Корабль в вечность (ЛП) - Хейг Франческа

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

— Сколько людей вы отправили в погоню? — требовательно спросил Дудочник.

— Зои послала с десяток ваших солдат. И Виолетту, — ответил Инспектор.

Мы застали его в конторе мытарей, где он работал за столом, заваленным свечными огарками и картами. Криспин с Саймоном повезли Ташу в казарму, чтобы поручить уходу врачей.

— У Синедриона день форы, — продолжал Инспектор. — Когда патруль отыскал прошлой ночью охранника, тот был мертв уже много часов. Холодный и окоченевший, засунут внутрь дерева — нашим пришлось сломать ему ноги, чтобы выволочь тело наружу.

Никогда мне не привыкнуть к обыденному тону, каким Инспектор излагал подобные вещи. А Дудочник и глазом не моргнул. Он тоже свободно общался на языке смерти.

— Очевидно, это был рейд с заранее намеченной целью, — говорил между тем Инспектор. — Они знали, за кем приехали, и схватили его сразу же, как только он пришел к дереву. Одной ногой сюда, другой — обратно. Быстро и эффективно.

Гоня от себя мысль об умышленном предательстве, я цеплялась за надежду, что Ксандера могли взять в плен случайно, что налетчики просто наткнулись на него. На худой конец, о местонахождении провидца мог ненароком разболтать охранник или какой-то местный житель, заметивший, что Ксандер почти ежедневно ходит в лес. Но слишком много фактов говорило в пользу предательства — уж очень четко враги все спланировали. Налетчики выбрали время, когда я уехала и не могла никого предупредить. Они точно знали, кого и где искать. Пробравшись на мили вглубь нашей охраняемой территории, они захватили Ксандера рано утром, что дало им несколько часов, чтобы ускакать до обнаружения пропажи. Все эти совпадения указывали на предателя, знакомого и с нашими перемещениями и с привычками Ксандера. Очень близко знакомого.

— А ты? — спросила я у Инспектора. — Что ты сделал, чтобы помочь в поисках? Отправил своих солдат?

— Смысла нет, — ответил он. — У них было уже полдня форы.

— Прекрати вилять, признай правду, — бросил Дудочник. — Ты никого не послал, так как считаешь, что Ксандер того не стоит.

— Ну да, — отозвался Инспектор. — Из мальчишки никто не сможет вытянуть полезных сведений.

— Бесполезный мальчишка, — повторила я. — Разве не так ты его назвал, когда отказался приставить больше охранников?

— Я от своих слов не отказываюсь, — парировал Инспектор. — Он бесполезен и для нас, и для врагов. Ничего осмысленного из него не выжмут.

— Однако по какой-то причине его внесли в список людей, за головы которых назначена награда, — отметила я.

— Внесли, потому что не знают, в каком он состоянии, — возразил Инспектор. — Синедриону нужен провидец, а не чокнутый парнишка, который если и говорит, то загадками, и не помнит, какой сегодня день недели.

— Таковы все провидцы! — заорала я. — Такова их реальность. — Жизнь с пламенем в голове и с плавающим ощущением времени. — Ксандер был единственным, кто знал о Ковчеге, — продолжила я. — И знал, что Синедрион его нашел. Он все знал задолго до меня.

— Ксандер не был допущен к нашим планам. И ничего не сможет выдать из текущей операции.

— Ты не знаешь, что ему известно, — сказала я.

— Он сам не знает, что ему известно. — Инспектор стукнул ладонью по столу. — Он ничего не знает! — Инспектор закрыл на миг глаза, выдохнул, затем провел рукой по лицу. — Послушай, — заговорил он спокойнее. — Все это не доставляет мне удовольствия. И я не желаю вреда Ксандеру. Но мне приходится принимать тяжкие решения. Нельзя рисковать большим количеством солдат, отправляя их в погоню за мальчишкой, который даже не в состоянии самостоятельно стереть с подбородка слюну.

Он сделал паузу, перевел взгляд с меня на Дудочника.

— Есть и другие новости, — сказал он. — Вы не видите полной картины. Вчера в полдень разведчики донесли, что армия Воительницы выведена с перевала Луддитов.

Его слова упали в мой желудок, холодные и тяжелые.

