По ту сторону реальности (сборник) - Ольга Алешина

— Конечно, уверена, — немного обиженно ответила Лида. Кто бы сомневался в её осведомлённости? — Соню на скорой отвезли в первую Градскую. Она же на улице поскользнулась, еле до дома доковыляла, оттуда сама и вызвала.

— Ясно. Ну, спасибо. Ты, Лидунчик, как всегда, всё про всех знаешь.

— Да ладно тебе, — растаяла от похвалы Лида. — А ты, правда, нормально?

Ага, срывается сенсационная новость о том, что Майя убита горем.

— Да, не беспокойся. Как-нибудь забегу, поболтаем, — и, не дожидаясь дальнейших расспросов, она нажала «отбой».

Значит, работает! Работает! Не верилось и верилось одновременно. Несколько слов, направленная злость и, вот, пожалуйста. Значит она настоящая ведьма! А Соньку не жалко. Подумаешь, ногу сломала. Сама поломала чужую жизнь, нога срастётся, а жизнь уже нет. Так что мало Сонечка получила, мало. Майя вскочила и закружилась на месте. Теперь она знает свою силу и знает, что ей делать дальше. Во-первых, Соня получит сполна.

— А не навестить ли мне больную дурочку? — остановилась Майя, — Есть у меня кое-что на такой случай.

Уже через полчаса ехала в метро, предварительно узнав адрес больницы. Вышла на Октябрьской кольцевой, обогнула высокое здание и быстро нашла больничные корпуса. Узнать в справочной нужный корпус и палату, в которой лежит Сонечка, тоже труда не составило. И вот она уже возле белой двери, за которой её не ждут. Приоткрыв немного дверь, увидела спящую разлучницу. Во сне личико Сони казалось совсем детским и невинным, но Майя-то знала, что скрывается за этой невинностью. Вот она, мишень. Губы сами зашептали страшные слова;

— Уйдёшь — вернёшься, забудешь — вспомнишь, бежать захочешь — откажут ноги, захочешь крикнуть — вздохнуть не сможешь…

Не отводя взгляда от ненавистного лица, Майя невольно повысила голос. На середине проклятья Сонечка стала просыпаться и поворачиваться.

— Кричащий узел внутри совьётся, гудящих стонов и чёрной желчи…

Сонечка широко распахнула глаза:

— Что… ты… здесь… делаешь?

— Пылают мысли и давит слово, не жди пощады, не плачь.

Ответить ей? Вот ещё! Майя отвернулась и пошла прочь. Больничные стены дрожали от ненависти, как и Майино сердце:

«Взликует морок, ломая душу… Взликует!» О, теперь ей хотелось смеяться. Но смех здесь привлечёт ненужное внимание. Домой, домой, а уж этот испуганный взгляд она никогда не забудет. До утра её будут согревать воспоминания о больших и растерянных Сонечкиных глазах.

Через три дня Сонечка потеряла ребёнка. Если что-то и кольнуло Майю при этом известии, то другие мысли быстро погасили просыпающиеся раскаянье. Этот ребёнок не имел право на жизнь, просто не имел! Это у Майи должны быть дети, а Сонька такого счастья не заслужила! Не задумываясь больше, она приступила к завершающей стадии. Побывав у Мария, ещё раз изучила все тонкости обряда на разорение. Нет, ошибся Марий, деньги она с мужа не возьмёт, но и его по миру пустит. А главное, она знала, работа для Кирилла важнее всех его похождений. Если наносить удар, то по самому больному. И Майя нанесла.

Вышла в полночь на перекрёсток трёх дорог, был у неё такой на примете. Необычная развилка возле детского садика, рядом с домом. И как нарочно, три тропинки сходились в одну точку. Зажгла три свечи и принялась читать, охраняя руками пламя:

Дыра дырявая, труха трухлявая, пустота пустая, тьма густая…

Никто не прошёл мимо, никто не потревожил. Место пустынное, тёмное. Бывает, что здесь гуляют с собаками, но в эту ночь никто не вышел. Дочитав заговор и подождав, пока догорят свечи, Майя встала с колен и пошла домой, не оглядываясь.

Весть о финансовом крахе мужниной фирмы её не удивила. Правда, на этот раз пришлось подождать. Но оно того стоило. Лидочка билась в истерике:

— Меня уволили! Всех уволили! Всему конец, что делать?!

Майя пожимала плечами, глядя на телефонную трубку. Конец? Очень хорошо. Что делать? А не надо было сплетни разводить.

Новость обрушилась внезапно. Кирилл повесился. Майя сидела сражённая и не верила в то, что ей говорили. У себя в кабинете, на какой-то грязной верёвке… Нет. Нет!!! Он не мог, она не успела сказать ему… Не успела…

Да. Но зато она отомстила.

— Почему ты не обратилась к тёте Марине? Вы же сёстры.

— Не знаю. Я забыла о Маринке. Никогда с нами такого не случалось. Потом она приехала на похороны.

