Женщина-лиса - Кий Джонсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В самом деле, лиса, — прохрипел голос, — ты могла хотя бы подождать, пока не остынут мои старые кости.
Я смотрела на него и уже приготовилась умереть.
— Я не причиню тебе вреда, — сказал он, как будто угадывая мои мысли. — Не потому что ты этого не заслуживаешь, нет. Я думаю, я смог бы убить тебя, чтобы ты не крала мой рис. Но уже слишком поздно, я просто не могу заставить себя сделать это. Даже у лис есть карма. Так, может, твоя карма — беспокоить меня. Ты слышала о Будде, лиса? — Металлический блеск оказался кубком, а не ножом, как мне показалось. — Давай говори!
Я осторожно поставила лапу. Никогда раньше человек не говорил со мной. Даже Йошифуджи, когда мы с Братом попались в кладовой, говорил не со мной, а сам с собой.
— Что такое карма? Смех, потом кашель.
— Значит, ты умеешь говорить? За всю мою долгую жизнь ни одно животное не ответило мне, когда я заговаривал с ним.
— Тогда почему ты заговорил со мной?
— А почему бы и нет?
— Тогда скажи мне, что такое карма. И Будда.
— Прямо в цель, лиса? Наверное, ты жаждешь просветления. Целых пятьдесят лет я был монахом — а это больше поколений лис, чем у тебя пальцев на лапах, — и то я не знаю, — он больше не казался мне опасным. Я села и подняла голову. — Я думаю, ты заслуживаешь лучшего ответа, чем этот. Хотел бы я, чтобы он у меня был. Давай попробуем. Будда… был человеком, он жил много лет назад. Теперь он бог. Такое случается — его уроки научили меня вслушиваться в себя, пока я не перестану слышать. А потом я буду там — в раю. Карма — это путь, по которому мы идем в рай. То, что он говорил, было бессмысленно.
— Это поэзия? — спросила я.
— Это противоречие — вот что это. Итак, я искал тишину всю свою жизнь, но все, что я нашел, — это новые и новые вопросы. А вся твоя жизнь — это тишина, да? — сказал он горько. — За исключением сегодняшнего дня, когда ты заговорила со мной. Насколько тиха твоя жизнь, а, лиса?
Я помотала головой, пытаясь отогнать его бессвязную речь, которая жужжала у меня в ушах, как надоедливая муха.
— Ну что ж, я думаю, скоро я найду тишину, — сказал он. — Возможно, даже слишком скоро. Вот так. Старику нужна тишина. А что нужно лисе? У меня никогда до этого не было возможности спросить об этом. Я думаю, что умираю.
— Я хочу стать человеком.
— Правда? — Он снова засмеялся и закашлял. Наконец он выплюнул комок слизи на пол. — Ну-ну. Значит, ты ищешь человеческий череп? Знаешь, тебе не удастся получить мой. — Он повысил голос. — Я буду драться, если понадобится.
— Я и не хотела…
Старик расслабился.
— Не буду ободрять тебя. В любом случае тебе надо пройти через круги перерождения, а не просто перепрыгнуть и сразу стать человеком. Для того чтобы стать им, тебе нужно многому научиться. Но мне-то какое дело? Есть ли у тебя душа или нет. Я не бодхисаттва, чтобы учить тебя.
— Я однажды видела, как сожгли человека, — сказала я, — когда он умер. После него почти ничего не осталось, только запах.
— А ты спрашиваешь, что такое душа! После смерти не остается ничего, кроме запаха.
— Да, — медленно проговорила я. — Наверное.
— Это и не важно. О чем тебе стоит беспокоиться, так это о том, где взять череп, если люди сжигают мертвецов.
Я еще об этом не думала. Его мысли неслись с такой скоростью, что я просто за ними не поспевала. Разговаривать с ним было почти то же самое, что говорить с моей Матерью. Только он был человеком, он должен был знать то, что мне нужно, а Мать была полоумной лисой.
— Ну, — сказал он, — иногда мертвецов хоронят. Там, наверху, в горах есть кладбище у храма Ками. Только не говори призракам, что это я тебе рассказал, а то они никогда не оставят меня в покое. А теперь иди! Не могу даже представить, что на меня нашло, что я заговорил с лисой. Пошла вон! — Он швырнул в меня металлическим кубком.
Я не ожидала этого броска, поэтому не успела увернуться, и кубок ударил меня прямо в грудь, стукнулся об пол и откатился в сторону.
Под вечер я нашла храм, от которого так пахло благовониями, что я учуяла его раньше, чем увидела. Дюжина мужских голосов напевали какие-то слова на одной ноте и так быстро, что я не могла ничего разобрать. Рядом с храмом были маленькие здания: кухня (оттуда пахло едой), общая спальня (потом), сарай (волами) и домик для паломников (оттуда ничем не пахло). Все эти запахи заглушал один, более сильный — он стелился по земле, словно туман — запах костей и гниющей человеческой плоти. По этому запаху я прошла немного вниз по тропинке и вышла на маленькую полянку, утыканную деревянными дощечками с привязанными к ним ленточками с молитвами.
Я подошла к бугорку грязи в самом конце кладбища, спрятанному в тени деревьев, от которого пахло сильнее всего. Я осмотрелась: никого не было. Я начала рыть.
Лисы умеют рыть и часто делают это. Но рыть могильную землю тяжелее, чем нору. Земля была плотной, с комьями глины. Когда мои лапы облепляла земля, я останавливалась, выгрызала ее и продолжала рыть. Скоро я содрала кожу с подушечек и, когда выгрызала землю между пальцами, чувствовала вкус крови. Запах трупа становился все сильнее.
Зачем люди делают это? Я не могла понять, зачем они сжигают трупы, но это было еще хуже. Наверное, они должны были что-то делать, чтобы куда-то убрать трупы.
Мои когти царапнули ткань.
— Эй!
Я отпрыгнула назад от могилы, обернулась и увидела женщину. Она была словно соткана из тумана — как лунные лисы. От нее тоже ничем не пахло, но те были странными и красивыми, а эта женщина была покрыта бородавками, беззубая разлагающаяся старуха.
— Кто ты? — спросила я.
— Призрак.
— Ты можешь причинить мне вред?
— Да, — ответила она. Ее седые волосы развевались на ветру. Она обнажила свои беззубые десны.
— Я тебе не верю, — сказала я.
Как она могла сделать мне что-то? Она была вся из тумана, из ничего. У нее даже не было зубов. Я продолжила рыть.
— Прекрати это немедленно! Я была богатой женщиной. Я была первой женой Таира-но Садафуна, когда была жива.
— Но теперь ты мертва. Почему ты до сих пор здесь? — Гнилые ребра трупа рассыпались, когда я дотронулась до них. Кожа лица облезла и обнажила скулы. Глазницы были забиты липкой грязью. Рот открылся и заговорил:
— А где я еще должна быть? Тут мое тело.
— Я видела тела и раньше, — сказала я после недолгого молчания. — Мышей и других зверей. Но они просто гнили, и после них оставались лишь кости.
— Мне говорили, что меня ждет перерождение. И я верила этому, когда была жива. Но как я могу верить в это теперь? Я не думала, что умру. А посмотри, как все получилось.