— Слышите меня? — переспросил он. — Это хорошие новости. Единственные хорошие новости за многие недели. Я отправил туда роту, чтобы охранять перевал и сопроводить конвой, который идет с запада. Уже завтра он будет здесь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В ушах зазвенело. Я закрыла глаза, но все, что увидела — огонь. Меня качало; в обычное время я бы потянулась к Дудочнику за поддержкой, но после возвращения из Блэквуда у меня не осталось такого желания. Я сосредоточилась на дыхании и подождала, пока земля не прекратит вращаться под ногами.

— Вы меня слушаете? — спросил Инспектор. — Это самый большой конвой, которому удалось пробиться. Там достаточно еды, чтобы поддержать нас до конца весны. Достаточно, чтобы гарантировать прокорм твоим драгоценным омегам, если мы вытащим их из Шестого убежища.

— Почему вдруг Воительница сдала перевал? — осведомился Дудочник.

— Может быть множество причин, — ответил Инспектор. — Ее разведчики заметили наши приготовления. Она усиливает защиту Уиндхема. Или она…

— Не лги мне! — завопила я.

И подошла ближе к Инспектору. При каждом движении моя рубашка потрескивала от высохшей крови Таши.

— Ты его предал? — спросила я. — Ты рассказал Воительнице, где его найти, в обмен на перевал Луддитов? Ты с нею сторговался?

— Осторожнее с обвинениями, которыми ты швыряешься, — обронил Инспектор. — Может, я не слишком хорошего мнения о мальчишке, но о Воительнице думаю намного хуже и не рискнул бы с нею о чем-то договариваться.

Дудочник направился к двери.

— Я пошлю больше отрядов из омег на поиски Ксандера.

— Делай, что должен, — заключил Инспектор. — Только не забудь, кто правит городом.

Глава 15

Дудочник отдал приказ, и десять его людей выехали из южных ворот на поиски Ксандера.

— Слишком поздно, — сказала Салли. Первые ее слова с момента нашего возвращения в приют для сирот. Она стояла у окна, глядя на улицу, и никто, включая Зои, не осмеливался с нею заговорить. Салли наконец нарушила молчание, и в ее голосе прозвучала уверенность, которая показалась мне страшнее истерических слез. — Поздно, — повторила она. — Они схватили его еще вчера утром.

Эльза выглядела расстроенной, под глазами темнели круги. Она осмотрела мои увечья. Синяки и ссадины уже желтели и исчезали; хуже было с открывшейся раной на ноге. По словам Эльзы зашивать снова слишком поздно, но она очистила порез и туго перебинтовала.

— Салли не ела с тех пор, как Ксандера похитили, — вздохнула Эльза.

Она низко склонилась над моей ногой, закрепляя повязку и высунув кончик языка от усердия.

Во время завтрака я сама в этом убедилась. Салли даже не взглянула на миску, которую перед ней поставила Эльза.

Инспектор тоже присутствовал — вошел без стука, намереваясь подробно расспросить о Блэквуде и о засаде. Сидя на кухне, мы все наблюдали друг за другом, караулили каждое движение и пробовали на вкус наши подозрения и страхи.

В детстве мы с Заком обнаружили осиное гнездо на иве возле реки. Зак начал швыряться в него камнями. Едва первый снаряд попал в цель, весь рой вылетел наружу, гудя от ярости. Если бы мы тогда не нырнули в реку и не уплыли вниз по течению, высовываясь из воды только ради глотка воздуха, нам обоим пришел бы конец. Весь приют сейчас напоминал тот рой: негодующий, тревожный, гудящий от недоверия.

Дудочник вывел Зака из спальни. Цепь волоклась за кандалами, оставляя во дворе змеящийся след. Когда они дошли до кухни, Зак осмотрел мое измученное лицо, избитые руки и ноги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тебе следовало меня послушать, — заявил он. — Говорил же, что ничего вы в Блэквуде не найдете.

Скользнув взглядом по моим синякам, он обернулся к Дудочнику и уставился на его раненую руку.

— Вляпались в неприятности? — спросил Зак. И снова повернулся ко мне. — Поосторожнее бы себя вела. Знаешь ведь, что рядом предатель.

— Заткнись, — рявкнул Дудочник.