащей рукой указал на сулланкири:
— О-обвиняемый не ваш вассал, а мой!
Нефри-кеш тут же повернул голову. Авроланский генерал улыбнулся, а затем удовлетворенно кивнул:
— Теперь ты — тот сын, о котором я так мечтал.
— Возможно, будь вы лучшим отцом, он бы у вас был. — Сощурив под маской серые глаза, Уилл выхватил кинжал, который ему позволили пронести с собой. — Там где потерпел неудачу он, я выйду победителем!
Сулланкири развел руки в стороны:
— Ты придешь ко мне. Сейчас или потом. И когда это произойдет — не имеет значения. Ты — мой истинный наследник, и я могу дать тебе многое.
Ворон поднялся:
— Уилл, стой, где стоишь!
— Я его не боюсь.
— А стоило бы, — Ворон взглянул на сулланкири. — А тебе, что, нравится дразнить детей?
— Уилл носит маску. Он мужчина, и у него есть определенные обязательства. Ты помнишь об этом, не так ли, Таррант? — Нефри-кеш шагнул в сторону Трона Истины. — Король Август, вы согласитесь на перемирие и признаете мое право голоса. Мой предполагаемый наследник утверждает, что мои притязания незаконны, но имейте в виду, что ни я, ни мой сын еще пока не покойники, и формальные требования закона для лишения нас собственности не были соблюдены.
Уилл размахивал кинжалом:
— Не слушайте его!
Август неодобрительно посмотрел на парнишку:
— Закон не запрещает ему этого, Лорд Норрингтон. Мы должны следовать правилам. Полагаю, вы можете сесть, Нефри-кеш, если поклянетесь, что будете говорить правду.