Эксклюзивный мачо - Татьяна Полякова

Один кабак сменял другой, а толку от этого не было никакого, то есть говорили со мной охотно, потому что во многих заведениях я была своим человеком, и Веру тоже знали, но на вопрос: с кем она была, пожимали плечами, с мужчинами, разными, а с кем конкретно – ни-ни, такое беспамятство на людей нападало, что просто беда. Сашка с удивле­нием поглядывал на меня из сумки и даже выказал беспокойство, наверное, решил, что я вернулась к прежним привычкам. Я и в самом деле подумывала, а не выпить ли, то есть, не напиться ли от души, раз все в моей жизни так нескладно: Дед, да еще эти убийства… Дед, кстати, объявился часам к трем.

– Сегодня заехать не смогу, – сообщил он ко­ротко, – два дня буду в Москве.

– Ага, – буркнула я.

– Что “ага”?

– Ага, в смысле счастливого пути.

– Хорошо, я сейчас приеду.

– Ты же знаешь, больше всего на свете я не люб­лю жертвы, как свои, так и чужие. Пару дней я и без тебя проживу.

– Я люблю тебя, – сказал он совсем другим то­ном, надо полагать, в этом месте мне надлежало рас­плакаться и почувствовать себя счастливой, но стран­ное дело, счастьем даже и не пахло, а реветь мне со­вершенно не хотелось.

– Я тебя тоже, – бодро ответила я, хотела зака­зать мартини, но наш разговор отбил охоту и к вы­пивке.

И вновь пошли мы с Сашкой из одного кабака в другой, пока не оказались в заведении моего при­ятеля Володи, известное потрясающим мужским стриптизом. Было время, я проводила здесь все свои вечера, в основном потому, что Вовка кормил бес­платно по доброте душевной или по какой-то иной причине, к примеру, видел во мне власть, точнее, человека, ей прислуживающего. Впрочем, шоу мне тоже нравилось, в особенности один стриптизер по имени Спартак. Правда, уже полгода, как он не ра­ботал, сменил профессию. Сюда я в настоящий момент забрела, что называется, “по дороге”. Если Ве­ра здесь и появлялась, то Тагаев вряд ли. Он не про­изводил впечатления человека, падкого до мужского стриптиза. Сашка, сообразив, куда мы идем, радост­но тявкнул. Здесь его любили и считали умнейшей собакой, что было, кстати, истиной, не требующей доказательств. Парень, дежуривший у двери, весело меня поприветствовал. Пока я заходила в дамскую комнату, чтобы придать себе вид кокетливой дамоч­ки, в холле появился Володя, раскинул руки и про­пел:

– Кого я вижу. А похорошела как… красавица… Венера. – Мы обнялись и расцеловались. – Рад, что не забыла меня. Ужинать будешь?

– Не откажусь.

– В зале или в кабинете?

– Лучше у тебя.

– С тех пор как от нас ушел Спартак, смотреть особо не на что. Правда, пара ребят подают надеж­ды. Не хочешь взглянуть?

– В другой раз.

– Ага, – кивнул Володя и едва заметно нахму­рился. Мы прошли в его кабинет, у окна стоял сто­лик, который быстро сервировали. Когда официант ушел, мы выпили по рюмке, и Володя сказал: – Ну, если стриптиз тебя не интересует, значит, ты по делу.

– Брось, какие у меня теперь дела? Так… любопытство.

– Я слышал, девку зарезали и ты там каким-то боком…

– Точно, – не стала я лукавить и выложила на стол фотографию Анны, а через минуту смогла убе­диться, как затейливо переплетаются нити судеб, или что там еще может переплетаться на небесах? Словом, где не ждала, там и натолкнулась на золотую жилу.

– Я ее знаю, – кивнул Володя, взяв фото в ру­ки. – Захаживала. Вместе со своей подругой, Вер­кой. Черт, фамилию не помню, муж у нее был боль­шой шишкой, но умер, уже давно.

– Нежданова, – подсказала я.

– Точно.

– Она бывала здесь?

– Спрашиваешь. Каждый вечер, ну, может, я преувеличиваю, во всяком случае, часто. Странно, что ты ее не помнишь, дамочка заметная. Свербит в одном месте, вот и цеплялась к моим парням. Ты знаешь, я на это сквозь пальцы смотрю, если не здесь, то ради бога, меня не касается. Потом Верка вдруг к нам ходить перестала, мне сказали, подалась в “Амазонку”, там шоу лесбиянок. Вообще она на этом деле была помешана. Где-то с месяц опять у нас объявилась, запала тут на одного парня, на Эдика, блондин, высокий, еще волосы в косу заплетает.

– Помню.

– Ну, вот… Я слышал, ее тоже?..

– Да. Сначала Анну, потом ее.

– Девки шалые. И знакомства у них…

– Расскажи мне о знакомствах.

Володя поежился, кашлянул, покосился на дверь, потом перегнулся ко мне.

– Детка, ты же понимаешь…

– Понимаю.

– Я человек маленький, зачем мне проблемы… У тебя правда неприятности?

