Куртизанки - Альфред Земерау

Хакстаузен рисует ее такой и прибавляет, что она спала с Августом каждую ночь и так хорошо развлекала его, что он часто обо всем забывал и совершенно справедливо утверждал, что ей, при всем на него влиянии, надо было бы не перегибать палку: отпускать его путешествовать без нее и вообще давать ему больше свободы...

Она не так легко отвечала на его домогательства, к чему он явно не привык. Она «создавала много трудностей», как много лет спустя сообщало саксонское Министерство иностранных дел прусскому королю. И сама баронесса вполне правдоподобно утверждала, что она никогда не пыталась (как многие другие женщины) навязываться королю, а стала принадлежать ему только потому, что ей понравилась его представительная внешность и что он неустанно домогался ее милости.

Гойм также утверждал, что в 1705 г. король имел с ним встречу и говорил ему, что отныне его жизнь и смерть зависят от обладания его бывшей женой, и говорил он это так, как будто был околдован ею. Гойм пишет о том же в письме Флеммингу, которое кажется продиктованным исключительно злобой и ненавистью: «Все, что со мной произошло, я мог представить себе заранее, учитывая все пороки Его Величества в полном соответствии с его прежними оргиями и адскими злодеяниями, о чем я прямо и заявил, однако без какого бы то ни было эффекта. В результате его деяний не было ничего, кроме бесчестья и ущерба. За свое согласие она получила 12 000 талеров, множество серебряных изделий и драгоценностей, кроме многого другого, уже потраченного на нее и ее близких, чтобы заткнуть им рты. Они утверждали, что она покинула отцовский дом, чтобы продолжать свое победоносное любовное шествие при Его Королевском Величестве».

Хотя Гойм при каждом удобном случае и утверждает, что ничего не получал от короля, оказывается, тем не менее, что ему втайне было выплачено Августом 50 000 талеров, из которых, правда, позднее ему пришлось платить большой налог за свои имения.

Уже в конце бракоразводного процесса начались отношения баронессы с Августом: в июне 1705 г. она стала получать подарки от Августа – вино, мебель, дома, турецкие ковры, а из русских субсидий ей было выплачено 30 000 талеров. После развода она требует, чтобы он окончательно расстался со своей прежней возлюбленной княгиней фон Тешен, требует для себя полное содержание в 15 000 талеров, которое та до сих пор получала, и торжественное обещание, что после смерти королевы она займет ее место, а родившиеся у них дети будут признаны законными детьми Августа.

Таким образом, «капитуляция» Анны была принята 12 декабря 1705 г., а драгоценнейший для нее документ, составленный по этому поводу, был передан для хранения в семейный архив одному из родственников, графу Рантцау. Этот важный документ сохранился не полностью, а отрывок из него гласит: «Мы из достаточно веских и особых соображений, по примеру королей Франции и Дании, а также других европейских властителей, признаем ее (т. е. баронессу) нашей законной супругой и при этом обещаем помогать ей всеми возможными способами, а также сердечно любить ее и всегда оставаться ей верными...»

Обладавшая неимоверным честолюбием баронесса, после того как стала официальной любовницей короля, тотчас потребовала своего возвышения, и в феврале 1706 г. она стала уже графиней фон Козель. Кроме того, теперь к ней надо было обращаться «Ваша светлость»...

Чтобы подчеркнуть ее высокое положение перед всем белым светом, специально для нее на Кляйнен Брудергассе был построен дворец, к которому от замка через танцевальный зал был проложен проход. С обеих его сторон были поставлены часовые.

С февраля 1706 г. она начала получать содержание княгини фон Тешен. Она получила также поместье Пильниц, виноградник, право на медицинское обслуживание при дворе, на получение рыбы из придворных прудов, на получение строительных материалов из королевских лесов, а из сокровищницы короля – драгоценной утвари: столов, зеркал, шалей, гобеленов, турецких ковров, кружев, драгоценностей, а кроме того (что было ей важней всего при ее несомненной бережливости и что часто называли просто жадностью), огромных сумм наличными. Она постоянно думала только о собственной выгоде, и при всем ее стремлении к роскоши, чему потворствовал и сам король, была очень экономной в самых мельчайших деталях.

В то же время у нее был большой двор, к которому принадлежали юноши-пажи самых благородных фамилий. Она регулярно выходила на прогулки в Большом Саду, построенном по проекту самого Августа, играла и гуляла здесь, а также преследовала короля, когда он удирал от нее после слишком непродолжительного визита.

Она постоянно требовала у него денег и стоила Августу столько же, как утверждает Лоэн, сколько целая армия. Она давала взаймы значительные суммы знатным господам с весьма сомнительной репутацией, а затем ей приходилось участвовать в длительных судебных процессах и нести большие убытки...

Она постоянно сопровождала Августа. Смелая и искусная наездница, хороший стрелок, она, единственная женщина, принимала участие в его путешествиях, в поездках на охоту. Она участвовала во всех соревнованиях по стрельбе, а 1 августа 1707 г., например, стала чемпионом и получила в качестве награды подзорную трубу из слоновой кости и денежную премию в 7 талеров.

Через полгода после рождения первого ребенка, девочки, и непродолжительного визита в город и горную крепость Штолпен, где впоследствии Анна в качестве изгнанницы должна была провести почти полстолетия (а сейчас она вместе с Августом развлекалась охотой на дичь), король из Пильница, где он проводил лето у графини, тайно отправился в увеселительное путешествие в Голландию, «чтобы отдохнуть от забот, которые уже давно одолевают меня»,– как он писал своим министрам.

Видимо, ему хотелось на какое-то время вырваться из-под строжайшего контроля графини. Однако, хотя Август и нашел кратковременную отдушину в лице танцовщицы Дюпарк из Брюсселя, графиня полностью сохранила присутствие духа, несмотря на несомненные доказательства его неверности.

Ей не надо было опасаться женщин типа Дюпарк, так как она привязывала к себе короля не только своей совершенной красотой, о которой упоминают чужеземные визитеры, как, например, лорд Петерборо, но и своим умом и остроумием. Она вела себя как настоящая королева, при случае охотно задевала своим тщеславием жен министров и придворных и была вне себя от ярости, когда один священник осмелился назвать ее саксонской Бетсабеей.

Когда в 1709 г. в Дрездене появился датский король, он тотчас обратил на нее особое внимание, и она стала центральной фигурой всех устраиваемых им балов. Ее усыпанное бриллиантами платье сияло ярче, чем платье королевы. А на устроенном у нее во дворце балу она сама принимала гостем короля. В одном из религиозных праздников, который проходил в городе 22 июня, она участвовала в представлении, одетая Дианой, в окружении 36 валторнистов и ехала в открытой карете, запряженной двумя белыми оленями. А на охоте на дичь в Большом Саду три дня спустя она появилась одетая французской крестьянкой.