— С тех пор вы живёте рядом?

— Она сама сюда переехала.

— И вы вместе посадили шиповник?

— Нет, я. Я посадила.

— Зачем я живу? — Маше было странно задавать этот вопрос, но…

— Зачем? Конечно, чтобы любить, — сказала ей тётя Марина.

— И если кто-то смешивает нашу любовь с грязью, то…

— То мы должны его простить.

— Но, тётя!

— Тебе больно?

— Конечно.

— Тогда прости.

Тётушка заглянула Маше в глаза, улыбнулась и заговорила. Маша сложила руки на коленях и выслушала вторую историю.

На ладошке горстка маленьких белых таблеток. Марина закрыла глаза, расслабилась и постаралась ни о чём не думать. Потом, потом.… Сейчас главное — раз и навсегда прекратить пытку, вырвать себя из лап этой жизни. Она решилась. Главное, не останавливаться. Так будет лучше. Всем.

— Первая таблетка твоя, мой любимый муж, — вслух произнесла Марина и проглотила белый кружочек. Немного горько. Ну что ж, никто и не говорил, что самоубийство будет комфортным.

Итак, Женя. Добрый, хороший, заботливый Женечка. Ах, какая у них была любовь! Почти шесть лет тепла и нежности, смеха и счастья. И всё ложь! От начала и до конца.

Что-то холодное снова сдавило грудь, но ведь это в последний раз. Полгода обид, обмана, недосказанной правды, плохо скрываемой лжи. Другая… Конечно, Марина догадывалась. Он не старался прятать своё раздражение, и одна ссора плавно перетекала в другую. Марина требовала ответа, он отмалчивался. Она ждала хоть чего-нибудь, она так устала от неизвестности. Но когда Женя пришёл за вещами, у неё подкосились ноги:

— Ты уходишь?

— Ты стала стервой, Марина. Я так больше не могу. Да, ухожу.

— К ней?

— Какая разница? Ну, да, к ней.

— Значит, я тебе больше не нужна?

Она почувствовала, как задыхается. Слишком больно, чтобы что-то говорить. Слишком… Прошла уже неделя, но сердце замирает всё так же. И останавливается. Кажется, оно больше не желает биться. Не задумываясь, Марина проглотила ещё одну таблетку. На столике рядом валяется пустая упаковка. Как долго она будет их пить по одной? Вечность. Пятьдесят таблеток, надо выпить все сразу, горстью. Вода в стакане уже приготовлена. Но она растягивает своё мрачное удовольствие. Теперь ей некуда спешить.

Закрыла на секунду глаза и проглотила ещё одну белую отраву.

Неожиданно на колени запрыгнула кошка. Марина вздрогнула и отодвинулась. Никто не любит, надо же, а эта пёстрая ласкается к ней. Любит, что ли? Да нет, еду выпрашивает. Три дня назад соседи уехали на дачу и их бабушка попросила до выходных приглядеть за кошкой. Пока с дачи не вернётся. А вернётся она ещё через три дня. И кто будет кормить её Мурлыку?

Глупость, конечно, человек из жизни уходит, какое ему дело до чьей-то кошки? А кошка повернулась и снова подлезла под руку, требуя ласки. Марина рассеянно провела по блестящей шерсти. Мурлыканье усилилось.

— Ладно, — прошептала Марина.

Глупее ничего и придумать нельзя, но она решила сходить в магазин. Купить сухого кошачьего корма и избавиться от лишней заботы. Ей не хотелось признаваться в том, что неуместная кошачья нежность немного её смутила. Всё это более чем нелепо, более чем!

Она уже знала, за кого выпьет следующую таблетку. За того алкоголика, грубость которого стала последней каплей. Он толкнул её сегодня в магазине, опрокинул тележку с продуктами и громко выругался. И ведь никто не заступился! Все отводили глаза, словно хамство пьяного их не касается. Ещё бы! Он здоровый мужик, а она слабая маленькая женщина. Кому надо вмешиваться? Марина отложила приготовленную таблетку и стала собираться. Вернётся и вспомнит того алкоголика.

Тёплый ветер на улице постарался отогнать отчаянье. Как же тускло и холодно было в её комнате, за шторами. Но скоро она перестала замечать краски дня, и прежние мрачные мысли вернулись обратно.

«И зачем я пошла? Глупо, глупо. Скорее прекратить. Сейчас вернусь и тогда…»

— Тётенька, это вы уронили? — детский голосок вывел её из оцепенения. Рядом стояла девочка, лет семи, и протягивала красный кошелёк.

«Мой!» — испугалась Марина и тут же усмехнулась своему испугу. Да зачем ей теперь деньги? Разве что корму кошачьего купить… Но девочка смотрела на неё серьёзно и ждала ответа.

— Да, девочка, это мой кошелёк, — проговорила Марина, удивляясь тому, что ещё может говорить.