И аз воздам - Андрей Готлибович Шопперт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пётр тоже против не был. Живой же человек, а Дарья Христофоровна и красива, и умна, и горяча. И удивительный факт, это сейчас почти норма, муж сто процентов знает о похождениях жены и вполне себе благоволит к Петру Христиановичу. Без действенной помощи Ливена не известно, что бы было с училищами и командировкой на Кавказ. Тоже самое сейчас вытворяет жена Багратиона. То же проделывала жена Суворова. Да, чего князей перечислять, то же самое исполняет императрица – жена Александра I. Спала с Чарторыйским и даже дочку от него родила. О времена, о нравы! O tempora, o mores! Цицерон, правда, о другом сказал, он о наглости сенатора Каталины, посмевшего явиться в сенат, будучи заговорщиком. Так это он не знал о нравах Петербурга в эти времена. Ещё бы красивее высказался.
Ну, да – моралист хренов, а сам-то чем лучше, тоже при живой жене и двух детках пошёл в раскрытые объятия. Нет, всё же есть разница, ему жену синий кристалл в нагрузку дал к новой жизни и молодому телу. Он в неё не влюблялся, руки не просил. Антуанетта Станиславовна красивая женщина и любит графа, но вот за время пребывания в ссылке Брехт в неё не влюбился. Ощущение навязанности осталось. Чего уж, себя всегда оправдаешь.
Итак, что делать со Стешей? Тоже нужно увозить из Санкт-Петербурга. Куда? В деревню, к тётке, в глушь, в Саратов. В Студенцы? Чего там делать будет? Нужен же пряник? Пообещать женить на молодом красивом князе и дать солидное приданное? А пока пусть до его возвращения у Матрёны азы медицины постигает. Лето же будет, сбор всяких травок в самом разгаре. Не помешают бабе-Яге дополнительные руки. Ставим галочку.
Ну, хорошо всех заберёт, а кто останется в квартире. Ладно, об этом можно и чуть позже. Как вывезти сокровища и куда их спрятать. Это даже за один раз не вывезти. Тут рейса три делать надо и самому управлять каретой. Вот это на самом деле засада.
Событие тридцать девятое
Чтобы продать что-то ненужное, надо обмануть кого-то наивного.
Стас Янковский
Мне чужого не надо… Поэтому продаю!
Для путешествия до Москвы такой банды, нужны лошади. Брехт в прошлый раз добирался на перекладных с фельдъегерем, вымотался. Хватит экстрима, поедут в карете они со Стешей и Ванькой маленьким, а Сёма в очередь с Ивашками на козлах. Выходит, нужно купить к тем двум жеребцам, что купили вместе с каретой, ещё четвёрку лошадей. И желательно не абы что, а то самое. Если уж начал выводить породу вороных тяжеловозов, то и этих лошадей нужно купить с таким расчётом, чтобы добавить их к тем конякам, которые уже обитают в Студенцах. Конных рынков в Петербурге сейчас два, один на Конной улице, а второй на Сенной площади. На Сенной не только лошадьми торгуют, но и всем необходимым для коней – в первую очередь, сеном. Потому и называется она Сенной. Сенная ближе, туда и направились. Взяли извозчика. Который на страшно ломанно-переломанном французском поинтересовался, куда мусьям надо.
– На Сенную. А ты, Борода, откуда так хорошо французский знаешь? – поинтересовался Пётр Христианович на русском, пропуская Сёму первым в карету.
И узнал от Лукича, так звали извозчика совершенно сногсшибательную историю. В очередной раз подумал, уж не в параллельной ли он реальности. Получалось со слов Лукича, что четыре года назад по указанию Павла открыли специальные курсы повышения квалификации извозчиков, на которых в течение двух с половиной лет обучали географии Петербурга и окрестностей, французскому языку, управлению лошадьми, новой извозчичьей таксе, хорошим манерам и даже, твою блин на лево… астрономии! Этой премудрости учили ночных извозчиков. Чтобы они, выехав за город, ориентировались по звёздам.
Брехт даже забыл, что куда-то ехать собрался.
– И чего же ты, Лукич, знаешь про звёзды?
– Так Медведицу, знамо, Полярную звезду. Венеру ещё. Завсегда первой встаёт. Лебедя показать могу, только он рентироваться не помогает. Это так, для разговору с барями.
Ссука! А всё Россию лапотной называют. Тут простой извозчик по звёздам ориентироваться умеет. Лебедя показать может. Много таких в просвещённой Франции?
На Сенном рынке лошадей было мало. Как раз всяким овсом больше торговали да сеном. Дровами ещё, даже, больше всего – дровами. Упряжи было полно. Попон. Даже всякие брички и кареты были. Но одну лошадь, в смысле – кобылу купили. Трёхлетка уже рожавшая. Из битюгов. Ну, или, может, в ней и были примеси всякие, но лошадь была огромная – метр восемьдесят в холке с мохнатыми ногами и длинющей гривой. Чуть цвет подгулял на груди и морде были белые звёзды, не чисто вороная. Просили тысячу триста рублей на серебро. В результате сторговались на полторы тысячи на ассигнации.
Першеронов и фризов на рынке не было, а именно их и хотели купить. Битюг тоже не плохо, но четыре же лошади собрались покупать.
Лукича, с его знанием астрономии, Пётр Христианович снял на весь день. Он и довёз их до Конной улицы или Конного рынка. Находилась она (улица) на самом краю города, и пришлось через непролазную грязь пролазить, Ивашкам два раза приходилось из кареты выбираться и помогать лошадям вытаскивать экипаж из трясины.
Повезло. На этом рынке повезло. Причём, получили, даже больше, чем хотели. В одном месте рынка Брехта привлекла толпа, туда и направились. А там стояла четвёрка лошадей. Три кобылы и жеребец. Пётр Христианович, когда купил битюга у соседа, думал, что уж больше лошадей, в холке не бывает. Сто восемьдесят с хвостиком сантиметров был жеребец. Почти такую же лошадь они и Сенном рынке сейчас купили. А тут все четыре лошади были гораздо выше и массивней. А вороной жеребец был просто гигантом. Он был в холке выше графа Витгенштейна, при его росте сто девяносто сантиметров, и выше прилично, скорее всего, все два метра в жеребце. Кобылы были помельче, стройнее и ниже, но и они были с Брехта ростом.
– Что это за порода? – протиснулся Пётр Христианович к продавцу.
– Шайры. Это английская порода лошадей. Потомки рыцарских коней. – На английском ответил торговец. Ну, не лишку народу его поймут в Северной Пальмире.
– Твои?
– Посла английского. Слыхал,
