Путь воина - Роберт Торстон

В заключение она сказала следующее:

– После того как кадет Эйден получил статус воина, применив неординарную тактику и объединившись с только что свидетельствовавшим в его пользу воином, командование его куда-то направило. С тех пор и до настоящего времени я ничего не слышала ни о нем, ни о его воинских подвигах. Как верный обычаям Клана воин я вынуждена отметить, что его действия в минувшей битве заслуживают одобрения. Итак, я закончила свою речь вернорожденного воина Клана Кречета – речь прямую, откровенную и правдивую.

Каэль Першоу довольно долго и внимательно разглядывал Джоанну, прежде чем заговорить очень тихим голосом.

– Вы оба участвовали в странной истории, связанной с обманом и нарушением закона. Однако вы оба не упомянули имени офицера, ответственного за это. Как его зовут, капитан Джоанна?

Еще один коварный вопрос. И еще одна схватка самолюбия с совестью.

– Командир Сокольничих Тер Рошах, – произнесла Джоанна отчетливо и решительно. – Он был командиром Второго Учебного дивизиона кадетов на Железной Твердыне.

– Он и сейчас занимает этот пост?

– По-моему, да, полковник. Я слышала, будто он удостоился упоминания как офицер-наставник, выпустивший наибольшее количество добившихся успеха воинов.

– Последняя деталь не имеет значения, капитан. Все достижения этого человека, все похвальные записи в его послужном списке лишаются какой бы то ни было ценности, если учесть свидетельства, только что данные вами и командиром звена Хор... Эйденом. Тер Рошах причинил вред нам всем. Он оскорбил Клан и извратил наши обычаи. У меня теперь нет другого выхода, кроме как взять командира Эйдена, капитана Джоанну и воина Жеребца под стражу для последующей транспортировки на Твердыню. Там – я уверен – для рассмотрения этого дела и вынесения необходимого решения придется созывать Великий Совет Кречетов.

Каэль Першоу щелкнул пальцами, и мгновенно два Элементала встали по обе стороны от Джоанны. Два других точно так же взяли под арест Эйдена. Поднявшаяся в толпе возня показала, что воин Жеребец принял свой арест не так спокойно.

– Далее, – продолжил Каэль Першоу, – как командир базы, на которой обнаружена измена, я также намерен отправиться на Железную Твердыню, чтобы дать там показания. И признание вас виновным, командир Эйден, доставит мне величайшее наслаждение.

– Я прошу разрешения говорить, сэр, – громко сказал Эйден.

– Я даю вам это разрешение.

– Я согласен с вашим решением об отправке меня на Твердыню. Однако я прошу вас, кроме того, вынести решение относительно моего требования.

Вначале Каэль Першоу даже как бы испугался, но затем быстро пришел в себя.

– Тут у меня нет выбора, – сказал он. – Если то, что вы говорите – правда, и ваша материнская линия – Прайд, тогда вы, конечно, можете принять участие в Испытании Крови. Я сомневаюсь, однако, чтобы кто-либо из нынешних обладающих Именем воинов согласился стать вашим поручителем.

– Я выставлю свою кандидатуру на Мясорубку.

– Да? Ну это, разумеется, ваше право. Однако не заходите в своих планах слишком далеко. Сначала вы должны предстать перед Великим Советом, и ему решать, что с вами будет. Что же касается Мясорубки, то вы не должны особенно волноваться по этому поводу. Казненные воины обычно не принимают участия ни в одном из сражений за Родовые Имена.

Эйдена бесил сарказм Каэля Першоу, но он только крепче стиснул зубы, стараясь ничем не выдать своих чувств.

– Я согласен с этим вашим решением так же, как и со всеми другими, которые за ним последуют, – твердо ответил он. – Они в обычаях Клана, и, значит, я их принимаю.

– Уведите этих людей, – приказал Каэль Першоу. – Т-корабль должен быть готов к вылету в течение недели. Все, кто как-либо связан с делом Эйдена, полетят с Глории на Железную Твердыню.

Хотя Джоанна бешено протестовала, Элементалы-стражники поместили ее с Эйденом в одну тюремную камеру. Поскольку лишение свободы являлось очень редким наказанием, тюрьма на станции «Непобедимая» была очень мала, и сейчас в ней функционировали только две камеры. По традиции, верно– и вольнорожденные должны содержаться отдельно друг от друга, поэтому стражники так и разместили заключенных. Жеребец сидел в отдельной камере.

– Вы, Эйден, болван, – еле слышно бормотала Джоанна. – Вы еще хлебнете позора в полной мере, раз уж решили завоевывать Родовое Имя с вашим прошлым. Какое у вас, должно быть, чудовищное самомнение, если вы сочли это возможным. И неужели вы не понимаете, что нарушили кодекс чести?

– Кодекс чести? Какой кодекс чести?