– Выкладывай, – посуровела я.

– Значит, так. Анька эта, когда Верка ее сюда привела примерно с год назад, начала крутить лю­бовь с одним парнем из наших. Цыган, чернявый такой. Ну, он видит, бабки вроде есть… короче, что-то у них наметилось, и вдруг девка пропала, и он за­грустил. Я приколоть его хотел, по бабе или бабкам, говорю, сохнешь, а он: не по бабам и не по бабкам, просто здорово сдрейфил, оказалось, эта паскуда кру­тит любовь с ТТ. Слыхала о таком?

– Имела счастье.

– Вот-вот. Конечно, цыган перепугался, на хре­на так подставлять?

– Откуда он узнал про Тагаева?

– Видел их, в его “Хаммер” садились. Я ему по­советовал отдохнуть где-нибудь, и он на Кипр ука­тил, а когда вернулся, Анька здесь появляться пере­стала.

– А не могло твоему парню привидеться с пере­пугу?

– Вряд ли. Опять же, очень похоже на правду. Верка Тагаева хорошо знает, должна знать, если ее муженек миллионы свои наживал с ним бок о бок.

– Он что, имел отношение к криминалу, ее по­койный муж?

– Тогда все, кто деньги делал, имели к нему от­ношение. Думаю, она их с Анькой и познакомила.

– И что?

– Ничего. У Тагаева бабы долго не держатся, а Анька без царя в голове, тихо вести себя ума не хва­тит, а характерных он не жалует. Где-то с полгода назад она здесь опять нарисовалась с каким-то пар­нем, рожа совершенно дегенератская и сплошная распальцовка. Упился в лоскуты и принялся сам здесь стриптиз показывать. Пришлось за дверь вы­носить. Больше с ним Анька не появлялась, запала на одного из наших, Валерку, жила с ним месяца три, вполне официально, у него дома. Выходит, с Тагаевым у них уже разладилось. Но таких, как она, вечно тянет на приключения, могла еще кого-то под­цепить.

– С Валерой этим поговорить можно?

– Его с месяц как в городе нет. Он на лето на юг уезжает, в ночном клубе вкалывает, у нас летом мертвый сезон, а на юге в самый раз.

– Информация, прямо скажем… А Тагаев точно был знаком с Верой?

– Ну, если она не врала, конечно… В пьяном виде не раз парням хвалилась, что у нее в этом горо­де все схвачено, и про мужа рассказывала, про его дела с Тагаевым. Она парням рассказывала, а они мне. За что купил, за то и продал. Тут вот еще что. Менты у нас, само собой, были, барышнями интересовались. И ребятишки наведывались, тоже с фо­тографиями. Одного я знаю, он из охранной фирмы…

Я махнула рукой, лялинские ребята, идем по кругу.

– Интересовались, и что?

– Ничего. Я болтливых не держу, дверь с этой стороны хорошо открывается. Ну что, помог я тебе?

– Помог. Спасибо.

– Не за что.

О моих делах мы больше не говорили, поболта­ли о том о сем, на несколько минут я зашла в зал, взглянуть на стриптизеров, там меня и застал зво­нок на мобильный. Звонила Лера.

– Ольга, извините, что опять беспокою. Просто хотела узнать, муж вам звонил?

– Нет. А в чем дело?

– Странно. Он собирался с вами поговорить. Ваш телефон у меня спрашивал, специально звонил сегодня с работы.

– А где он сейчас?

– На дачу уехал.

– Возможно, еще позвонит.

– Я беспокоюсь. Я хотела бы знать… он мне ни­чего не объяснил, но последние дни он нервничает, мне кажется, его что-то тревожит. Может, хоть вам расскажет? Извините…

Она торопливо простилась. Интерес к стриптизу у меня пропал, так по-настоящему и не возникнув.

Квартира встретила меня темными окнами и гулкой тишиной. Вечерняя прогулка не внесла по­коя в душу, хоть я и настраивала себя на лирический лад. Телефон молчал, как проклятый. Вдруг неждан­но-негаданно нагрянули гости: Ритка со своим му­жем. Муженек, как всегда, навеселе. Проезжали мимо и решили осчастливить. Я честно старалась таковой казаться. Ритка, ужаснувшись пустому холодильни­ку, где ничего, кроме собачьих консервов, не было, отправила любимого в магазин, хоть я и возражала. Периодические попытки подруги наладить мой быт вызывали у меня глухое раздражение, но послать ее к черту язык не поворачивался, ясное дело, стара­лась она из любви ко мне.

Вскоре выяснилось, что, заботясь о том, чтобы я не умерла с голоду, Ритка преследовала еще одну цель: ей хотелось остаться со мной наедине. Едва за муженьком закрылась дверь, как она спросила:

– Вы помирились?

– С кем? – спросила я, поворачиваясь к ней спиной.

– Что ты дурака валяешь?

– Есть вопросы, на которые ответить не так лег­ко. Мы ведь вроде и не ругались. Просто не сошлись во мнениях.