– Если вы не чувствуете этого, то, разумеется, и нарушили его не задумываясь. Это негласное соглашение между воинами. Мы зависим друг от друга и поэтому поддерживаем друг друга – в бою, да и во всех других ситуациях.

– Странно, что я слышу эти слова от вас, Джоанна. У вас же нет друзей.

– Это правда, но это не означает, что я не встану плечом к плечу со своими товарищами-воинами, если на нас нападут или мы окажемся в критической ситуации. Так вот, это соглашение обязывало вас защищать Тер Рошаха и никому не открывать его предательства.

– Предательство, которое совершил Тер Рошах, не может быть оправдано. Делать так, как он, – значит становиться такими же жалкими и слабыми, как люди времен упадка из Внутренней Сферы.

Джоанну эти слова застали врасплох.

– Что вы знаете об истории Внутренней Сферы?

– Я изучал ее, пользуясь... пользуясь некоторыми источниками, которые обнаружил.

– Я мало что знаю об упадке. Но твердо верю – мы должны сохранять друг другу верность.

– Почему?

– Я не понимаю вас, Эйден.

– Я спрашиваю, почему так важно быть верными друг другу? Разве Тер Рошах был верен, когда устраивал с нами свои махинации?

– Он дал вам вторую попытку.

– Которой я не ждал.

– Но вы получили ее и должны быть удовлетворены.

– Как вольнорожденный?

– Но вы воин, разве не так?

– Это правда. И, пожив среди вольнорожденных, я стал их уважать, и...

– Уважать? Вы способны уважать «вольняг»?

– Вольнорожденных. Вы должны говорить «вольнорожденных». Да, я способен их уважать. Последние несколько лет я жил рядом с ними и понял, что они только считаются второсортными воинами. Если им дают возможность, они сражаются не хуже остальных.

– Я не могу поверить, что это вы произносите такие гадости. Замолчите. «Вольняга» есть «вольняга», им он и останется. А вы, во что бы ни верили, всегда останетесь вернорожденным. Вы можете менять обличья с легкостью пещерного человека, маскирующего себя одеждой из звериных шкур, но ваша подлинная индивидуальность всегда останется исходной, определенной рождением. Может быть, вы и привыкли быть «вольнягой», но не пытайтесь обратить меня в свою новую веру.

– Хорошо.

– Итак, я повторяю свой вопрос. Почему вы решили разрушить карьеру Тер Рошаха, а заодно и свою?

– Ради Родового Имени можно рискнуть чем угодно.

– Что бы ни произошло на Твердыне, Имени вам не видать. Вам никогда не подняться так высоко.

– Всегда есть воз...

– Нет никакой возможности! Вы с Тер Рошахом преступили закон Клана, нарушили традицию Клана. А я, выполнявшая роль его помощницы, из-за вас тоже окажусь втоптанной в эту грязь. Я совсем недавно едва не утонула в грязи. Теперь еще? Спасибо!

С Эйденом случилось редкое для человека Клана событие: он улыбнулся.

– Да, я слышал, что вы тонули в болоте. Джоанна, поверьте мне, я сейчас действительно сожалею о том, что так случилось. Если бы мне в голову пришла мысль, что вы...

– Если бы вам действительно пришла в голову хоть какая-нибудь мысль! Вот в чем проблема. Вы не думаете, вы действуете. На первой Аттестации вы лезли напролом. Потом вас спасла какая-то высосанная из пальца тактика. Теперь вы опять рветесь куда попало. Во-первых, вы явно поторопились с выдвижением своей кандидатуры. Сначала вам следовало установить, можете ли вы законным образом состязаться за право обладания Именем.

– Нет, я не рвусь, как вы сказали, куда попало. Каждый шаг, который я сегодня предпринял, каждое мое слово было запланировано, твердо рассчитано. Я имею право состязаться за Имя. И я буду за него состязаться.

Они замолчали. Эйден отвернулся от Джоанны и, подойдя к маленькому тюремному окошку, посмотрел в него. Никого видно не было. Вероятно, совет, созванный Першоу, все еще заседал.

– В любом случае, – сказала Джоанна, – Тер Рошах теперь должен ответить за свои дела. Интересно, откроет ли он мотивы, толкнувшие его на все это? Есть многое, о чем бы я хотела узнать.

– Вас не казнят. Вы, конечно, были соучастницей, но руководящая роль принадлежала не вам.

– Вы практикуетесь в произнесении речи, которую будете говорить перед Советом, не так ли?

Они опять некоторое время помолчали, затем Джоанна заговорила вновь:

– Вы так до сих пор и не поняли, Эйден, что обман считается среди людей Кланов величайшим грехом. Данная вам вторая попытка, ваша жизнь в качестве вольнорожденного, то, что вы приняли чужое имя, – это все обман. У них будет множество обвинений против вас.